Избранная для бастарда - Екатерина Орлова

история повернет, господин. Или ваша дочь сядет на престол, или ее сместят. Возможно, даже ваши сыновья. Это уже не от меня зависит. Я только предполагаю и просчитываю. Я ведь даже не оракул. Три дня, господин, – добавляет она и выходит.

Я откидываюсь в кресле и прикрываю глаза. Тру переносицу. Хочется разорвать свою Тиальду за то, что ведет себя так. Понимает ведь, что не в наших силах поменять роли, которые нам назначили боги. Если уж так получилось, что у меня появилась Тиальда, а Селесте было предписано стать избранной для бастарда, мы ничего с этим не сделаем. Остается только подстраиваться под обстоятельства и выстраивать их таким образом, чтобы в результате мы остались в выигрыше.

Встав, сдергиваю со стола первое попавшееся ожерелье и решительным шагом выхожу из кабинета. Стража расступается, пропуская меня. Иду в покои Тиальды. У меня нет времени на ухаживания. Да и не умею я всего этого. Селеста думает, что только ей здесь тяжело? А каково ей было бы осознать, что вся семья против нее? Мне вот это понимание не греет душу. Более того, наверняка отец станет первым, кто захочет убить меня, как только почувствует угрозу своей власти.

Поднявшись к покоям Тиальды, я останавливаюсь у ее двери. Служанка, бежавшая к комнате, замерла посередине коридора. Я качаю головой, давая понять, что она туда не войдет. Сильнее сжимаю ожерелье в руке и толкаю дверь в спальню своей избранной.

Как только вхожу, она встает с кресла у окна и разглаживает дорожное платье. Я крепко сжимаю челюсти, чтобы не зарычать. Наложницы не соврали, и негодяйка все же решила сбежать. Хочется рвать и метать. Когда Селеста поворачивается лицом ко мне, выражение испуга на ее лице дает ясно понять, что я не ошибся.

Обвожу ее спальню взглядом, отмечая, что никаких вещей она с собой не берет. Собралась путешествовать налегке? Возвращаю взгляд на Тиальду, готовый испепелить ее им.

– Подойди, Селеста, – тихо произношу я. Она тяжело сглатывает, продолжая стоять на месте. – Смотри, что у меня есть.

Раскрываю ладонь, и на пальцах повисает тяжелое ожерелье, в его драгоценных камнях отражается пламя свечей. Селеста переводит взгляд на меня и до побеления костяшек вцепляется в спинку кресла, на котором до этого сидела.

Отбросив ожерелье в сторону, я в пару шагов преодолеваю расстояние между нами. Хватаю Тиальду за руки и, дернув, подтаскиваю к кровати. Подняв, бросаю на просторное ложе. Она пытается отползти, но я запрыгиваю сверху и пригвождаю ее к месту своими бедрами.

– Карден, – бормочет она испуганно. – Карден, остановись. Я ничего такого не хотела. Я просто подумала, что ты бы сам хотел, чтобы я сбежала. Ты же отлично проводишь время со своими наложницами.

– Ты хочешь, чтобы их не называли женами, – цежу я. – Запрещаешь слугам обращаться к ним “госпожа” и тут же ставишь себя в один ряд с ними? Скажи, Селеста, ты на самом деле такая глупая или только когда тебе это выгодно?

Достаю из-за голенища сапога кинжал и приставляю его к груди Тиальды. Она замирает и перестает дышать, глядя на меня широко распахнутыми глазами.

– Карден, – выдавливает она, и я вспарываю ее плотный корсет.

Глава 23

Карден

Я столько женской груди в жизни повидал, что эта, по идее, не должна сильно отличаться. Но отличается. Нет, внешне она такая же, как и другие. У кого-то больше, у кого-то меньше, но именно при виде груди Селесты у меня почему-то начинает обильно выделяться слюна. Небольшая, аккуратная, увенчанная нежно-розовыми сосками. Молочная кожа, сладко пахнущая какими-то цветами. Наклоняюсь к ней и втягиваю запах, а потом, не сдержавшись, всасываю сосок в рот. Катаю горошинку языком, и она твердеет. Селеста же лежит, как замороженная.

Приподнимаюсь и смотрю на нее. В ее глазах гнев и холод. Неужели она не чувствует того, что чувствую я? Тиальда же должна по умолчанию хотеть меня. Или нет? У них это не так работает?

Немного ослабляя свой пыл, отбрасываю на пол кинжал и начинаю снимать с Селесты одежду. Все ее тело напряжено. Ноги как будто свинцом налитые. Чтобы стянуть с нее несколько слоев юбок, мне приходится немало попотеть.

– Может, поможешь мне? – рычу негромко.

– Нет. Я вообще не согласна с тем, что ты собрался сделать.

– Я собираюсь взять тебя, Селеста. Но только потому, что имею право.

– Не имеешь, – огрызается она. – Но тебя разве переубедишь?

Она что-то там еще возмущенно бормочет, а я тяжело сглатываю, рассматривая каждый оголившийся участок кожи. Какая же она нежная. Как сладко пахнет. Какая у нее бархатная кожа. Веду ладонью по лодыжке, поднимаясь все выше, пока второй отстегиваю ножны.

Отрываюсь от своей Тиальды и максимально быстро избавляюсь от одежды, сто раз проклянув бесчисленные пуговицы на кожаной жилетке и шнуровку на штанах. Наконец остаюсь в одной рубашке и залезаю на кровать.

– Нет уж, – отрезает Селеста. – Если я голая, то и ты тоже.

– Так не принято, – отвечаю, хмурясь.

– А мне плевать, что принято, Карден. Ты же мой будущий муж. Я тоже должна видеть тебя.

Подумав пару секунд, срываю с себя рубашку, представая перед своей избранной в полной боевой готовности. Она ахает и, зажмурившись, прячет лицо в ладонях. Даже сквозь пальцы заметно, как оно пылает красным. Я и забыл уже, что это не одна из наложниц или девок в тавернах, которые до меня повидали бесчисленное количество мужчин. Даже Артан в первую ночь смущалась меньше. Но все потому, что ее готовили к ее роли. А эту разве не готовили?

Пару раз сжав кулаки, мысленно рычу от сожаления, что нельзя просто взять ее так, как я привык. С Селестой придется нежничать. По крайней мере, первый раз точно.

Упав на кровать на спину, поворачиваю к ней голову.

– Ну давай, – произношу я.

Она раздвигает пальцы и смотрит на меня одним глазом.

– Что давать?

– Садись сверху. Будем совокупляться. Или тебе сзади кажется правильнее? Тебя же учили ублажать мужчину?

– Что? – выдыхает возмущенно и отнимает ладони от лица. – Нет, конечно! Меня готовили быть Тиальдой, а не шлю… наложницей!

– То есть, ты ничего не умеешь? – спрашиваю удивленно. Она прикусывает губу и легонько качает головой. – Дьявол.

Мы лежим молча, пялясь друг на друга. Член дергается, ударяя по моему животу. И ничего больше не происходит. Чувствую себя идиотом. Потом сжимаю челюсти и перекатываюсь набок. Ладно, если она ничего не умеет, придется самому научить ее. Черт! Надо будет сказать наложницам, чтобы рассказали, как ублажать