Гроссмейстерский балл - Илья Штемлер

— Я тоже так предположил, — произнес Онегин…

Стас вытащил подшипник. Надо везти на завод. Другого выхода нет. Мария Константиновна пошла оформлять пропуск на вынос подшипника.

Ребята собрались в отсеке между шкафами. Перекур. Разрешения у девушки не спрашивали. Она сама вытащила из кармана халата красную коробку с собачьей мордой.

— Оля, — укоризненно проговорил высокий парень.

— Ах, отстаньте от меня! — раздраженно ответила девушка.

Парень смущенно замолчал, ему стало неудобно перед заводскими. Возникла неловкая тишина. Девушка коротко рассмеялась и глубоко втянула табачный дым.

— Наша Оля курит только сигареты «Друг», — проговорил Онегин. Он хотел сгладить неловкость.

— Не только курю, но главное — ищу! — проговорила Оля. — Ищу мужа, ребята. Кто баллотируется? Скоро диссертацию защищаю, и совсем будет нечего делать…

— Масть? — спросил Стас.

— Брюнет.

— Я забаллотирован. Рекомендую Левку. Человек, которого не любят красивые женщины.

— Чудесно! Я некрасивая. Челку могу срезать. Не краснейте, Лев. Я ужасно этого не люблю. Супермен должен быть философом и принимать жизнь такой, какая она есть… Я знаю физика, который, делая доклад о пи-мезонах на международном симпозиуме, икнул. Причем так, как икали в эпоху матриархата, — беспардонно. Доклад он продолжил блестяще… Вы бы, Лев, наверняка залезли под кафедру. От смущения.

— Оля, — вновь проговорил высокий парень, указывая на сигарету.

— Если вы, Найденов, от меня не отвяжитесь, я закурю еще, — зло ответила Оля.

В лабораторию вошла Мария Константиновна.

— Вот, оформила. Езжайте!

Она протянула ребятам пропуск и заметила у Оли сигарету. Резко повернулась и строго оглядела молодых людей. Онегин посмотрел в окно, а высокий парень развел руками.

— Это мои, мои… Никто не угощал, — усмехнулась Оля. — Милая вы моя Мария Константиновна. Какое это имеет значение? Наоборот. Я чувствую себя нормальным человеком. Психологический фактор… И потом, нашелся человек, который понял, что под легкомысленной челкой — мозг Ирен Жолио-Кюри, а под халатом — сердце Джульетты… Ну, подтвердите, Лев!

Оля капризно топнула ногой. Мария Константиновна повернулась к элотрону. Филиппу показалось, у нее повлажнели глаза. Чепуха… Конечно, показалось. Голос заведующей звучал обычно, она объясняла, как до нее дозвониться когда привезут новый подшипник.

— Надо сменить счетчик, повозиться с «Флоксом». И еще кое-что, — проговорила Оля.

— Мальчики помогут, — ответила Мария Константиновна.

Мальчики недовольно переглянулись.

— Так и помогут, — сказала Оля. — Нонсенс! У них своих дел по горло.

— Честное слово, мы не можем, — просительно проговорил высокий парень. — Неужели сама не справишься?!

— Мыслей мне не занимать! Нужна грубая мужская сила порядка ста мегатонн — перетаскивать аппаратуру.

— Послушайте, — проговорил Стас, — возьмите для мужской силы Льва. У него ровно сто мегатонн.

— Конечно! — поддержал Филипп. — Мы и сами справимся на заводе.

Левка молчал. Он слушал, как им торговали. И, в общем-то, был доволен. Даже негромко сопел. Оля понравилась всем троим. В ней что-то было…

— Демоническая женщина, — произнес Стас, втискиваясь с подшипником в такси. Филипп сел возле шофера. При каждом толчке Стас придерживал подшипник. — Удивляюсь… И для чего это мне все надо?! Сообщили бы на завод, пусть бегают, присылают ремонтников, переводят счет, открывают наряд. Как в порядочном доме… Нет, залез!

— И такси не оплатят! — добавил Филипп.

— А что?! Тебе все хорошо. Из-за этого ПОА никак не могу отремонтировать магнитофон одного деятеля. Главное, деньги взял за халтуру. Неудобно… Что ты лыбишься?

— Мысль пришла: отдай в мастерскую. За те же деньги.

— Кажется, я так и сделаю. Самодеятельность! Всех клиентов разгонишь, — вздохнул Стас. — Приехали!

На улице у проходной стояли Терновский, Зотов и Кудинов. С тех пор как Кудинов принял «запоротые» ПОА, Филипп его не видел. Такси произвело на Терновского впечатление. Он оглядел молодых людей.

— А… голубчики! Ты посмотри, Павел, министры наши явились, — проговорил Терновский, толкая в бок Зотова.

Ребята хотели пройти на завод, но Терновский остановил их и повернулся к Кудинову.

— Куда тебя посылали? В Пушкин, Гатчину? Куда?!

— В Игарку.

— Вот оно куда! К оленям, к этим… белым медведям. Самолетом туда-обратно! Какой акт ты привез?!

Кудинов молчал и прижимался спиной к стене.

— Мы пойдем, Виктор Алексеевич, — проговорил Стас.

— Погодите. С вами разговор еще будет, — отрезал Терновский.

— Обед скоро. — Глаза Стаса ясно смотрели на начальника.

— Подожди ты, Ларионов. Я спрашиваю, что за акт ты привез?! — продолжал Терновский.

— Ведь и вправду блок не работает по вине завода, — тихо ответил Кудинов. — Заказчики туда и не лазили. Рекламация-то правильная.

— А зачем тебя послали?! До Игарки самолет оплачивали! Чтобы и прибор за свой счет ремонтировать?!

— Ты действительно, Виктор Алексеевич, — произнес Зотов. — Если опломбированный блок не работает… Что они, олухи, гам, в Игарке?

Кудинов вздохнул. Маленький он человек, Кудинов. Ему скажи — он правое ухо левой ногой почешет. Кудинов — маленький человек. Винтик… Но не мог же он смотреть на пломбу и утверждать, что лазили в блок.

— А ты не защищай, Павел, — разозлился Терновский. — Он в ОТК работает. Политика! Рекламацию признал? Ну и оплачивай сам ремонт, коль брак пропустил!

Филипп не мог больше сдерживать себя. Скотина! Стой и слушай, как он разносит Кудинова. А там ждут подшипник… Филипп повернулся и шагнул к проходной.

— Стой!

Филипп остановился. Непроизвольно. Он не ожидал этого окрика. Терновский буравил «двустволкой» Филиппа.

— С тридцать пятого года я начальник ОТК и не помню, чтобы мой работник лез в дела цеха. Каждый отвечает за свой участок. Какое нам дело до неполадок с прибором? Может быть, и зарплату будете получать в цехе? Что это?

— Деталь вакуум-насоса. Надо отремонтировать. Иначе невозможно проверить изотоп, — ответил Стас.

— Что?! А вашу работу кто делать будет? Другие? А вы за их счет карьеру гоните. Звезды хватаете! — Терновский еле сдерживался.

— Правильно, делаем карьеру! — проговорил Филипп. — И такая карьера порядочней вашей скромности.

Со стуком распахнулись двери проходной. Обеденный перерыв. Народ оттеснил ребят от Терновского. Филипп схватил Стаса за руку и потащил за собой.

— Шеф тебе вставит фитиль, — сказал Стас.

Они прошли на склад. За конторкой сидел мужчина в очках. Он жевал бутерброд с брынзой и запивал чаем из жестяной кружки.

— Леонидов, дело есть! — проговорил Стас.

— Обед.

— На полбанки схватишь, — сказал Стас и положил на стол подшипник. Рядом с бутербродами и двумя картофелинами «в мундире».

Мужчина поставил кружку и взял в руки подшипник. Через несколько минут он приволок точно такой же, только новенький. К масленым бокам прилипли обрывки бумаги.

— А тот я оставил. Спишу, — проговорил мужчина и взял кружку с чаем.

— Полбанки за мной! — крикнул Стас.

Мужчина согласно кивнул.

— Ты пользуешься кредитом, — усмехнулся Филипп.

— Меньше волокиты, — не уловив иронии, ответил Стас. — Иначе бегал бы день, оформлял требование. Великая штука полбанки! Если б Александр Македонский это учел, он бы покорил мир…

Установка подшипника затянулась до вечера. Оказывается, все это не так просто. Легче разобрать. Ушла домой Мария Константиновна. В лаборатории осталась заводская троица и Оля с Онегиным. Где-то прозвенел звонок. Раздался приглушенный гул: окончив рабочий день, расходились сотрудники.

— Сейчас в лабораториях начинается работа, никаких наводок и помех… Энтузиасты потирают дрожащие от нетерпения руки, — проговорила Оля.

Онегин кончил возиться в своем отсеке, оглядел перепачканных маслом Филиппа и Стаса и стал сверять схему. Оля была неутомима. Левка тянулся за ней. Они налаживали «Флокс». Стас то и дело отрывался от насоса и бегал давать консультации. Он лез маслеными руками в прибор, чем вызывал бурю негодования со стороны Оли.

— Устно предлагай, черт! Чувствительность загрублять не буду. Дело не в емкости…

Стас удалялся.

— Схема Пиккеринга неудачная. У старика маразм!.. — вслед кричала Оля.

— Закончу — обмозгуем, — отвечал Стас.

Они разговаривали так, словно находились на Марсовом поле, а не в лаборатории…

— Слушай, закругляй с одним делом, а потом возьмешься за «Флокса», — ворчал Филипп.

Стас утихал. Но ненадолго. Решили перебросить Левку к насосу, а Стас займется своей электроникой. Все равно его мозги там. Левка перебрался с явной неохотой. Можно подумать, что его волновал «Флокс».