Исследование о природе и причинах богатства народов - Адам Смит

(14) Системы Концентрических Сфер и Эксцентрических Сфер были, по-видимому, теми двумя системами астрономии, которые пользовались наибольшим доверием и авторитетом в той части античного мира, где люди более всего посвятили себя исследованиям неба. Однако Клеанф[444] и другие философы стоической школы, пришедшие после него, по-видимому, имели свою собственную систему, отличающуюся и от первой, и от второй. Но хотя они заслуженно прославились своими умениями в диалектике, а также чувством спокойствия и возвышенными идеями в сфере морали, эти ученые мужи так и не обрели мало-мальски значимого авторитета знатоков небес. Имена кого-либо из них[445] никогда не упоминались в античных списках великих астрономов и наблюдателей звезд. Они отвергали учение о Твердых Сферах (Solid Spheres) и утверждали, что области неба заполнены жидким эфиром, обладающим слишком податливой природой для того, чтобы своим собственным движением переносить такие невероятно огромные тела, как Солнце, Луна и Пять Планет. Эти тела, поэтому, так же как и Неподвижные Звезды, движутся не в результате воздействия окружающих тел, но имеют каждое в себе самих – и это им даже свойственно – жизненный принцип движения, который отличен от всех остальных. Именно он движет тело с одной, только ему свойственной скоростью и по направлению, только этому телу присущему. Согласно этому внутреннему принципу Неподвижные Звезды [63] обращаются прямо (directly) с востока на запад кругами, параллельными Экватору. Они обращаются, далее, более или менее в соответствии с их расстоянием или близостью к полюсам, а также скоростями, подчиненными правилу пропорциональности в том плане, что каждая из них завершает суточный период обращения за одно и то же время, что-то менее чем за 23 часа и 56 минут. По аналогичному принципу Солнце движется на запад (так как телам на небесах не позволено движение на восток), но с меньшей скоростью, чем Неподвижные Звезды. Оно завершает свой суточный период обращения за 24 часа, и, соответственно, каждый день заходит за них, на небесное расстояние, почти равное тому, которое оно проходит за 4 минуты. Это расстояние равняется почти одному градусу. Кроме того, обращение Солнца не направлено прямо на запад, и оно не является в точности круговым. Но после прохождения точки Летнего Солнцестояния его движение начинает постепенно отклоняться немного к югу; оно появляется на своем меридиане сегодня, но уже немного южнее, чем вчера; а завтра будет еще немного южнее, чем сегодня. И так Солнце продолжает каждый день описывать спираль вокруг Земли, которая постепенно уводит Солнце все южнее и южнее, пока, наконец, им не будет достигнута точка Зимнего Солнцестояния. В этой точке спираль начинает менять свое направление и постепенно, день за днем, смещает Солнце все дальше и дальше к северу, до тех пор, пока оно снова не достигнет точки Летнего Солнцестояния. В той же манере стоики объясняли движения Луны и Пяти Планет, полагая, что каждая из них вращается в сторону запада, но с разными направлениями и разными скоростями, которые к тому же постоянно меняются. Однако, в общем, эти небесные тела, по их мнению, двигались по сферическим линиям, немного наклоненным к Экватору.

(15) Эта система, по-видимому, никогда не пользовалась популярностью. Система Концентрических, так же как и система Эксцентрических Сфер предлагает определенное разумное основание и для постоянства и равномерности движения Неподвижных Звезд, и для разнообразия и неопределенности движения Планет. Каждая из них жалует нам определенную долю связности относительно этих, очевидным образом разрозненных явлений. Но существует другая система, которая не дает подобных оснований. Спросите стоика, почему все Неподвижные Звезды совершают свои ежедневные обращения по кругам, параллельным друг другу? Ведь все эти круги имеют разные диаметры, а сами Звезды – разные скорости, которые подчинены правилу пропорциональности лишь в том плане, что они все завершают свои периоды обращения в одно и то же время, а в течение всего хода обращения сохраняют одинаковое расстояние и местоположение относительно друг друга. Стоик не сможет дать другого ответа, кроме как объяснив этот процесс особенностями природы каждой Звезды или, если так можно выразиться, капризом каждой Звезды,[446] который направляет ее движение по столь специфической траектории. Стоическая система не в состоянии предложить принцип соединения, с помощью которого стоик мог бы в своем воображении соединить в одно целое [64] великое множество гармоничных обращений [небесных тел]. Однако каждая из тех двух систем, выдвигая гипотезу о твердости Небесного свода, позволяет легко это сделать. Стоик в равной степени не в состоянии соединить вместе особенности, которые наблюдаются в движениях других небесных тел. Вот эти особенности: движение небесных тел по спирали; попеременное продвижение с севера на юг и с юга на север; иногда ускоренные, а иногда замедленные движения Солнца и Луны; кроме того, движения Планет с запада на восток (прямые), с востока на запад (ретроградные), и стационарные их появления на небе. Все эти явления не имеют в стоической системе уз единства, оставаясь для стоической фантазии (fancy) столь же разрозненными и внутренне несвязанными, какими они с самого начала представали и воспринимались чувствами. Причем данный процесс происходил еще до того, как философия предприняла попытку осуществить новую расстановку небесных тел, расположить их на разном расстоянии и приписать каждому из них какой-то особенный, но вместе с тем правильный (regular) принцип движения. Еще до того, как философия стремилась систематизировать и расставить небесные тела и небесные явления в порядке, который бы позволил воображению скользить между ними без затруднений и не вызывать замешательства, как между самыми обыкновенными (regular), знакомыми и внутренне связанными явлениями природы.

(16) Такими были системы Астрономии в Древнем мире, которые, по-видимому, были приняты и усвоены большинством. Из них система Эксцентрических Сфер точнее всего согласовывалась с явлениями, наблюдаемыми на небесах. Она не была изобретена до тех пор, пока эти явления не были изучены с достаточной степенью точности и тщательности, на что в совокупности ушло больше ста лет. И она не была полностью осмыслена и усвоена Птолемеем до правления Антонина [Пия],[447] т. е. даже после гораздо более длительного периода наблюдений. Неудивительно поэтому, что эта система была подогнана под значительно большее число явлений, чем любая из двух других систем. Эти системы обрели ясные контуры еще до того, как искомые явления были исследованы с должным вниманием; вниманием, которое могло бы, следовательно, послужить их объединению в одну общую картину. Это объединение явлений в общую картину, однако, могло произойти не только благодаря широкому ви́дению, охвату явлений в целом, чего можно было бы вполне ожидать; но внимание наблюдателей следовало направлять и на изучение явлений во всех подробностях (чего ожидать было в то время нельзя). Эта система, по-видимому, со времен Гиппарха была широко принята теми, кто занимался исключительно изучением неба. Этот астроном первым составил каталог Неподвижных Звезд;[448] высчитал за 600 лет периоды обращения Солнца, Луны и Пяти Планет; выделил на небе области, в которых в течение всего этого периода должно было появиться каждое из тел; установил время затмений Солнца и Луны, а также определенные места на Земле, откуда эти затмения должны быть видны. По мере того как происходившие события с определенной мерой точности (хотя и с меньшей, с высоты достижений последующего развития Астрономии) совпадали с предсказаниями Гиппарха, сделанные им в рамках этой системы вычисления [65] в огромной степени превосходили все, что тогда знал мир. Они подтвердили для всех астрономов и математиков преимущество этой системы над всеми теми, которые были известны ранее.

(17) Однако это ее преимущество казалось убедительным лишь для астрономов и математиков. Дело в том, что вопреки очевидному превосходству этой системы над всеми известными миру в то время, она не была принята ни одной философской школой.

(18) Еще задолго до того времени, когда жил и работал Гиппарх, философы, по-видимому, отошли от изучения природы.[449] Они занимались, главным образом, вопросами этики, риторики и диалектики.[450] Более того. К этому времени всякая философская школа уже завершила свою собственную систему или теорию вселенной, так что ни один аргумент, исходящий от человека, не смог бы побудить их отказаться от своей системы даже частично. Далее, высокомерное и невежественное пренебрежение, с которым философы в то время относились ко всем математикам, к коим они причисляли также и астрономов, – оно тоже, по-видимому, встало на пути глубокого изучения доктрин астрономов и понимания высказываемых ими точек зрения. Ни Цицерон, ни Сенека, довольно часто упоминающие в своих трудах об античных системах астрономии, ни единым словом не обмолвились о системе Гиппарха. Имя Гиппарха невозможно найти в трудах Сенеки. Оно единожды упоминается в сочинениях Цицерона, в письме к Аттику,[451] но без одобрения, и говорит он о Гиппархе как о географе, а не астрономе. Когда Плутарх в своей второй книге, касающейся взглядов философов, перечисляет все античные системы астрономии,[452] он нигде не упоминает эту единственную приемлемую на то время систему. Представляется, что эти три автора общались лишь с философскими сочинениями. Плиний Старший,[453] человек, чья любознательность по праву распространялась на все области познания, в самом деле описывает систему Гиппарха, но нигде не упоминает имени ее автора. Такое Плинию приходится делать нередко; но он делал это безо всякой нотки того наивысшего восхищения, которое Гиппарх справедливо заслужил за свои заслуги. Подобное глубокое игнорирование[454] великих учителей человечества в отношении [66] такой важной области знания их эпохи, времени, в которое они жили сами, является прямо-таки невероятным. И я посчитал, что этот сюжет заслуживает того, чтобы быть отмеченным даже в столь кратком отчете о революционных преобразованиях (revolutions) в философии.