Наваждение (СИ) - "Drugogomira"

====== Глава 8 // Когда снег начнется ======

Погрузившись во внезапно накатившие на него – спасибо аромату – воспоминания, Юра не сразу очнулся, не сразу прочитал подстрочник.

«Гораздо больше? Прямее только: «Хочу, чтобы Вы разложили меня на Вашем столе, Юрий Сергеевич…»»

Он снова прислушался к себе. Нет, внутри пока не отзывается. По крайней мере, так, как хотелось бы, чтобы отзывалось.

«Такими темпами, Юрец, ты и впрямь к целибату придешь…»

— Иногда решение разрешить позволить себе гораздо больше плохо заканчивается, — «Например, передозом…», — произнёс врач, мягко убирая руки девушки со своих плеч. Композиция плавно перешла во что-то танцевальное, и этот жест выглядел более чем оправданным. — Извините, Маргарита, мне пора: боюсь, подопечные мои без стояния над душой радостно решат, что могут позволить себе больше… За ними нужен пригляд.

Угораздило же… Вот вроде и хочется, и колется. Что-то, черт возьми, колется! Но Рита вроде близко к сердцу не приняла, по крайней мере, по виду её этого было не заподозрить: с невозмутимым выражением лица она оправила платье, прихватила с подноса официанта очередной бокал, бросила в сторону врача игривое: «Ну смотри…», и смешалась с толпой.

Во дает! Чувствует, наверное, его сомнения. Этот аромат, исходящий от ее кожи, парализует разум, подчиняет волю… В нем хочется тонуть. Она прекрасно знает, какое впечатление производит на окружающих, она точно знает – он не стал исключением. И ведет себя так, словно уверена: придет время – и своё она получит, он сдастся. Она уже сделала главное – поселила в его голове мысль о возможности. Живи теперь с этим… как-нибудь.

«Что ж, может быть…»

Юра, обнаружив себя погрузившимся в состояние излишней задумчивости, тряхнул головой, развернулся и направился в сторону ресторана. Мысли куда-то разбежались. Оглядев тусовку, врач убедился, что Лев Глебович все еще не напился до чертиков и пребывает, судя по всему, в прекрасном настроении. Пожалуй, не будет портить человеку праздник мельтешением перед глазами – выступая эдаким немым заведомым упреком в намерении в очередной раз подорвать свое здоровье… Пусть веселится, завтра перед отъездом просто детокс-коктейль в него вольет, чтобы немного нивелировать, да и всё.

А дочь его где?

С полчаса пошатавшись по лобби туда-сюда, не найдя Ксении, уже не зная, куда себя приткнуть, врач пришел к спасительной мысли: время позднее, а значит, можно и откланяться.

22:31 Кому: Лев Глебович: Лев Глебович, еще раз с юбилеем. Если что – звоните. Я у себя.

До номера, однако, Юра не дошел: успел зайти в лифт, подняться на свой этаж и выйти в общий коридор, пройти несколько метров, поравняться с 301-ым. «Может, уже у себя? Вряд ли, рановато…». Всё же он остановился, прислушиваясь. Там, за дверью этой, спустя долгие секунды ему почудились вдруг всхлипы и чей-то успокаивающий голос. Юра замер, перестав дышать, прикрыв глаза и концентрируя теперь все свое внимание на звуках. Что он опять пропустил за эти 30-40 минут!? Улыбалась же вот только что!

— Юль, он прав, я уже паранойю, у меня крыша едет!

— Хочешь сказать, твой нос тебя подвел и тебе померещилось?

— Я не знааааюююю… Я уже сама себе не верю…

— Ну перестань, Ксююююх… Хочешь, я за успокоительным к врачу вашему сгоняю?

— Нет, не надо к врачу, Юль… Я есть хочу. Принеси мне лучше что-нибудь из ресторана…

Юра быстро отошел от двери, стремительно пересек коридор и скрылся за дверью своего номера. На него вдруг накатила внезапная злость – окатила ледяной волной, побежала мурашками под кожей, – и врач вряд ли четко осознавал причины, ее вызвавшие. Некогда было размышлять о причинах! Об этом он потом, при случае, подумает.

«Не надо, говоришь!? Я сейчас тебе покажу «Не надо»!»

Глаза шарили по комнате, мозг судорожно соображал, счет шел на минуты. Еще чуть-чуть, и стресс её одолеет, одержит над ней вверх… Она в очередной раз пытается себя замуровать! Запихать чувства глубже. Это же чистой воды суицид, эмоциональный!

Недолго думая, Юра схватил с собственной кровати обе подушки, вытащил из прикроватной тумбочки перочинный ножик и со всей решимостью направился назад к 301-ому. Он делал первое, что пришло в его светлую голову, первое, что подсказала тёмная сторона его «Я».

«Вперед!»

Толкнул приоткрытую дверь. Представшая взгляду картина заставила замереть на пороге: всё же он рассчитывал найти девушку в более «включенном» состоянии, не в таком: Ксения, поджав ноги, обхватив колени руками, уронив в них лицо, сидела в кресле. В наушниках. Платье валялось на кровати, девушка была в простой футболке и джоггерах и выглядела совершенно по-домашнему. Плечи подрагивали, но он не слышал ни звука. Горничной не было, наверное, убежала добывать пропитание. На полу у кресла стояла откупоренная бутылка вина, похоже, пила она прямо из горла. Юра в растерянности стоял и думал, что делать дальше: нарушить ее личное пространство касанием и перепугать до смерти или стоять и терпеливо ждать, когда она захочет, например, выпить, поднимет голову и опять-таки перепугается… Или уйти. Уйти? Кажется, это самая плохая идея из всех, что вертелись сейчас в его голове…

За спиной возникла и теперь молча взирала на него Юлия: в руках у нее был увесистый бумажный пакет с каким-то, судя по запаху, съестным. «Быстро обернулась… Совсем не вовремя». Медленно повернув голову в пол-оборота, врач прошептал:

— Юля, где я могу Вас завтра утром найти?

— Эээээ… В прачечной, — озадаченно ответила девушка. — Или уже в номерах, не знаю, какие дадут убирать. А что?

— Давайте Вы сейчас пойдете отдыхать, я тут сам разберусь, а завтра с утра мне надо с Вами поговорить, потом я уезжаю в город, выходной. Давайте в лобби что-нибудь в полдевятого? Убирать кстати, Вас, возможно, попросят этот номер… Сильно не удивляйтесь.

— В смысле? Что Вы задумали, Юрий Сергеевич? Зачем Вам… Ээээ… Подушки?

— Долго объяснять. Завтра расскажу. Идите. И пакет заберите с собой, — пробормотал врач, не сводя глаз с Ксении.

— Ну… Ладно… Как скажете.., — озадаченно протянула рыжая горничная. Бросив еще один косой взгляд на Юру и тревожный – на подругу, Юля развернулась и побрела восвояси.

Наконец, в кресле началось шевеление. Девушка запустила пальцы в волосы, с шумом вдохнула, опустила одну руку вниз: явно пыталась наощупь найти бутылку. Вот пальцы нащупали искомое и обхватили горлышко, Ксения уж было готова была донести ее до губ и сделать глоток, но через полуприкрытые ресницы вдруг заметила силуэт в дверях. Рука с бутылкой замерла на полпути, а еще через несколько секунд дочь Федотова обессиленно опустила ее назад на пол.

«Что ты тут забыл? У тебя что, дел поинтереснее не нашлось? Рита, например… Отлично смотритесь! Совет да любовь!»

— У меня есть идея получше, Ксения, — начал врач, не двигаясь с места, пытаясь по её глазам определить степень её к нему сейчас неприязненности. Определенная явно просвечивает. Всё это очень интересно с учетом того, что они вполне мирно расстались в кабинете, даже слова благодарности звучали. Все это очень интересно, если вспоминать идиллию в парке и выпущенные через четыре дня ее отсутствия в отеле шипы.

— Неужели? — с сарказмом в голосе произнесла девушка. — Что может быть лучше хорошего красного вина? И кем Вы себя, в конце концов, возомнили?

— В мире много вещей, в некоторых случаях действующих лучше и эффективнее алкоголя, Ксения, — произнес Юра, делая несколько шагов вперед. Второй ее вопрос врач решил пропустить мимо ушей. Он и сам не знает, кем себя возомнил, просто чувствует, что в данный конкретный момент всё делает правильно, — Вот, например. Подушки.

— Подушки? — Ксюша смотрела на врача, как на идиота. — Кто кого должен ими придушить? Вы меня за Ваши неспокойные ночи или я Вас за то, что врываетесь без приглашения?

— Давайте, вставайте, — вздохнул Юра, игнорируя её язвительные комментарии.

Ксюша прищурилась, с подозрением разглядывая непрошенного гостя: