Игра втемную - Александр Золотько

– Операция, о рискованности быстрого проведения которой вы говорили, прошла успешно, при минимуме потерь и очень оперативно.

– Это не может не радовать, – согласился Виктор Николаевич, – а какая же плохая новость?

– А плохая новость состоит в том, что не было там никакого Центра. Мы не обнаружили ничего, что могло бы связать тамошние действия со «Сверхрежимом» и с «Союзом». Ничего. Обычные склады, казармы, тренировочные площадки. Так что, одно из двух – либо ваша информация нуждается в тщательной проверке, либо центр действительно находится на Балканах.

– Я отвечаю за достоверность предварительной информации по «Союзу». Акция готовится, и сроки ее проведения укладываются в рамки периода с мая по начало июля. И очень высока степень вероятности того, что в подготовке акции принимают участие бывшие сотрудники «Сверхрежима».

– Я великолепно помню ваше сообщение на эту тему, Виктор Николаевич, – поморщился Александр Павлович, – и, как вы сами видите, согласился с вашей точкой зрения. Но факты – вещь очень упрямая. Вы, естественно, можете продолжать свои поиски в Чечне, но у меня есть веские основания предполагать, что работу нужно вести в Боснии.

– Если это не секрет, Александр Павлович, на чем основывается ваша уверенность?

– Не секрет, совсем не секрет, как ни обидно сознавать собственную ошибку. Мы так торопились с операцией, что не достаточно хорошо проработали информацию. Сегодня ночью по моему распоряжению были тщательно изучены и текст тех самых материалов, найденных на теле майора Тупчинского, и дискеты, на которых эти материалы были записаны. Похоже, что это подделка. Просто подделка. Дезинформация с целью отвлечения нас с вами от основной задачи. Мы поддались на фальшивку и потратили массу времени. Поэтому в Боснии нужно действовать особенно энергично. Действовать, действовать и действовать.

– А когда же мы будем думать? – невозмутимо поинтересовался Виктор Николаевич. – Мы отстаем и изо всех сил пытаемся догнать тех, кто нас опередил. А, может быть, нам нужно просто срезать дорогу? Поискать другой путь?

– Вы меня просто обвиняете в волюнтаризме, Виктор Николаевич. Даже обидно. Мы с вами слишком хорошо знаем, что нас ожидает в случае прокола. Слишком хорошо знаем. И мы не имеем права рисковать. И, кстати, что слышно из Украины? Та статья действительно имеет отношение к «Союзу»?

– Я жду доклада. На днях Михаил должен вернуться в Москву. Тогда мы будем знать подробности. Я могу идти? – спросил Виктор Николаевич и, не дожидаясь ответа, встал.

– Да-да, конечно. – Александр Павлович протянул руку, приподнявшись в кресле. – Если появится что-нибудь новое – немедленно сообщите мне.

– Обязательно, – Виктор Николаевич кивнул и вышел из кабинета.

ЧАСТЬ 2

Глава 1

28 февраля 1995 года, 16-55 по местному времени, наблюдательный пост сил ООН «СЬЕРРА НОВАМБР», южная часть Сараево.

Наблюдатель из состава 8-го парашютно-десантного полка морской пехоты Франции засек движение на ничейной территории, сразу за европейским кладбищем. Передвигались два человека, не обращая особого внимания на светлое время суток и возможность обстрела с обеих сторон. Наблюдатель сделал запись в журнале наблюдений и снова припал левым глазом к оптическому прицелу универсального пулемета N F-1.

Среди разбитых домов двигались двое. На первый взгляд казалось, что они не вооружены, во всяком случае, ничего крупногабаритного наблюдатель у них не заметил. Похоже, что двигались они со стороны «Бутина» – бывшего жилого дома, поделенного в результате боев между сербами и боснийцами. И двигались они к позициям боснийцев.

«Нашли время для прогулок», – пробормотал наблюдатель и связался с Кокто, который отвечал за связь наблюдательных пунктов с постом.

Заканчивая доклад, наблюдатель заметил, что парочка остановилась. Из-за деревьев к ним подошли еще двое. Наблюдатель готов был поклясться, что двое других пришли от «Бананы», – здания, контролируемого боснийцами.

«Похоже, что они здесь затеяли переговоры», – подумал наблюдатель, но доложить не успел. Один из пришедших со стороны боснийцев вдруг побежал назад. Второй бросился было следом, потом остановился, вскинул автомат. Бежавший споткнулся и упал. Стрелявший подошел к упавшему, наклонился, потом выпрямился и выстрелил в него из автомата.

Двое с сербской стороны стояли все это время неподвижно. Оставшийся в живых босниец подошел к ним и, как показалось наблюдателю, обменялся рукопожатиями. Затем все трое разошлись: двое – в сторону сербов, один – в сторону боснийцев. Четвертый остался лежать на ничейной территории.

28 февраля 1995 года.

В 16-55 по местному времени в Сараево в районе еврейского кладбища произошла перестрелка. Один человек, предположительно, убит. Источники с обеих сторон не сообщили подробностей.

Район перестрелки совпадает с местом предполагаемого контакта Доктора со связным. В контрольное время ни Доктор, ни связной на связь не вышли. Предполагаем возникновение нештатной ситуации. Необходим запрос в штаб сил ООН по поддержанию мира для уточнения подробностей. Одновременно задействуем вариант подстраховки. Скату прибыть в Сараево не позднее 2 марта, работать по программе «Интерпол» – «Пресса». Техническим службам подготовить отход по схеме «Север».

Сроки исполнения – не позднее 20-00 1-го марта текущего года. Команда к исполнению – «Пароль».

28 февраля 1995 года.

Информация из штаба 8-го парашютно-десантного полка морской пехоты Франции подтверждает гибель одного, подчеркиваю, одного человека в районе предполагаемого контакта Доктора со связным. Есть основания предполагать, что погиб Доктор. Установить местонахождение связного не представляется возможным.

Скату действовать самостоятельно, в контакты вступать только в случае крайней необходимости.

28 февраля 1995 года.

Подтверждаю готовность к выполнению команды «Пароль».

1 марта 1995 года.

Приступить к исполнению команды «Пароль».

2 марта 1995 года, четверг, 9-15 по Киеву, Город.

Два дня, целых два дня у меня не происходит ничего знаменательного. Жизнь решила, что за последнее время я израсходовал достаточно нервной энергии и пора переходить в режим релаксации или, скорее, накопления этой самой энергии. Более того, даже в нашей лучшей в мире газете для меня наступила пауза. Кто-то очень богатый, или просто очень знакомый с главным редактором, благополучно заменил материалы отдела расследований на заказной кирпич объемом в полосу и даже с фотографией.

И я просто счастлив. Корреспондентам гораздо хуже – они живут от гонораров, а мне наш Главный, он же учредитель, платит, во всяком случае, должен платить, ежемесячно, независимо от написанного. У меня большое преимущество. Особенно приятно ощущать это именно в такие моменты. Писать не надо, а зарплата идет. Ни во вторник, ни в среду, несмотря на то, что действительно начинается весна, все течет и все изменяется. По этому поводу я настолько расслабился, что перестал читать газеты, смотреть телевизионные новости и уперся в видушник. Спасибо друзьям из Голливуда. Боевик на экране – это гораздо интересней, чем боевик в жизни. Маленький человек сражается с системой и побеждает. Либо у них маленькие люди – самые мощные в мире, либо систему надо менять. Вообще, американцев я давно подозревал, поначалу чисто теоретически, поскольку живого американца пока в глаза не видел. Но год назад мне удалось преодолеть этот пробел в своем образовании. К нам в редакцию приехал консультант из Соединенных Штатов. Старый газетчик вышел на пенсию и при поддержке какого-то фонда явился в независимую Украину поднимать независимую прессу. Наш еженедельник, куда американец попал на целый месяц, был, по общему мнению редакции, на недосягаемой высоте и без вмешательства западных профессионалов. Личным негласным распоряжением Главного американца прикрепили ко мне. От него я наслушался всякого, но главное, что вынес из бесед, – это полное непонимание американцами нашей специфики. Семидесятилетний пенсионер свято верил, что мэр города в связи с выборами будет очень болезненно реагировать на критические выступления в прессе. Он был уверен, что информация о наших спортсменах, победивших на Олимпиаде, должна находиться на первых полосах. Я чуть не свел с ума переводчицу, на примерах объясняя наивному иностранцу нашу специфику. Но окончательно я прозрел после разговора за столом у меня дома. Теща и жена принесли на стол наши вареники, которые жена Джека обозвала итальянскими равиолями, а мы, поговорив о политике, перешли к истории. Оказалось, что Джеку довелось воевать в Корее.

– Эти северные корейцы, – в завершение разговора сказал Джек, – ведут себя совершенно недопустимо. Они отказываются выполнять наше требование о свертывании ядерных программ.