АНАЛОГИЧНЫЙ МИР – 2 - Зубачева Татьяна

— Пап, ты где?

А то и просто перебирался к нему и не понимал, почему он требует, чтобы Марк спал отдельно, в своей постели. Хотя… в самом деле, откуда Марку знать. В питомнике все спали прямо на полу вповалку, а потом на общих нарах в рабском бараке. И даже здесь… Сэмми тогда втиснул в отведённую малышам выгородку большую кровать, и опять же все пятеро спали вместе. Конечно, Марку трудно привыкнуть. Но… но всё равно, что бы ни было, но он постарается, чтобы Марк жил по-человечески, а не по-рабски.

Ларри лёг и завернулся в одеяло. Ещё ночь, можно спать. Больше недели он уже дома, и вот странно: сразу и кажется, что очень давно вернулся, и будто это вчера было, настолько всё хорошо помнится…

…Утро было холодным и ясным. Они все уже доели кашу и пили кофе со свежими лепёшками, а малыши — Том и Джерри — канючили конфет или хотя бы печенья, когда в кухню вошёл Джонатан. Румяный, чисто выбритый. Обвёл стол и их всех холодно блестящими синими глазами. У него почему-то сразу потянуло холодком по спине, хотя утро только начиналось и ничего такого за ночь не могло произойти. Но тут Джонатан, кивком ответив на их нестройное: "Доброго вам утречка, масса", заговорил:

— Мамми, в кладовке жучки появились. Почему мука возле мешков просыпана?

— Так, масса Джонатан… — начала Мамми, но её уже не слушали.

— Сэмми, почему в инструменталке беспорядок?

Смуглое лицо Сэмми заметно посветлело. В кухне стояла мёртвая тишина, и только голос Джонатана.

— Дилли, все тряпки перестирай, у бидонов грязные горлышки, коровы плохо вычищены… В птичнике грязно, Молли, почему все корма вперемешку и без счёта засыпаны?… Стеф, почему не записан расход солярки за неделю? Масло разлито…

В кухню вошёл повесить ключ от душа Фредди, и Джонатан, закончив со Стефом, посмотрел на него.

— Фредди, почему в деннике у Дракона пол проломлен? И седловка вся опять перепутана.

Ироничная улыбка, с какой Фредди зашёл в кухню, мгновенно исчезла. Фредди густо, до коричневого цвета покраснел и, круто повернувшись на каблуках, не вышел, а вылетел из кухни, и, пока закрывалась за ним дверь, они видели, как Фредди бежит к конюшне. Он открыл уже рот, чтобы сказать, что Фредди не при чём, они же только вчера вечером приехали, Фредди не мог успеть не то, что порядок навести, просто рассмотреть и проверить всё.

— Помолчи, Ларри, — бросил, не глядя на него, Джонатан.

Он почувствовал, как дрожит сидящий рядом Марк, и обнял сына за плечи. Марк прижался, спрятав голову у него подмышкой.

— Рол, — продолжал Джонатан, — сено неаккуратно заложено, вываливается.

А вот и его черёд.

— Ларри, до ленча можешь заняться своей выгородкой. Всё необходимое возьмёшь сам. После ленча подойди к кладовкам. Сэмми, после ленча тоже будешь там нужен.

— Да, масса, — пробормотал Сэмми.

Но Джонатан, уже не слушая их сбивчивых объяснений и оправданий, вышел. И сразу вскочил из-за стола и бросился к двери Роланд. Допивая, дожёвывая на ходу, заметались остальные…

…Ларри улыбнулся воспоминанию. Устроил им тогда Джонатан разгон, что и говорить. До ленча все носились, как… да под плетью так не дёргались. Тома и Джерри Мамми сразу загнала в свою выгородку, и они там до ленча сидели, носа не показывали, голоса не подавали. А остальные мальчишки, кто постарше, пошли с родителями на работу. Марк не отходил от него ни на шаг. Вдвоём — у остальных у всех свои дела — они и поставили ещё одну кровать для Марка и даже маленький столик к окну втиснули. И стало в их выгородке не повернуться. Но к ленчу у Марка была своя застеленная кровать, на стене пристроились две полочки для книг и третья для всяких мелочей, пол вымыт, под стол у окна задвинуты две табуретки, пониже для него и повыше для Марка, чтобы они могли сразу вдвоём сидеть. Он догадывался, зачем Джонатан велел ему после ленча подойти к кладовкам, но в ответ на вопросительный взгляд Сэмми только пожал плечами. Дескать, не знаю. Не хотел искушать судьбу. Ели за ленчем быстро и сосредоточенно, без обычных шуток и подначек. И опять встали с последними глотками.

— Гвозди сам разберёшь, — буркнул Сэмми.

Билли молча кивнул и побежал в инструменталку, а он и Сэмми пошли к кладовкам. Джонатан был уже там. Кивнул им и очень просто сказал:

— Смотри, Ларри, какая из этих трёх тебе подходит. И что надо переделать.

— Под мастерскую, сэр? — зачем-то переспросил он.

И Джонатан опять кивнул. Сэмми оторопело захлопал глазами, набрал полную грудь воздуха, отчего стал почти квадратным, но промолчал. Так началась у него новая жизнь.

Ларри вздохнул, вытягиваясь во весь рост. Да, именно в тот день вечером, за ужином, когда всех отпустило дневное напряжение, это и произошло. Он сказал всем, кто он. И под недоверчиво насмешливыми взглядами выложил на стол свои поделки. Аханье и восторженные взвизги женщин, уважительное покачивание головой Стефа, осторожно вертящего в руках брошку-бабочку, детское удивление Роланда… Приятно вспомнить. И не стало Ларри-Шкилетины, дворового доходяги, гонимого слабака… Он раздал брелочки и брошки, Дилли чуть не расплакалась — никак не могла выбрать, Стеф положил перед Мамми бабочку.

— Ну, как тебе?

Мамми только вздохнула в ответ. И Стеф с улыбкой кивнул, а когда мужчины наконец выбрали себе по брелочку, а женщины по брошке, подвинул оставшийся на столе ворох.

— Спрячь, Ларри. Продашь — живые деньги на руках будут.

— Дорогая штука, — кивнул Роланд, любуясь своим брелком.

— Нет, — возразил он, — материал-то…

— А работа? — не дал ему закончить фразу Стеф. — Не дури, парень. За подарки спасибо тебе большое. Но у тебя вон, малец на руках, расходов много.

Он кивнул.

— И ты… давно это умеешь? — спросил Рол.

— Давно, — честно ответил он.

— Конечно, — кивнул Стеф. — За месяц так не выучишься.

— Значит, это что, — загудел Сэмми, — значитца, это тебе для этого мастерскую делаем, так выходит?

— А для чего ж ещё? — хмыкнул Роланд. — А инструмент у тебя есть? Это ж просто руками не сделаешь.

— Купил я инструмент, — улыбнулся он.

— Это вот корзина, что ли?

— Да.

Стеф присвистнул.

— Однако в долгах ты теперь надо полагать…

И все понимающе закивали, завздыхали…

…Ларри вздохнул сквозь сон. О подлинном размере своего долга знает только он сам. Да ещё Фредди. Фредди обещал тогда уладить всё с Джонатаном. Но уладить можно десятку, ну, сотню, а у него… В первый раз семьсот тридцать, и во второй почти восемьсот. Часть он привёз, но всё равно. Надо считать полторы тысячи. Уму непостижимо, когда и как он это выплатит. Хорошо, лечили его за счёт лендлорда, и, как ему объясняли в госпитале, за лечение с него по закону не должны вычитать, но он же толком и не работал ещё. Продать всю эту белиберду… это гроши. Марку на пакетик конфет. Нет, это не выход, конечно. Расплатиться работой… Что же, это возможно, но опять… время. Материал дороже работы. Если он будет работать из материала Джонатана, то это тоже не выход.