Наваждение (СИ) - "Drugogomira"

Ей казалось – это она просто взрослеет, что люди под грузом забот и жизненных вызовов растут, меняются – неизбежность, которую необходимо принять. Что она уже не та маленькая девочка, которая может все себе позволить, что ей нужно научиться серьезнее относиться к этой жизни, нужно найти, наконец, свое предназначение, нужно заставить отца в нее поверить и ей гордиться, нужно показать миру, что она может быть ответственной, что она способна оправдать ожидания, что она дозрела до масштабных шагов вроде замужества, что она готова пробовать себя в бизнесе. Все это не предполагает ни безрассудства, ни взбалмошности, ни сумасшедших поступков. Одно другое исключает. По крайней мере, так ей казалось.

Вот Ксюша сидит в куче этих перьев, время от времени подбрасывая их над головой и завороженно наблюдая, как легко, как плавно они снова оседают на поверхности, кружат перед ее лицом. Резкий точечный выдох, дуновение – и вот перо сносит потоком воздуха. Ей не хочется сейчас думать ни о чем, только о «снеге» в собственной комнате. Ксюша прислушивается к себе: там, внутри нее радуется маленькая девочка, которой долгое время очень не хватало озорства. Чтобы выудить наружу озорство, пришлось начать с самых тяжелых эмоций, которые его под собой погребли. И ведь ей бы не удалось сделать это в одиночку. Действительно бы не удалось… Сама она бы даже не догадалась, что именно сейчас способно ей помочь, в чем именно она нуждается. Казалось, в том, чтобы выговориться, в алкоголе и еде. Оказалось – в том, чтобы ее завели, вывели из себя и заставили все свои эмоции обрушить на мир.

И кто это сделал? Нет, не Юля, от Юли ничего подобного ждать не стоит, подруга её – это про поговорить, а не про подначить, про душевно посидеть и по-дружески обняться, а не про вывести из себя… Это не её методы.

«Кстати, куда она подевалась?»

23:25 Кому: Юлька: Ты куда пропала?

Кто с таким непроницаемым выражением лица провоцировал, поднимал в ней эту бурю, пробуждал агрессию, просто нарывался на драку? Он. Как же хотелось в тот момент заехать по его самодовольной физиономии не подушкой, а чем-нибудь потяжелее, в какой-то момент убить захотелось, ей Богу. В голове набатом звучало: «Или Вы даже с таким пустяком справиться не в состоянии? Что уж тогда говорить о Ваших зависимостях и проблемах…»

А выходит, раз сейчас ей настолько легче, врач четко знал, за каким результатом пришел и как к нему привести, выходит, просто развел её на два счета и получил желаемое, выудил на свет Божий всё, в ней скопившееся. А заодно позволил ей выместить злость на себе самом. Стоит признать – чертовски умно, она даже отчета себе в тот момент не отдавала, что конкретно происходит.

«А как он будет теперь спать?»

Ксюша прислушалась к себе. После «сражения» с Юрием Сергеевичем ей и правда очень полегчало, хотя не он был причиной ее слез, вовсе не он, а Ваня: её, кажется, снова переклинило, снова привиделось то, чего не было. Но сейчас девушка чувствовала себя так, словно ей удалось заодно немного отыграться и за обиду, которую нанес ей лично этот человек полгода назад.

23:30 От кого: Юлька: Твой дохтор меня вежливо выпер… Подлечил тебя, я надеюсь?)))

И еще одно… Когда Юра этот, уверенно перехватив одну за другой обе подушки и продемонстрировав ей тем самым на самом-то деле превосходную координацию движений и реакцию, с железной твердостью в голосе произнес: «Ошибаетесь. Я люблю контроль. Разве не ясно?», её разъяренность вдруг подевалась куда-то. Девушка тут же присмирела, не столько от посыла, сколько от этого уверенного, властного тона, хотя и посыл сыграл свою роль. Уже потом, перебирая в голове детали их перепалки, она осознала: получается, на самом деле он контролировал каждый ее шаг?

23:36 Кому: Юлька: [Вложение] Да!

23:38 От кого: Юлька: Фига се! А я-то думаю, чё он к тебе с подушками приперся… Респект!

Ксения, сидя в перьях, легкая и «пустая», ловила себя на странных, пугающих мыслях: кажется, ей хочется ему подчиняться, кажется, ему она готова подчиняться. «Я люблю контроль. Разве не ясно?». Если объективно оценивать результат, выходит, он тут, кажется, один наверняка знает, что ей нужно.

«Боже, зачем он это ТАК это сказал?»

Он и там, тогда, контролировал всё происходящее… Даже будучи под градусом…

…Keep keep keep going…

23:40 Кому: Язва: А у Вас подушки-то остались еще?

23:44 От кого: Язва: Это не должно занимать Вашу голову, Ксения. Я легко обойдусь без них. Или Вы ищете, что бы еще растерзать? Могу предложить Вам маленького плюшевого мишку. Если, конечно, у Вас рука поднимется.

23:45 Кому: Язва: Вы что, с плюшевым медведем спите?

23:45 От кого: Язва: Да, а что такого?

Переименовать контакт «Язва»: «Провокатор».

Через десять минут Ксения с двумя из четырех доставленных лично старшей горничной подушек в охапке стояла у 305-ого и стучала в дверь. Ей во что бы то ни стало хотелось узнать, это правда или её в очередной раз жестко развели?

Взъерошенный, но довольно бодрый врач открыл дверь и с усмешкой уставился на девушку:

— Оооо, как это мило с Вашей стороны, благодарю! Давайте сюда.

Юрий Сергеевич протянул руки, принял груз и с размаху закинул его на кровать. Надо сказать, кровать от входа стояла далеко, а значит, чтобы постельные принадлежности долетели, он применил не дюжую силу. Невольно подумав об этом, девушка вдруг пришла в состояние какого-то смущения. Ей в голову полезли совершенно не те мысли. Самые безобидные из них заключались в том, что значит там, в её номере, он не кидал «снаряды» и в половину той силы, с которой мог бы. Менее безобидные уводили ее куда-то совсем в другие дебри… Да, она же всё помнит, помнит его руки — на себе… Действительно сильные.

Убедившись, что подушки достигли пункта назначения, врач вновь повернул голову с мнущейся с ноги на ногу Ксению, которая снова явно не торопилась уходить.

— Дайте угадаю. Вы все-таки пришли по душу моего медведя, а подушки – лишь прикрытие?

Она, распахнув ресницы, смотрела в его смеющиеся глаза на спокойном лице. По ним было очень хорошо видно, что он просто в очередной раз над ней издевается и никакого медведя не существует в природе.

— Извините, медведя я все-таки не могу Вам отдать, погорячился, — ухмыльнулся он. И спустя секунду добавил уже мрачно: — Тогда у меня совсем никого не останется.

Скепсис схлынул с Ксюшиного лица. Это прозвучало слишком… Больно, что ли…

«Опять шутишь? Или…? А вдруг нет?»

— Вы серьезно, Юрий Сергеевич?

— Куда уж серьезнее… Нет никакого медведя, я пошутил, Ксения, — врач вновь натянул на губы ухмылку, распахнул он перед ней дверь в номер, — Можете проверить. Я не пытаюсь от Вас ничего спрятать.

— Нет-нет, я верю. Просто Вы так это сказали, будто..

Юрий Сергеевич не дал девушке договорить:

— Хорошо, что Вы зашли. Забыл сказать: завтра у меня выходной. Празднуйте.

Лицо Ксюши вытянулось. Не знает почему, но эта новость должной радости не принесла. А кто же тогда будет следить за тем, чтобы она не натрескалась лишнего? Кто ей очередную встряску устроит, если вдруг что?

— А как же совместные завтраки и все такое? — вырвалось у неё внезапно.

— Ну, если Вы поднимитесь к девяти утра, что вряд ли, то я к Вашим услугам, а если нет – звоните в любое время. Если очень соскучитесь, что, опять же, вряд ли, можно и по FaceTime. Выходные мне нужны, в противном случае я не успею закрыть свои дела.

«Он же уезжает… Точно…»

— Бросаете меня, значит?

— Я же вернусь, — беспечно пожал врач плечами, — О разлуке навеки рано еще говорить. Вечеринку в честь освобождения планируйте число на 29-е.

«Меньше трех недель…»

Почему её не радует эта мысль так, как должна бы?

— Ну да… Спокойной ночи, Юрий Сергеевич, — пробормотала она, разворачиваясь в сторону своего номера. Жалкая попытка скрыть разочарование, но впрочем, девушка искренне надеялась, что ей это все же удалось.