Небо для Беса (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

Что с тобой не так?

Обгонял тебя во всём младший брат? А у тебя самолюбие и амбиции космических размеров? В спорте уже гейм-овер, не та форма. Ищешь новое поле боя, где себя показать? Заодно и братишку младшего наконец-то на лопатки уложить? Поэтому всë?

Провокационно поднимает бровь, краешек губ вздрагивает в ухмылке. Грудные мышцы играют через обтягивающую водолазку.

— Пойдём, кофе попьем?

— Пойдём, — положительно моргаю я.

Новенькая кофе машина готовит мне эспрессо. Хочется горького.

Рустам ставит передо мной чашку с кофе. Пока ждёт свою порцию, говорит по телефону.

— Нет, школа больше не берёт учеников по квотам. Только юниоров с достижениями на контракты. Кто вам сказал? Бессарион? Это устаревшая информация. Только на коммерческой основе.

Скидывает вызов.

— Извини, много звонков.

Садится за стол напротив. Звонит стационарный телефон.

— Спарта. Да. А кто это? Аа… Нет, школа не будет в этом году участвовать в отборах. Мы, наоборот, сокращаем эту группу спортсменов. Сменили ориентиры, да. Вы говорите с директором, Рустам Давидович… Бессарион? Звоните ему на личный номер. Но он не скажет вам ничего иного.

Кладу ногу на ногу, делаю глоток.

Иногда во мне действительно просыпается акула. Я еë хорошо контролирую, но… Она родилась во мне в определённый момент и мы с ней даже дружим. И вот акула не хочет никого побеждать на ковре. Она хочет вытянуть из его рук с улыбкой трубку и вмазать ему этой трубкой наотмашь по морде.

И я позволяю ей улыбаться. А вот вмазать не позволяю.

И Бессо тоже ему не вмажет. Как бы внутри не горело. В его руках дети. Шансы и судьбы которых будут просыпаться сквозь пальцы, как песок. И он будет бережно держать остатки.

Сын, да?

Я представляю Бессо с сыном. Ах, как бы он был ему к лицу — счастливому и очаровательному…

«Папа».

Цена-то какая высокая!

И как нечестно — не сообщить мне про расценки.

— Какая у тебя улыбка… — склоняет голову к плечу Рустам.

— Какая?

— Опасная. Как у ведьмы.

— Я где-то слышала… Что у вас там, если в семье рождаются одни девочки, то говорят, что её прокляли.

— К чему ты это?

— Столько женщин тебя прокляли, Рустам, — облизываю пересохшие от горечи губы. — Пусть у тебя родится столько девочек, скольких ты обидел. Чтобы каждая из дочерей дала тебе шанс отработать всех обиженных тобой девочек заботой и любовью.

Он ошарашенно открывает рот.

— А мальчиков тебе нельзя. Мужчину вырастить может только мужчина. Спасибо за кофе…

Ухожу.

Глава 43 — Вакуум

Мара с Иваном забрала на машине Ярославна. Артёма — родители. Нас с Воробьем везёт домой Шмелёв.

— Рома, ты на расслабоне, у тебя стимула нет. Деньги тебе не принципиальны, победа ничего не решает. И ты работаешь в зоне комфорта. Поэтому — только третье, который уж год.

— Ну, почему — не принципиальны? Принципиальны…

— Они никак не изменят уровень твоей жизни. Изменится только сумма на счету. Гипотетические цифры не стимулируют.

Вздыхает.

— А я думал, я — молодец.

— Ты молодец. Объективно — результат хороший. Субъективно — можешь лучше. Из зоны комфорта тебя надо выводить. Иначе, третье — это твой потолок.

Прижимаю за лоб к себе сонно моргающего Воробья.

— Так… Это что ещё такое?

Трогаю за лоб ещё раз.

— Накупались… Жар. Эх, Жека. Говорил же я тебе — десять минут.

Но попробуй его из воды вытащить. Старшие закалённые, этот ещё совсем чахлый. Наплюхался…

— Горло болит?

— Чешется…

— Першит, — поправляю я. — Ром, притормози у аптеки.

Яшин тоже по-началу у меня чем только не болел. И бронхитами и ангинами, и гастритами. Потом стал неубиваем. И этого подтянем.

С уверенностью, что Аиша дома, веду туда Воробья. Но дома никого нет. Смотрю на часы. Сеанс?

Окей… Не буду пока звонить.

Напоив сиропом, даю ему рассасывать таблетку и укладываю в постель.

Сделав стоическое выражение лица, морщась, сглатывает слюну.

— Фу…

Вытаскивает язык с таблеткой. Отрицательно крутит головой, округляя глаза и сводя жалобно брови к переносице.

— Это лучше, чем уколы, — привожу ему самый действенный довод из детства Яшина.

Язык вместе с таблеткой моментально прячется обратно.

Включаю ему на плазме мультики, чтобы страдать было веселее. Кот запрыгивает сверху. Обнюхивает. И даже даёт себя сгрести в объятия.

— У бабушки был кот… — целует его в морду Женька.

Ставлю его телефон на зарядку.

— Мать тебе звонит?

— Она занята там…

— А ты ей?

— У меня номера нет. Чтобы не отвлекал… — поджимает губы.

Понятно.

Устроившись на подушке, Бастет, властно придерживая его голову лапой, вылизывает висок.

Даже кот понимает — ребёнок. А люди не понимают…

Время идёт… Аиши нет.

Женька уснул, температура, зараза, держится.

Внутри меня нарастает утомление. Телек начинает раздражать.

Желудок просит еды. Но помесь тревоги с усталостью отправляют голод куда-то на задний фон. Закидываю голову на спинку кресла. На мгновение отключает. Так же резко включает от толчка секундной паники.

Бросаю взгляд на часы.

Час ночи…

Спаиваю Женьке спазмолитик и ещё порцию сиропа. Набираю Аишу.

— Да? — устало.

Или сонно?

Ни слова ещё не сказано, но я чувствую интуицией, что что-то не так…

— Привет, родная… А ты где?

— А я дома, Бессо.

— Дома тебя нет! — сглатываю, пытаясь преодолеть приступ внезапного удушья. — Что происходит??

— Хм… К столу подойди.

— А можно без квестов? — иду к столу.

— Встречный вопрос — а можно было без квестов? — морозит меня тоном.

Больно…

Поднимаю файл. Почерк отца… Завещание.

Ах, мать твою!..

— Я не знаю, что ещё сказать, Аиша, — закрываю глаза. — Я тебе уже всë сказал на самом деле по этому поводу.

— Да? А тебе не кажется, что у человека должен быть осознанный выбор: брать или нет на себя такую ношу — стать причиной таких масштабных разрушений в чьей-то жизни? Не в одной даже жизни, в жизни огромного коллектива. Ты как планировал? — срывается она на эмоции. — Что я как ни в чем не бывало, буду улыбаться им в глаза и решать их проблемы, причиной которых являюсь?!

— Причина — не ты!! — рявкаю я тихо.

— Ну да… Это как… Я даже не знаю, Бессо! Ты ведь не собирался мне говорит, верно? И я бы искренне считала, что пытаюсь всем помочь — тебе, детям. Ты меня намеренно ослепил.

— Аиша, не нужно… — от усталости не могу найти правильных слов. — Это только мой выбор. Я вывезу это всë иначе.

— Может быть! Но мне не зашло. «Десять шагов назад», Бессарион Давидович.

— Десять?? Хо-ро-шо!..

Где взять силы на это всё?!

Падаю обессиленно в кресло.

— Десять, так десять… — хриплю я. — И я готов каждый пройти заново, Аиша… Артуровна. И начать прямо сейчас. Но, увы, не могу! У меня ребёнок с температурой. И я должен быть здесь. Поэтому — спокойной ночи. Если… Вам так спокойнее! — срывает меня на агрессию.

— Какой ребёнок?… — растерянно.

— Мой!! — цежу я зло.

Скидываю вызов.

Закрываю глаза, сдыхая от чувства вакуума в груди. Последние силы испаряются, делая меня ватным. Резко начинает болеть голова. Виски пульсируют, внутри словно горит!

Я был не прав??

Как нужно было?!

Нагрубил… Это чертово бессилие всë.

Бессо: «Извини за грубость. Устал очень…».

Я трогаю ладонью лоб Воробья, мне кажется он не таким горячим. Не доверяя своим ощущениям, измеряю термометром. Упала немного.

И вот я опять один…

Ничего не получается в руках удержать. И хочется всë бросить. Вообще всë. И оказаться где-нибудь… нигде.

Бастет, сбегая от Женьки, ложится мне на руки. Урчит, жамкая меня когтями. Тоже — лечит.

Минута слабости, Бес. Это нормально. Две минуты. Десять минут. Двадцать… Всë ещё хочется сдохнуть. Полчаса…