АНАЛОГИЧНЫЙ МИР – 2 - Зубачева Татьяна

Сегодня в предбаннике никто не задерживался. Но и выскакивать на зимний ветер с мокрой головой Эркин не собирался. Он, как всегда, тщательно вытерся, оделся, ещё раз потеребил и протёр волосы. Толян старательно повторял каждое его движение.

— Давайте живей, — торопил их, как и остальных одевающихся, банщик.

Эркин собрал вещи, Толян подхватил свой узелок, и они поли к выходу. Банщик впустил Сашку и Шурку.

— На одно место, пацаны!

— Уместимся! — бодро гаркнул Шурка, устремляясь за Сашкой.

— А вы на выход давайте, — банщик махнул Эркину с Толяном, — и так не продохнуть.

Эркин рассчитывал немного постоять у выхода, подсушить волосы, но спорить с банщиком не хотелось. Он молча поглубже нахлобучил шапку и вышел во двор.

— Ну что, водяной? Вынырнул? — встретила его выстроившаяся перед баней очередь. — Как там? Воды нам хоть оставил?

Эркин уже привык шутливо отругиваться, но сегодня не до того, и он ограничился улыбкой и дежурной фразой:

— Вода не водка, всю не выпью.

Толян снизу вверх восхищённо посмотрел на него, но сказать ничего не успел. Эркин шагал так широко, что Толяну пришлось перейти на бег. И оглянуться не успел, как оказался в бараке.

Алиса, сидящая на кровати с обвязанной платком головой, встретила их радостно.

— Ой, Эрик, Толян! С лёгким паром! А мы тоже в бане были! Эрик, ты мне тоже с лёгким паром скажи!

— С лёгким паром, — улыбнулся Эркин. — А где…? — он вдруг запнулся, не зная, как назвать Женю.

Но Алиса поняла.

— А мама в камеру хранения побежала.

— Ага, — кивнул Эркин.

В комнату влетела Ада и стала вытирать Толяна и ругать его, что раз уж пошёл в баню, то надо было чистое взять, а то что ж ты грязь свою обратно натянул и улыбается ещё, рот до ушей…

Эркин побежал к себе в барак разобрать банный узелок. Полотенце казённое, если и не высохнет, то и фиг с ним, а мочалку надо просушить. Быстро развесив и разложив вещи, он, по-прежнему ничего не замечая вокруг, побежал к камере хранения, где Женя уже получила их узлы и ждала его.

— Эркин, а твоё?

— Ящик-то? — Эркин легко взвалил на плечи ковровый узел. — Успею.

— А мешок?

— Успею, — повторил Эркин, подхватывая большой вещевой мешок. — Женя, тебе тяжело…

Но Женя уже взяла ещё два узла, и он пошёл за ней в женский барак. Обычно Женя, столкнувшись с его молчаливым сопротивлением, отступала, да и не так уж часто это бывало, но сегодня она решила настоять на своём. Надо же всё собрать, переложить, это же столько хлопот… а уже и ужин скоро. А он вздумал упрямиться! И, когда Эркин свалил свою ношу на пол у её кровати, решительно сказала:

— Иди за вещами, Эркин. Ящик отнесёшь к себе, а мешок сюда. Надо же уложить всё.

Эркин поглядел на неё, кивнул и подчинился. Пока сбегал к себе за номерком, пока отстоял в очереди, уже начинало темнеть. Он бегом отнёс ящик, сунул его под кровать. Роман и Грег тоже укладывались.

— Фёдор где?

— Не знаю, — пожал плечами Эркин. — В городе, наверное.

— Опоздает ведь за вещами, — пробурчал Роман. — Игрок чёртов.

Эркин бросил свой мешок на кровать, заглянул в тумбочку. Ладно, это всё потом, надо помочь Жене. А его шмотьё пусть лежит, он его и после ужина уложит.

Женя, увидев его с пустыми руками, нахмурилась.

— Ну, Эркин… А если переложить придётся?

Эркин молча опустил глаза, и Женя вздохнула:

— Ладно, потом.

Вдвоём они перебрали и уложили вещи. Женя оставила только то, что они завтра с утра наденут. И вообще… Что там в Центральном и как там будет, никто же не знает. Может, и там придётся месяц просидеть. Так чтоб опять большой тюк не развязывать, туда заложим всё пока не нужное. А что может понадобиться, то в мешок. Всё его расхожее свободно в его вещевой влезет. И миски с кружками туда же. Ковровый тюк слишком большим получился…

— Большой, но не тяжёлый, Женя.

— Нет, такой и нести неудобно, и не засунешь никуда.

— Ладно, — согласился Эркин, — сделаем ещё узел.

Возились до ужина. Укладывали, перекладывали, принимали и отвергали советы Ады. Толян от этой "бабской" суматохи сбежал, зато Алиса вовсю занималась своим рюкзачком, который ей смастерила Женя из наволочки, укладывая кукол, кроватку, столик и баульчик.

— Ладно, — Женя выпрямилась, локтем отводя со лба волосы. — Остальное мы сами сделаем. Алиса, ужинать пойдём.

— Ла-адно, — Алиса перестала мучить свой рюкзачок. — Руки мыть, да?

— А как же.

Эркин собрал свои вещи, которые Женя принесла из сушки, и то, что они решили уложить в его мешок.

— Я это к себе отнесу. И сразу в столовую. Хорошо?

— Хорошо, — улыбнулась Женя: таким виновато-смущённым было его лицо. Будто он и впрямь… что-то не то сделал.

Эркин действительно чувствовал себя неловко из-за того, что поспорил с Женей. И главное — ведь на пустом. Не отвалились бы руки принести свой мешок сюда. Но Женя улыбнулась — значит, простила. И он радостно сгрёб всю охапку.

— Я мигом!

Женя и моргнуть не успела, как его уже не было в комнате.

Не замечая усиливающегося дождя, Эркин пробежал через двор к мужскому бараку, едва не столкнувшись в дверях с Фёдором. Оказывается, тот только что пришёл, узнал, что попал в списки, и не мог даже толком сообразить, куда бежать в первую очередь. Растерянно обругав Эркина, он побежал к камере хранения. Эркин, обратив на это столько же внимания, сколько на дождь, бросил свои вещи на кровать рядом с мешком, достал талон на ужин и побежал в столовую.

Столовая гудела, как никогда. Женя даже не следила за Алисой, снова и снова успокаивая Эркина, а заодно и себя, что всё будет хорошо, что кончилась наконец эта неопределённость, в Центральном будет легче… Эркин кивал и ел, не замечая вкуса. Не признаваясь самому себе, вернее, не осознавая этого, он боялся. Что в любой момент, в самую последнюю минуту, ему скажут:

— А ты куда лезешь? Знай своё место, ты…

И всё. И кончится этот сон. И не будет ни Жени, ни Алисы, ничего…

Эркин торопливо допил чай и встал, собирая посуду.

— Женя, ты завтра не ворочай тюки, я зайду за вами.

— Хорошо, — кивнула Женя.

Он, как всегда, как уже привык, проводил их до женского барака, попрощался пожеланием спокойной ночи, дождался, пока за ними закроется дверь, и уже тогда пошёл к себе.

Роман и Грег уже закончили сборы, Фёдор, непривычно серьёзный, перебирал свои разложенные на кровати и тумбочке пожитки, Ив, лёжа на кровати поверх одеяла, читал газету, а Алёшка уже совсем разделся и лёг, даже к стене отвернулся. Чтобы не видеть.

Эркин, как и остальные, вывалил всё из тумбочки на кровать и стал собирать мешок. Укладывал не спеша, так, и чтобы не помялось, и чтобы нести было удобно. Грег посмотрел на его работу и хмыкнул: