Траектория чуда - Аркадий Гендер

Гоха разговаривал по телефону. То есть он держал трубку телефона у уха, но ничего не говорил, а только время от времени кивал головой. Увидев меня, он поднес палец ко рту, давая понять, что разговор важный, и я тихонько уселся в свое любимое кожаное кресло. Через пару минут, за которые Гоха раз двадцать кивнул головой и один раз даже открыл рот, явно собираясь что-то сказать, этот своеобразный телефонный монолог завершился тем, что мой компаньон сказал все-таки на прощание своему собеседнику на другом конце провода: "Всего доброго" и с еще более грустным выражением лица положил трубку.

— Здорово, Гораций Феоктистович! — поприветствовал я его во весь голос. — Чегой-то ты такой грустный?

— Привет, Глеб, — сухо ответил Гоха, не поддержав моего купеческого тона. — А ты чего такой веселый? Может, поделишься радостными новостями, а то у меня тут с утра дела все больше не очень. Вот сейчас Алина Павловна звонила, а до нее Сохатый заходил.

Алина Павловна — это наша налоговая инспекторша, А Сохатый — Алексей Алексеевич Лосенко — любимый арендодатель. Ну да, у нас задолженность за прошлый квартал по налогам, и за офис пару месяцев не плачено, но все не так трагично, как представляет себе пессимист Гоха. С учетом зарплаты приходящей главбухше всего-то тысячи четыре баксов наберется. Ну, пять. В общем, немного, особенно если бы было, где их взять.

— Я думаю, "Росмашснаб" все-таки на этой неделе подпишет контракт, а нам там полтинник чистого профиту корячится, ты же знаешь, — напомнил я компаньону. — С аванса все дыры и заткнем.

Я говорил это нарочито спокойно и даже лениво, но уж я-то знал, что долбанный "Росмашснаб", обещавший подписать с нами чрезвычайно выгодный контракт, вот уже месяц водит нас за нос. А обещать и подписать — не одно и то же, и невзирая на "железную" договоренность, подкрепленную "отстегом" моему "контакту" на должности одного из вице-президентов этой шараги, судьба сделки уже и меня начала беспокоить.

— Весь вопрос только в том, когда он его подпишет, — печально вздохнул Гоха. — А то ведь пациент может не дожить до изобретения лекарства.

Вот ведь пессимист хренов! Неизбывное веселье, связанное с произошедшим позавчера изменением моего жизненного статуса, так и перло из меня, и даже унылый Гоха не мог его поколебать.

— Когда, когда? Когда трансвестит на горе в хрен просвистит! — ответил я, и сам расхохотался своей шутке. — Подпишет, куда денется! А не подпишет — так и без него проживем.

— Что с тобой, Глеб? — вышел из себя Гоха. — У нас кроме этого чертова контракта — ничего! Если он сорвется — мы банкроты!

— Что ты, что ты, мы — банкроты! — издевательски пропел я, внутренне умирая со смеху.

Гоха побагровел, и я понял, что сейчас он начнет громко ругаться матом. Пора была рассказать ему о своих обстоятельствах.

— Ладно, ладно, шучу! — поднял вверх руки я. — Не надо кидать в меня телефонами. Тут вот какие у меня дела…

И я вкратце изложил Гохе события прошедших уикенда, а также свою идею выйти из дела, и чтоб он забирал себе весь наш совместный бизнес со всеми потрохами.

— Ну, блин, ты даешь! — сказал, глупо как-то усмехаясь, Гоха, когда я закончил. — Как в кино, ей Богу! Расскажи кто, не поверил бы. Только слушай — я, конечно, безумно, просто фантастически рад за тебя, Глебка, брат, но что теперь будет с бизнесом, с конторой? В конце концов, извини, со мной?

— А что будет? — лениво проговорил я, крутя по столу карандаш. — Я ж говорю — забирай все себе, бизнес, контору — все. Сам посуди, на хрена оно мне теперь?

— Ну да, неподписанный контракт и кучу долгов? — ехидно прищурился Гоха.

Я не успел открыть рот, чтобы сказать, что все долги я беру на себя, а контракт все-таки скорее всего будет подписан, как заблеял телефон. Звонил мой "контакт" из "Росмашснаба". Официальным тоном он сообщил мне, что контракт подписан, и платежное поручение на аванс уже в банке, так что чтобы мы срочно комплектовали заказ. И поинтересовался, интимно понизив голос, когда ему меня ждать. Я заверил жадюгу, что как только, так сразу, и добавил, что приду не я, а Гоха. Контакт дал понять, что ему пофигу — кто, главное — с чем, и дал отбой. Я повесил трубку, просто заливаясь со смеху. Гоха все понял.

— Что, подписали? — спросил он, примирительно улыбаясь.

— Ага, и деньги перевели, — ответил, вытирая слезы, я.

Гоха встал, подошел ко мне, и крепко обнял.

— Да, сегодня твой день, партнер, — прочувственно сказал он. — Ты просто творишь чудеса.

Еще секунда, и этот мощный бывший гзбист пустил бы скупую мужскую слезу. Да, пожалуй, делать людей счастливыми — одно из высших наслаждений в этой жизни! Потом мы долго сидели, обсуждая детали предстоящей сделки и последующей работы Гохи без меня, как "технического мозга" нашей компании, и мы остановились на том, что ему не обойтись без технаря, знающего нашу специфику. Я пообещал, как вернусь из Швейцарии, подобрать человека, и это его успокоило. Когда мы расставались, Гоха так долго тряс мне руку, что мне стало неудобно. Я шутейно послал его к черту, и поехал менять фару.

*****

Из сервиса я позвонил Жанне.

— Фирма "Дениза", канцелярские принадлежности оптом, — раздался в трубке ее замученный голос.

— Скажите пожалуйста, у вас есть гербовая бумага плотностью девяносто грамм на квадратный метр, — зажав нос пальцами, начал дурачиться я.

На том конце провода повисло молчание. Я представил, как бедная, в конец ошалевшая к концу рабочего дня Жанна, весь период летних отпусков работающая одна, судорожно пытается сообразить, что это за гербовая бумага такая, да еще с совершенно конкретной плотностью, и зашелся от беззвучного смеха.

— Н-нет, вы знаете, кончилась, но на следующей неделе должны завезти, — наконец ответила, не придумав ничего лучшего, она, чем ввела меня в состояние, близкое к истерике.

— Ну что ж, за неимением гербовой будем писать на простой, — уже своим голосом, полным разочарования, произнес я, — Привет, Жанка!

— Блин, дурак! — взвизгнула она. — Я тут, как идиотка, роюсь в спецификациях…

— Извини засранца, — прервал ее я. — Готов искупить материально. Ты сегодня до скольких?

— До пяти, — примирительно буркнула она. — Только раньше не приезжай, работы полно.

Какой там раньше — механики в сервисе копошились, как неживые. Когда они, наконец, справились с заменой фары, мне пришлось лететь по Москве на всех парах, чтобы в семнадцать ноль пять, чуть приоткрыв дверь, просунуть голову в Жанкин офис на Шаболовке. Собственно, офис представлял собой маленькую комнатку, пол которой практически полностью был заставлен упакованными в коричневую крафт-бумагу и перевязанных целлулоидной бечевкой пачками разных бланков. Уж не здесь ли я забыл мой любимый хромированный ножик фирмы "Камаса", с вырезанными мною моими же инициалами на ручке? С месяц назад я тут помогал Жанне разрезать вот эти самые пачки, и после этого ножик пропал. Надо не забыть спросить про ножик у Жанки. Сама моя пассия сидела, склонившись за своим рабочим столом, тоже заваленном всякими бумагами, и что-то сосредоточенно писала. Ее брови были нахмурены, а губы целеустремленно сжаты. На противный визг открываемой мною двери она даже не подняла головы.

— Привет бизнес-ледям, — шепотом произнес я. — Бить не будешь?

— Буду, — продолжая писать, ответила Жанна, и неожиданно метнула в меня большой колобок скомканной бумаги, который я не видел из-за закрывавшего полстола компьютера.

Лохматый комок летел не сильно, но точно. Я зажмурился, как Пьеро в комедии пощечин, и бумага на излете шоркнула меня в лоб. Я приоткрыл один глаз и скроил, видимо, настолько плаксивую физиономию, что Жанна звонко расхохоталась, но тут же опять вернулась к своей писанине. Ну все, епитимья за телефонную насмешку была исполнена, можно было войти. Я, изображая крадущегося леопарда, бесшумно подошел к столу, и чмокнул ее в маковку.

— Я сейчас, дописываю шефу отчет, — отозвалась Жанна. — Вообще, где пропадал, любовничек? Так я скоро забуду, как ты выглядишь.

— Я? Пропадал? — поразмышлял над вопросом я.

Значит, вот как хитрюга Жанна повернула наше с ней трехнедельное "невстречательство". Дескать, она тут тоскует и страстные письма шлет, а я, холодный, не отвечаю взаимностью? Как все-таки она умеет все перевернуть с левого бока на правый! А за все время ни разу сама не позвонила. Значит, я так думаю, не больно самой надо было. Но обострять в моем теперешнем эйфорическом состоянии совершенно не хотелось. Все-таки с этой женщиной целый год меня связывало многое. Очень многое…

— Ну, во-первых, зашился на работе, — начал отбивать наезд я, — а, во-вторых, разбирался со своими новыми делами. С новым своим статусом, так сказать.

Я специально произнес последние слова раздельно и четко. Жанна расслышала, подняла голову и внимательно посмотрела на меня.