Послесловие к мятежу.1991-2000. Книга 2 - Андрей Савельев

Начались показы лужковских восторгов по поводу Ельцина в 1996 и встык — наглые антиельцинские фразы (впрочем, достаточно аккуратные) в 1999. “Лицемер” — это определение Доренко прилепил к Лужкову намертво.

Потом началась история с коммерческими проектами жены Лужкова г-жи Батуриной. Ситуация балансировала на грани уголовного дела, которое замяли только после полного “отжатия” впитавшейся зловонной жижи из вытащенного на свет грязного белья четы Лужковых. А могли бы и посадить. Инициаторы просто не стали загонять Лужкова в угол (еще переворот устроит!), да еще — вскрытия более масштабных безобразий побоялись (как бы самих не посадили!).

Жена Лужкова потом объявила, что будет баллотироваться в депутаты в Калмыкии. Президент Кирсан ей благоволил за то, что ее фирма “Интерэко” была основным подрядчиком при реализации авантюрного проекта строительства “Сити-чез” — воплощенной мечты советского периода о Нью-Васюках. Услуга калмыцкому хану оказалась настолько емкой, что он не только подарил Елене Батуриной скакуна (жена Лужкова, как оказалось, разбирается не только в строительстве, но и в лошадях, и возглавляет ассоциацию конного спорта), но решил еще подарить ей и депутатский мандат — вместе с депутатской неприкосновенностью (“Мир за неделю”, № 4, 1999). Подарок, правда, не состоялся. Дорогу Батуриной перебежала диктор ОРТ от Березовского и калмыцкой внешностью. Как ни старались убрать дамочку с дороги наездницы, не вышло. Не стала Батурина депутатом.

Потом Доренко взял за жабры Гусинского с его “Мостом” и с особняками в Испании. Доренко обнаружил целую улицу “мостовиков”. А потом была рассказана история про “человека, никогда не видевшего море” — про статую Церетели, за которую скульптору и его другу Лужкову были выделены земельные участки в Испании. Все в оплату транспортировки статуи, которая якобы обошлась в миллион долларов. Грабанули бюджет тихого испанского городка, а документы изничтожили. Городок же, имевший несчастье выбрать вороватого мэра — коллегу Лужкова, расплатился земельными участками.

Как только сведения об этом просочились в прессу, Лужков поспешил отказаться от своего участка. Втихую одних борзых щенков заменили другими.

Наконец, гвоздем программы Доренко стала история с “Мабетэксом”, который потратил почти миллион долларов на строительство и оснащение больницы в многострадальном Буденновске, а также выполнял заказ Лужкова на ремонт зала заседаний правительства Москвы и кабинетов членов этого правительства. Лужков при этом отрекся от “Мабетэкса”, сказав, что к этой фирме не имеет никакого отношения. А глава фирмы обиделся — вся его благотворительность была украдена, приписана Лужковым себе. приписал себе. Это был конец репутации Лужкова.

Международную репутацию Лужкова Доренко ликвидировал методичной разработкой темы с убийством совладельца гостиницы “Рэдисон-славянская” Пола Тэйтума. Из крайне сомнительного дела с массой неясностей Доренко смог выжать максимум пропагандистского эффекта. Московским властям было брошено обвинение — убили и ограбили (забрали себе гостиницу), отдали все на откуп своему чеченскому побратиму Джабраилову. Подействовало без промаха. Кто захочет теперь знаться с потенциальным заказчиком убийства американского бизнесмена?

Добил Доренко московского мэра историей милых отношений московских властей с сатанистами из секты АУМ, которые благодарили Лужкова за содействие. Поводом к вскрытию этих контактов стала оплошность (или повязанность?) Лужкова — он назначил своим адвокатом в процессе против Доренко члена сайентологической секты и большого друга иеговистов. Истеричная дама дала повод для целого ряда уничижительных репортажей.

Оставалось Лужкову готовиться к пенсии и тюрьме. Президентские выборы 2000 года он проиграл в парламентских баталиях 1999.

В телебеседе (3 декабря 2000 г.) со своим журналистом Попцовым, породнившимся с номенклатурой еще в эпоху раннего Ельцина, Лужков рассуждал о “мощнейшем потенциале “Отечества””, в то время как региональные организации на треть рассыпались, еще на треть не подавали признаков жизни никогда, а на оставшаяся треть искала кому бы продаться. Лужков говорит о членах “Отечества” как о людях дела, которым есть что предъявить. (Будто мы не знаем их дела — разворовывать страну!) Но дел не было. Никаких.

Обиженный Лужков пытался сравнивать свое детище с победившим на выборах скороспелым “Единством” — мол, у “медведей” нет идеологии, их вообще создал Березовский, а кадровый состав и вовсе случаен. Но точно то же самое и у Лужкова — тоже создали организацию на грязные деньги (соответствующее дело по липовой фирме “ВМЦ”, финансировавшей съезд “Всей России” в Питере, просто заморозили в Генпрокуратуре до поры до времени), и состав — чиновный сброд, и идеологии — ровным счетом никакой. Так что, последний вздох “Отечества” отдавал гнилью, как и вся судьба московского мэра.

Лужков говорил о том, что последние 10 лет он рассматривает как катастрофу, время потерь, трагедию. При этом ни тени раскаяния за свои вопли “Ельцин — это наше будущее!”. Не вспомнит как толкал милицию на убийства в 1992 и 1993. Он не желает ничего помнить. Но мы помним и другим будем напоминать.

И не спрятаться Лужкову, растворившись в “партии власти”, отрекшись окончательно от президентских амбиций. Мы достанем его и на том свете. А на этом — снимем с него шкурку из лжи, вывернем наружу гадкое нутро московской номенклатуры.

Глава 2. Упадок московской вотчины

“Или банки; объявления печатают, заманивают, балансы подводят: “К нам пожалуйте, к нам!” Со всех концов рубли так и плывут! рубли потные, захватанные, вымученные! Попы несут свои сбережения… попы!! И вдруг… трах!! Украли и убежали! деньги-то где же, деньги-то? Украли и убежали! Господи! да, никак, смерть!”

“Рассеять мужицкое упование очень легко, господа. Иногда мужичек совсем уж подносит кусок к губам — и вдруг вместо куска… признательность начальства… Да и признательность-то не ему, а сборщику податей”.

“Порядок вещей” ведал воров простых, смирных и беспрекословных, а попробуйте-ка изловить Мошку и Губошлепова! Первый скажет: “Я не воровал, а только лапу запустил!”; второй: “Я не воровал, а мозгами играл!” А неподалечку и адвокаты стоят, кассационные решения под мышкой держат. Попытайтесь доказать им, что “играть мозгами” — это и есть оно самое: “воровать”.

“В Москве мне одного купца показывали: днем он купец, скобяным товаром торгует, а ночью, в виде цепной собаки, собственную лавку стережет. А наутро — опять купец.”

Растрепанное хозяйство

Гавриил Попов на посту мэра, а потом его последователь и наследник Лужков, разваливали экономику Москвы, сделав ее гигантской раковой опухолью, пожирающей ресурсы всей страны. Абсурдная экономическая политика уродовала хозяйственную структуру великого города — сердца России. Лужков и его подопечные хозяйствовали в Москве с невиданной наглостью, попирая здравый смысл. Их наиболее яркие успехи похожи на достижения номенклатурного пиршества во время всероссийской чумы.

Согласно официальным статистическим данным, в 1995 году промышленное производство в Москве снизилось на 30 %, а за январь-февраль 1996 г. упало еще на 15,6 % по сравнению с тем же периодом предшествующего года. Куда ж деваться, если стоимость аренды производственных помещений (в среднем около 150 $ за кв. метр в год, торговых — 400 $) примерно вдвое превышает стоимость аналогичной услуги в столицах экономически благополучных стран.

Индексы физического объема производства на крупных и средних предприятиях по отраслям промышленности Москвы

в процентах к предыдущему году:

Вся промышленность

1992 — 76

1993 — 88

1994 — 77

1995 — 80

1996 — 70

% к 1991 — 29

Электроэнергетика

1992 — 96

1993 — 103

1994 — 100,7

1995 — 99

1996 — 103

% к 1991 — 102

Черная металлургия

1992 — 68

1993 — 83

1994 — 58

1995 — 83

1996 — 65

% к 1991 — 18

Химическая и нефтехимическая промышленность

1992 — 54

1993 — 74

1994 — 89

1995 — 91

1996 — 73

% к 1991 — 24

Машиностроение и металлообработка

1992 — 91

1993 — 85

1994 — 55

1995 — 60

1996 — 38

% к 1991 — 10

Лесная, дерево обрабатывающая и целлюлозно-бумажная промышленность

1992 — 97

1993 — 96

1994 — 91

1995 — 85

1996 — 60

% к 1991 — 43

Промышленность строительных материалов

1992 — 95

1993 — 93

1994 — 98

1995 — 96

1996 — 72

% к 1991 — 60

Легкая промышленность

1992 — 85

1993 — 92

1994 — 54