Игра втемную - Александр Золотько

– Нажрался! – констатировал женский голос сзади.

– Не нужно было смешивать, мужик, – посоветовал молодой мужской голос.

Несмотря на то, что мне полегчало, я не отвечал, а отплевывался и вытирал губы носовым платком.

– Закурить есть? – спросил тот же мужской голос. – Слышь, мужик?

– А он не хочет с тобой разговаривать, – прокомментировала женщина.

– Я к тебе обращаюсь, – настаивал мужской голос, и меня довольно болезненно стукнули в спину.

«Сразу же бежать, бежать и бежать!» – или как там говорил Паша Ковальчук? Но оказалось гораздо проще повернуться, чем бежать – ноги держали не очень уверенно. Возле меня стояли трое: два парня лет двадцати и, мягко говоря, дама лет тридцати. Так мне, по крайней мере, показалось в темноте. Немного позже, вспоминая всю эту историю, я понял, что их ввело в заблуждение мое состояние. Со стороны мои неуверенные шаги от метро можно было действительно принять за признаки приличного алкогольного опьянения. А пьяные – иногда неплохое развлечение. Но не в данном случае. Во мне почти сто девяносто сантиметров роста и веса больше ста килограммов. Спортом я давненько не занимаюсь, но в старших классах играл в регби. Драться не люблю и даже очень. Мне неприятно, что на лице могут остаться синяки или ссадины. Потом каждому придется объяснять, что победа осталась за тобой, синяк ясно свидетельствовал бы о недостаточной расторопности в драке. Брюс Ли, например, из всех драк выходил без синяков.

– Ребята, – как можно мягче сказал я, – я не курю.

– От тебя воняет! – заявил один из парней и подошел ко мне ближе. – Тебе говорили, что пить – нехорошо?

– Да что ты с ним разговариваешь? – подключился второй и попытался приблизиться ко мне справа. Такие штучки я знаю. В наставлении американских пехотинцев, которое я нашел в каком-то журнале, всем, дерущимся против одного врага, рекомендуется постараться поставить его между двух огней. И там же, кстати, говорилось, что если вам в одиночку выпало разбираться с двумя, то просто жизненно необходимо поставить одного из противников между собой и вторым противником. Так сказать, разделяй и властвуй в масштабах драки. Драться мне никак не хотелось, особенно после наставлений Паши и знакомства по милицейским сводкам с содержанием карманов вечерних гуляк. Но и бежать здесь явно не выходило. Тот, что был слева от меня, принял позу, напоминающую стойку, но, к счастью, не боксерскую. В уличных разборках, как мне объяснил в свое время Сережа Венгер, боксер выглядит гораздо круче, чем представители восточных единоборств. Да и квалифицированного боксера на улице гораздо легче встретить, чем каратиста. Противник слева явно мнил себя Джеки Чаном и, похоже, планировал начать разборку с удара левой ногой. Его напарник в стойку не становился, доверяя начало приятелю. Делая шаг в его сторону, я ясно ощутил под ногами лед и понял, что основной проблемой будет необходимость удержаться на ногах. Каратист на лед внимания не обратил, как не успел пересмотреть своих планов из-за моего отсутствия на линии удара. Тем более, что за ходом разборки наблюдала дама. Он попытался изменить направление удара, но его подвел февральский лед. Каратист рухнул как подкошенный и, как мне показалось, ударился о тротуар локтем правой руки. Как он заорал! Второго я зацепил за лацканы пальто и снес подсечкой. Закричала дама и, что самое обидное, раздался милицейский свисток.

А вот тут, как мне совершенно правильно говорили знающие люди, необходимо «сделать ноги» в максимально быстром темпе. Милиция сгоряча могла набуцкать дубинками, потом начать разбираться и составлять протоколы. Исход сегодняшнего конфликта меня, в общем, устраивал, и вносить в его финал разборку с представителями закона не входило в мои планы. И я побежал в проход между девятиэтажками. Сзади погони слышно не было, но я на всякий случай пересек по диагонали весь микрорайон и выбрался к автобусной остановке. Сердце колотилось, и все конечности тряслись. А если они подошли не просто так, не случайно? Я прислонился к киоску и попытался унять сердце. Куда только подевалась головная боль. «Хулиганье!» – с чувством произнес я себе под нос. Ситуацию я пережил и даже вышел без потерь, но в дальнейшем темных мест придется избегать. Лед даже на наших неубираемых улицах попадается под ноги нападающих далеко не всегда. Подошел мой автобус.

Глава 10

26 февраля 1995 года, воскресенье, 10-15 по Киеву, Город.

Сколько раз я обещал себе начать новую, правильную жизнь, жизнь, наполненную правильными поступками и верными мыслями. Проблема заключается в том, что разумные мысли, с моей точки зрения, не всегда выглядят таковыми с точки зрения моей жены и практически никогда не совпадают с точкой зрения тещи.

Если отбросить все мелочи, то я действительно счастлив в браке. Я уже одиннадцать лет женат на самой красивой из женщин, которые попадались мне на жизненном пути. До сих пор я вижу в ней ту самую восемнадцатилетнюю девочку, которой я, совершенно неожиданно для себя, предложил выйти замуж. Потом я долго не мог поверить в свое счастье. А потом очень долго не мог поверить в то, что это счастье закончилось. Самое обидное то, что я продолжаю ее любить не смотря ни на что. Например, на ее нежелание прислушиваться к моему мнению, на полный приоритет мнения ее матери над здравым смыслом, не смотря даже на то, что Таня неоднократно уже говорила мне: «Не люблю». А я не верю. Особенно мне не хочется верить в это сегодня, в день одиннадцатой годовщины нашей свадьбы. Сегодня придут друзья, теща и Татьяна возятся на кухне, а я мужественно пролежал в постели до десяти часов, игнорируя попытки сыновей поднять меня на ноги. Но вставать все равно придется, на моей совести выбивание ковров и помощь на кухне. У нас есть пылесос, но мама жены считает, что палас нужно обязательно выколачивать. Может быть, она и права, но в ее присутствии любая, даже самая простая операция превращается в мучительную борьбу, преодоление вселенских трудностей. Деревья должны быть обязательно посажены на расстоянии двух метров пятнадцати сантиметров друг от друга. Изменение дистанции подобно смерти. «Мне умные люди сказали!» – с потрясающей убежденностью отвергает она всякие попытки внести зерно разума в некоторые догмы, одновременно исключая из числа умных людей и себя, и меня.

Дорожки мы выбиваем со старшим сыном. Сан Саныч перенял у меня нежелание методично трудиться, дополнив его отрицанием всех и всяческих экспромтов, присущим его матери. Младший, Сева, подвижен и напорист. Пять лет разницы совершенно не мешают ему одерживать победы над Сашкой. Так что, когда эта парочка собирается вместе, скучать не приходится.

Но пути Господни неисповедимы, мне было отдано распоряжение навести порядок в своей комнате, аккуратно расставить книги и убрать бумаги.

Раскладывая по ящикам и папкам накопившиеся за две недели бумаги, я вдруг остро захотел упорядочить, наконец, свой архив. То, что брошюра Белого братства так долго не привлекала моего внимания, подогрело это желание. Завести себе архив, в маркированные папочки сложить вырезки и свои старые материалы по темам и время от времени просматривать их, обновляя и подыскивая новые связи и сюжетные линии. Просто так, для себя. Даже если я не смогу этого опубликовать, то, во всяком случае, всегда можно будет оправдаться перед собой: «Я сделал все, что мог!» Как в истории с «Электроном». Сколько ведь разных историй прошло через мои руки, сколько грязного белья пришлось перетряхнуть на глазах изумленной публики!

Нужно будет завести себе для начала три папочки: «Армия», «Экономика», «Политика». Нет, лучше четыре. Нужна еще папка «Криминал». Хотя в этом случае материалы всех остальных папочек можно будет упрятать в четвертую. Попробуй отличи экономический материал от политического или криминального. Куда прикажете сунуть «Электрон»? Сколько интересов одновременно тут смешалось, причем, на первый взгляд, самых противоречивых.

В дверях появилась жена и предложила весь хлам сложить в одно место и заняться делом. Она тоже работает в «Еженедельнике», но газета для нее – только повод пройтись по улице. Все больше и больше мои супружеские обязанности сводятся к написанию за нее статей и заметок. Она снисходительно разрешает ставить свою подпись под написанным мною. Это приносит нашей семье дополнительные деньги, но приводит к недоразумениям. В последние два года супружества все приводит к недоразумениям. Теща, натолкнувшись на мое активное нежелание признавать за ней исключительные права главы нашей семьи, добивается своих целей, воздействуя на Таню. Я не желаю стоять раком в огороде, и мне кажется, что зарабатываю я достаточно, чтобы картошку покупать на базаре. Но в случае моего отказа Тане придется самой носить тяжелые ведра, и я отправляюсь на огород не как подневольный зять, а как любящий муж. Я называю это методом непрямого воздействия. Это устраивает всех: тещу, жену, которая жаждет переложить ответственность на меня, а право решать – на свою маму, и, в конечном итоге, меня, пытающегося хоть как-то заслужить одобрительный взгляд супруги. А в конечном итоге выигрывает кто-то другой, как это было два года назад. Я подрабатывал ночным сторожем, приносил домой деньги, меньше виделся с тещей, встречался с женой как после столетнего расставания и не мешал этому сопляку Сереже замещать себя в ночи дежурств. «Вы рогоносец, Бонасье!» – я честно терпел это из чувства справедливости. В конце концов, как и большинство мужиков, я достаточно виноват перед своей женой. Но настал момент, и мне пришлось вытягивать жену из этой кучи дерьма. Сережа начал относиться ко мне, как к досадной помехе для своего приятного времяпрепровождения, и высказывал это вслух. Все закончилось небольшой потасовкой. Это тогда мне показалось, что все закончено. Я простил Татьяну, но весь фокус был в том, что она мне не простила этого. Я встал на пути ее любви. Она не слышала, как в разговоре со мной отзывался о ней это ничтожество, но если бы даже и слышала, мне кажется, что и тогда она нашла бы способ оправдать его. Так мы и жили с тех пор. Завидная пара для окружающих, любимая женщина для меня и досадная помеха в жизни для нее. Но снаружи все выглядело очень добропорядочно.