Небо для Беса (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

— Не успел я тогда, внезапно всë, сначала инфаркт, следом инсульт. Но я не нарушу ни одной буквы в нем, — обещаю я.

— Я в тебе не сомневаюсь, Бессо. Но пора уже его соблюсти. Женись, рожайте…

Глава 37 — Таблетки

Аиша встречает меня молча, уперев руку в бок. В воздухе витает серьёзным разговором. Я знаю о чем…

Но сил на серьёзные разговоры у меня нет.

Наливает мне чай, садится напротив.

— Ты хочешь мне что-то сказать?

Кивает.

Я даже догадываюсь — что.

— Дай мне руку, — протягиваю через стол свою, ловя еë кисть в плен.

Наши соединённые ладони покалывают и пульсируют.

— Теперь говори.

Устало смотрю на неë.

Еë губы подрагивают, закатывает терпеливо глаза, отводит взгляд.

— Всë, пей чай, — гладит мою кисть. — Расскажешь, чем закончилось?

— Я не знаю. Уехал я.

— Тебя долго не было.

— Брата к отцу возил.

— Как же тебя выжрали… — хмурится она.

Закрываю глаза.

Садится ко мне на колени, я прижимаюсь щекой к её груди. Целует в волосы. Как ребёнка. Меня никогда так не целовали. Мама не была слишком уж ласковой. Заботливой — да. Но молчаливой и немного отстраненной. Думаю, и ей особенно в детстве ласки не перепадало.

Расслабляет мой галстук, растегивает пару пуговиц на рубашке.

— Ванну с солью хочешь?

— И с тобой.

Мы валяемся в воде, вокруг свечи. Она лежит на моей груди. Включаем джакузи. Аиша чистит и кормит меня дольками мандарин. Шкурки падают в воду. По нашим губам течёт сок, мы целуемся, облизывая друг друга.

И вот мне уже не кажется слишком тяжёлым этот день.

— Улетаем вечером. Ночь там. Днём — турнир. Вечером — море. Ночью — обратно.

Рассказываю я ей план.

— Плохо. Перелёт всегда снижает тонус. Сутки хотя бы после него нужны.

— Не могу я надолго. У меня у середняков тренер в отпуске.

— Проведу я у них тренировки, — поднимая лицо, целует в подбородок. — Летите на двое полных суток.

— Билеты уже куплены.

— Попробуй поменять.

— А может, полетели лучше с нами? Я Воробья с собой беру.

— Я тебя лучше здесь подстрахую.

— Хоть школу закрывай в своё отсутствие. Эх… Тарханова я увезу, Алёну выгоню на выходные. Ей полезно.

— Не совсем верно, Бессо. Так ты будешь натягивать эту пружину, а её надо разрядить. Пусть выскажут друг другу, но в твоём присутствии. Поругаются, покричат. Напряжение спадёт и потенциала для аффективного взрыва не будет. А в адеквате никто — ни Тарханов твой, ни Рустам не будут ставить под угрозу своë благополучие, затевая драку. Ведь последствия довольно страшны для обоих.

— Может, ты и права. Такая ты умная у меня! — заигрывая, кусаю за ушко.

Переворачивается, садясь на меня верхом.

Закидываю голову на подголовник и закрываю глаза, позволяя ей самой управлять процессом.

Она такая медленная… И больше покачивается на мне, чем двигается. Увлечённо ласкает себя, размазывая по коже гель и млея от удовольствия. Я — просто зритель. Зритель, член которого вдавлен в тугую горячую плоть.

Оо… Фак!

Живая, ощутимая, расплавляющая меня эротика…

Облизав пальчик, даёт его облизать мне. Коготок чувствительно рисует на моём языке.

Я снова забываю про всё на свете, зависая в процессе!

Из под ресниц наблюдаю за тем, как её пальчики скользят к месту нашего соприкосновения. Скользят, сжимаю, рисуют…

Наколяюсь до потери контроля.

И когда она начинает стонать, прогибаясь на мне, срываюсь, перехватывая за бёдра и вколачиваясь снизу.

Вода вскипает вокруг нас! Свечи летят в воду. Плеск, стоны, дрожь…

Кончив, расслабляемся и медленно целуемся.

— Мм… — качаю я головой. — Ты так хороша…

Уже в халатах сидим на кресле. Не выпускаю еë из рук. Она — батарейка и лекарство моë.

Нащупываю в кармане её тёплого халата блистер. Вытаскиваю. Противозачаточные.

— Ты выпила? — зажимая в пальцах показываю ей.

Еë взгляд застывает. Медленно скользит по потолку, словно она вспоминает.

Вырывает у меня из рук пачку, считает пустые окошечки.

— Так…

Срывается с рук. Достаёт второй точно такой же стандарт из сумки. Хмуро смотрит на него.

— Что такое?

— А я не помню… — сглатывает она. — Не помню, хоть убей. Ещё и с двумя стандартами теперь.

Опять начинает считать.

— Боги… Какого числа мы первый раз занимались сексом? Черт, — сжимает переносицу. — Ты совсем мне голову закружил. Так нельзя. Может мне трубы перерезать?

Всë внутри у меня дёргается болью от этого решения.

— Не надо, — выпаливаю я.

— Ну а почему нет? — пожимает плечами. — Лучше, чем каждый раз нервничать.

— Не надо, пожалуйста… — закрываю глаза ладонью.

— Я же всё равно не рожу, Бессо! — начинает нервничать она.

— Ты можешь выносить. Не идеально, но можешь.

— О чем это ты?? — застывает еë лицо.

— Не сердись на меня, пожалуйста, — сдаюсь я. — Я наткнулся на твои документы, когда вещи собирал. Сфотал. Показал хорошему врачу, чтобы понимать суть проблемы.

— Что?!

Глава 38 — Никогда

— Как ты посмел?! Я же ясно попросила не лезть в детали! Это личное! Ясно?! Личное!! Знакомо тебе такое слово, Бессарион? Ты совсем края потерял!! Ты превратил нашу историю в мой эпикриз!

Задохнувшись от шока, понимаю, что ору на него.

— Для чего ты постоянно тычешь палкой в мои больные места?! Тебе в кайф?? Тогда я очень ошиблась в человеке…

От возмущения, не могу вдохнуть достаточно кислорода.

— Боже… — раскрывая ладони, зажмуриваюсь. — Зачем я кричу? Я могу всë сказать спокойно…

— Аиша… — мягко.

— Не перебивай меня! — рявкаю я. — Я не всë сказала. Нет… Я всë сказала.

Слепо оглядываю комнату. Куда я что положила?

Выдергиваю из шкафа брюки.

— Так, стоп! — теперь он раскрывает ладонь, пытаясь притормозить меня.

— Я в таком тоне говорить не хочу. В другом — не могу, — хриплю я. — Хочу уйти!

— «Шаг назад», Аиша. Два шага, три… И давай заново!

— Десять, — цежу я.

Не соображая, веду по поясу брюк, пытаясь нащупать молнию. И не чувствую ничего онемевшими пальцами.

От какой-то парадоксальной беспомощности на глаза наворачиваются слезы. Я словно лечу опять в прошлое, в пропасть, в истерику.

Я уже так далеко была от этих всех состояний, что просто в шоке и ужасе наблюдаю за своим неконтролируемым эмоциональным падением.

— Аиша, я виноват. Прости меня! Не хотел задеть.

— Не говори со мной! — пытаюсь отгородиться от него раскрытой ладонью.

Не прикасайтесь ко мне. Не толкайте меня туда.

Нужно просто замолчать и оглохнуть, это всегда помогало. Сжимаю челюсти. Сорванно и тяжело дышу носом.

Нет… Я туда не упаду. Смотрю сквозь Бессо, пытаясь замедлить и успокоить дыхание.

Вырывает у меня из рук брюки, бросая их на кресло.

— Иди сюда! — требовательно.

Пытается поймать мою руку за запястье. Вращение, давление, рывок, — на автомате освобождаюсь от захвата. Перехватывает жёстче и увереннее. Мои мозги не включаются, но тело всë помнит. И реагирует как на противника.

Цепляя его ногой под колено, толчком в грудь отправляю в полёт на диван. Но ухватив за лацкан, он весом утягивает меня сверху на себя.

Рыча от ярости, уворачиваюсь от захвата и ловлю его на удушающий, сцепив руки в замок и вжимая предплечье в горло.

Он расслабляется, позволяя себя душить. И просто ласково гладит моë предплечье, давящее на сонную артерию.

Отдергиваю руки от его шеи.

— Я не прав, прости меня… — хрипит он.

Эмоции выплеснуты. Обессиленно лежу на спине, вдыхая запах его волос.

— Не надо никуда уходить. Лучше кричи…

Я не хочу кричать, просто слезы текут от эмоционального выплеска.

Я ненавижу это — потерю контроля над эмоциями.

Разворачивается, обнимает меня.

Губы гладят лицо, размазывая слезы.