Мир, где тебя нет (СИ) - Дементьева Марина

Отстранённо наблюдая, как средь заснеженных валунов вырастают приземистые массивные фигуры; как скальный выступ, с хороший дом величиной, беззвучно и словно бы буднично, безо всякой будто бы магии преобразуется во врата, способные выплюнуть целую армию, посол кисло подумал, что убедить в необходимости сотрудничества уверенных в совершенной неприступности своего королевства подгорников окажется ещё более непросто, чем он полагал с самого начала.

Против ожидания Когана обнаружить некую чадную штольню, под землёй было светло, как на поверхности. Свет лился отовсюду, из видимых и потаённых источников. Некоторые, вероятно, имели магическое происхождение, но энергия, которую черпали подгорные мудрецы, явно имела иную природу, нежели та, с какою привык иметь дело Коган.

Подгорные чертоги не уступали в размерах дворцам наземным, а, быть может, и превосходили; здесь сложно было мыслить привычными величинами, масштаб искажался.

Камень, камень... Драгоценный, полудрагоценный, скальная порода. От осознания того, сколько тысяч тонн застыли в немыслимом равновесии над его головой, Согрейну делалось не по себе.

Многоуровневые залы, уходящие в перспективу ряды анфилад. Отшлифованные поверхности сплошь покрыты резьбой: короли древности, легендарные герои, сюжеты преданий и давно отгремевшие битвы. Суровость высеченных лиц обрамляла вызывающая роскошь оправы — гномы не считали зазорным демонстрировать богаства.

Но поразительней всего были механизмы, то опускавшие Когана и молчаливых сопровождающих ещё глубже, то вздымавшие к новым невероятным сооружениям, и раздвижные ворота, отсекающие сегменты грандиозного каменного муравейника.

Стража пограничья осталась на своём посту, тотчас растворившись. Проводники двоих ведьмаков сменялись несколько раз за протяжённый и энергичный путь. Теперь это были рослые — макушки шлемов доставали Когану до плеча — молодчики. "Стража внутренних ярусов", — догадался Коган.

Привилегированные воины мерно печатали шаг, заключив Когана и Прадна в движущийся квадрат. Убранство дворцов сменилось на более сдержанное: тем, кто был допущен в сердце каменного королевства, не было нужды пускать пыль в глаза. Восемь гномов-великанов, неотличимые в приклёпанных к шлемам золотых личинах, остановились и впечатали в пол древки алебард. Дверь, к которой они привели ведьмаков, не бронзовая с золотыми и серебряными оковками, не усаженная блистающими камнями, какие на поверхности украсили бы венцы правителей. Дверь была дубовая — истинная роскошь в королевстве камня — и по этому лишь Коган понял, что за ней его ожидает Малый совет. Он отдал всё наличное оружие Прадну и вшагнул в зал как в холодную воду.

***

Малый совет действительно был невелик. На вершину власти взобрались шестеро гномов, все были немолоды и грузны. Только двое повернули головы к вошедшему. Они неприкрыто скучали.

Ещё не начав говорить, Коган знал, чем увенчается аудиенция.

Слушатели едва ли проявили б благодарность и к куда как более талантливому оратору. Один поминутно сморкался, второй, багроволицый старец, обильно потел и, стеная, утирал лоб и дряблую шею. Прочие были не лучше. Внутренне распаляясь, Согрейн ловил хоть один заинтересованный взгляд; тщетно. Он не был многословен, но и скупая речь прозвучала избыточно, коль ответ предуготовлен заранее.

— Железные горы веками неукоснительно следовали политике нейтралитета, — проскрипел самый древний старец, едва выждав последнее слово. Во всё время, пока маг говорил, гном стучал навершием посоха по краю стола, точно отсчитывал последние минуты жизни, не меньше. — Мы не видим весомых причин, по которым нам следовало бы изменить давним убеждениям.

— Телларион уподоблен безумному вещуну, сулящему лишь дурные вещи! — Этот необъятный даже по гномьим меркам старик в густо расшитом золотом жреческом балахоне вещал громче, чем следовало бы. Вероятно, туг был на ухо.

— Впрочем, Малый совет от лица короля и народа Железных гор уполномочен предоставить нашим соседям вещественную поддержку, — торопливо-примирительно вставил румяный коротышка и оглушительно чихнул.

Коган мрачно дожидался, пока гном высморкается и придвинет к нему экономно исписанный свиток.

— Список, любезно составленный и утверждённый цеховыми старостами... за подписью его величества.

— О, мудрость и щедрость его величества поистине не знают границ! — Жрец молитвенно возложил руки на животе: соединить их, как полагается, ладонями, не позволяли объёмы утробы.

— В разумных, без сомнения, пределах, — проворчали с другой стороны стола.

— Прошу, ознакомьтесь. — Гном энергично подпихивал к Согрейну письменное свидетельство подгорной щедрости. Свиток упрямо не желал быть прочитанным, сворачиваясь в трубочку. — Вот, извольте... кольчуги... превосходного, замечу, качества! Штук, штук... Далее... оружие! Сбруи! Экипировать целую армию! Заступы!

— Неслыханная щедрость! — причмокивал, помалу впадая в экстаз, жрец, но замолк, встретив взгляд Когана.

— Заступы? — Коган обвёл глазами Малый совет. Выразитель королевской воли страдальчески сморщился, но передумал чихать. — Что мы ими, могилы будем рыть? Сбруи? Сбруи? Значит, так вы решили отделаться со своим щедрым королём: набрали по цехам всю рухлядь, что ржавела там, несбытая, со времён Аваллара?

Неожиданно для себя самого Коган сбился со всеобщего и на чистейшем подгорном ввернул заковыристое ругательство. Он знал, конечно, что в посольских миссиях так не выражаются, но что уж терять теперь, когда посольская миссия шла по тому самому месту, куда он только что предложил пройтись уважаемых членов Малого совета, хитрозадого Уркаста и хозяйственных цеховых старост. Когану бы ещё получшело, если бы он утёр простуженный нос оппонента настойчиво предлагаемым свитком, но с сожалением отказался от заманчивой идеи. Визави помаргивал опухшими от простуды глазами, но рот держал закрытым, очевидно, подозревая для себя недоброе.

— Кольчуги? — Вполне возвратив утраченное равновесие, ведьмак говорил ровно и негромко. — Вы, уважаемые, имели дело с нечистью? Самой, м-м, распространённой: нарлагами, граллами? Да хоть гулями, скажем? Известно вам, отчего ведьмаки не носят доспехи?

— Нет... — проблеял гном.

Коган вежливо придвинул свиток обратно.

— Нечисть разрывает лёгкие кольчуги так же просто, как нож вспарывает такой вот пергамент. Тяжёлые же доспехи нивелируют главное наше преимущество: скорость. Скорость, не силу. Чтобы сражаться так, как принято в Железных горах, нас слишком мало.

— Всё это весьма занимательно... и печально, да, — скороговоркой выпалил гном, — но это предложение — всё, за большее мы не можем нести ответственность!

— Так дайте мне того, кто способен её принять!

Последним вымелся старец с посохом, стучащим как набат.

Коган устало закрыл глаза. Что ж, следует признать это: Предел обречён. Первые переговоры — и уже неудача. На что расчитывал Демиан, поручая столь ответственную, деликатную миссию своему никчёмному воспитателю? Чем объяснить этот явный промах Магистра? Ведь не слепой же верой в учителя? Едва ли кто упрекнул бы Демиана в субъективности.

Так почему молодой Магистр не доверил переговоры кому-то более речистому и гибкому? Неужто не нашлось кандидата?

Конечно, Коган не отступится так сразу, он будет настаивать на необходимости встречи с королём... королём, который вот уже пять лет как впал в маразм. Много ли выйдет прока от этого, скажем прямо, акта отчаяния?

— Мастер Согрейн! — раздалось звонко. Насколько звонок может быть голос гнома.

Секунду назад эта дверь была неотличима от других панелей вишнёвого дерева. Сейчас там стоял и улыбался во весь рот юный гном с едва намечающейся порослью на круглых щеках и подбородке.

Коган учтиво кивнул. Этот улыбчивый паренёк, с лёгкостью шастающий по переговорным залам мимо охранных постов, мог появиться лишь по одной причине.

И не прогадал.

— Прошу вас следовать за мной. — Гном повёл рукой жестом радушного хозяина, не королевского пажа, сколь бы ни был юноша родовит и обласкан монаршей милостью. — О, поостерегитесь, добрый мастер, боюсь, здешние ходы не придутся вам впору.