Удар змеи - Александр Прозоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты меня чего, в погреб загнать хочешь? - повысил голос Андрей.
– Погреб там, - указал на противоположную сторону мужчина. - А здесь комнаты.
– А почему не в доме?
– Так он маленький, боярин, - удивился хозяин. - Стены толстые, потолки-полы перекрывать трудно. Светелки большими не сделать. Опять же зимой выстуживается, летом жарко. Токмо бедняков из жалости туда и пускаю. А коли палаты нужны достойные…
– Ладно, показывай, - перебил его Зверев. - Лучше один раз посмотреть, чем сто раз услышать.
– Токмо не торопись за мной, боярин. Дай время комнату высветлить.
Вслед за местным жителем князь и холоп спустились на две сажени вниз. Оказались в полумраке. Слабый луч света сочился под самым потолком, пол был завален какими-то тюками.
– Вот там и там комнаты сданы. Купец венгерский живет и боярин смоленский, - тихо пояснил хозяин, но куда он показывает, разглядеть было невозможно. Андрей спускался скорее наугад, нащупывая ногой ступеньку за ступенькой. - Здесь у меня прихожая для вещей и товара, коли имеется, а это лучшие палаты, что токмо есть в Чуфут-Кале. Татары так не живут!
– Татары, татары, - буркнул себе под нос Зверев. - Прямо пуп земли. Только на них все и равняются.
Неожиданно внизу стало светло. Лестница, тюки и бочонки, двери по сторонам, лестница прорезались из небытия. Андрей легко сбежал вниз и сразу понял, что имел в виду хозяин постоялого двора, говоря о стенах и перекрытиях. Здешние покои были целиком вырублены в камне, а потому размеры имели преизрядные. Не меньше, нежели четыре на шесть саженей. То есть где-то шесть на десять метров. И поддерживал это всего один столб в центре!
– Три окна, - сообщил хозяин. - Токмо я велел завесить, пока жильцов нет. Дабы не студить. Летом, знамо, все без завесей спят, но ныне советую закрывать.
Числу окон сейчас соответствовали три кошмы на стене, одну туземец откинул, придерживая палкой, и через нее заструился слабый сумеречный свет. Пол, разумеется, был закрыт коврами. На стенах в нескольких местах свисала кошма. Зверев откинул одну - там обнаружилось вырубленное в камне ложе.
– Так теплее, - тут же пояснил хозяин. Его беспокойство было понятно - печи в каменных палатах не предусматривалось. Князь красноречиво дохнул - изо рта пошел пар. Мужчина кивнул: - Можно поставить жаровню.
– На такие палаты всего одну жаровню?
– Три, - тут же пообещал хозяин и указал на кошму в углу у стены. - Вон там отхожее место. Токмо для этой комнаты.
– Да ты что?! - не поверил Зверев, подошел, отодвинул войлок. Там и правда обнаружилась небольшая комната со светящимся овалом - отверстие туалета под небольшим углом выходило наружу. - Может, у тебя еще и баня отдельная есть?
– Баня большая, на все дворы. Но в любой час теплая, ибо желающие помыться завсегда имеются. Хоть сейчас париться можно.
– Это хорошо. - Андрей прикрыл отхожее место, подбил кошму плотнее, чтобы не поддувало, перешел к окну, выглянул. Вид отсюда открывался захватывающий, как с высоты птичьего полета. Далеко внизу - долина с темными черточками пасущихся коней, напротив, в паре верст - протяженная столовая гора с высоченными отвесными стенами и абсолютно ровной поверхностью. На которой отчего-то не росло ни куста, ни деревца. Или просто не различить в сумерках на таком расстоянии?
Внезапно тишину прорезал истошный вопль, тут же оборвавшийся глухим ударом.
– Это что? - отпрянул от окна князь.
– Татары, - тихо ответил хозяин. - Так нести жаровни, али как?
– Что татары?
– Невольника какого-то скинули, - недовольно признал мужчина. - Бывает. Тут сторона дикая, ни дорог, ни домов, ни юрт по сю сторону никто не разбивает. Сюда с города все и бросают. Высоко, запах не мешает. И внизу никого не заденет.
– Вот выродки, - скрипнул зубами Андрей. Мефодий же шепотом принялся читать «Отче наш».
– А что я могу сделать?! - зло выкрикнул им хозяин. - Я тут тоже зимми! Мне самому печать, как скоту, ставят и оплеуху добавляют, когда серебро бею приношу. Татары кидают, не я!
– Ты поэтому спрашивал, православные мы или нет?
– Ляхи у меня в прислуге, - отвел он глаза. - Дабы обид не случалось. Редкие они тут гости, да все же…
– Стемнело уж совсем, - задернул окно Андрей. - У меня на дороге сани и лошадей полтора десятка. Как их сюда доставить?
– Мы лошадей сюда не водим, боярин. На выпас отправляем, в общий табун. С сеном тут тяжело, и зерно дорогое. Я мальца с вами пошлю, он отведет. Коли добра немного, так занести можно. Коли много, так через Биюк-Капу заехать можно. Токмо нам, кто магометянскую веру не принял, там ходить запрещено. Татарина искать надобно, дабы через те ворота заехал и сюда обоз привел.
– Не нужно, - отмахнулся Зверев. - Мефодий, ступай, покажи, куда сундук и припасы наши нести. Как тебя зовут-то, хозяин?
– Богданом, боярин.
– Не боярин, а князь, - наконец поправил его Андрей. - Давай, отправляй человечка своего к лошадям, а сюда жаровни ставь. Холопы придут, в баню отправимся, а ты пока ужин сытный приготовишь. Комната мне подходит, беру.
Помыться путники смогли только далеко за полночь, когда на улице сгустилась мгла. Но это их ничуть не смутило - в бане хватало света от открытого очага, гревшего воду в большущем котле. Хотя скорее здешнее сооружение следовало называть не баней, а термой. Вода тут не разделялась на холодную и горячую и не береглась в бадьях или кадках, а была налита в просторный бассейн глубиной немногим больше, чем по пояс, сажени три длиной и две шириной. Увидев все это, Андрей сразу вспомнил, что первыми колонистами в здешнем благодатном месте были греки. Возможно, с тех самых времен этот бассейн в Чуфут-Кале и работал, век за веком, поколение за поколением.
Парилка тут тоже была. Только без пара. Просто небольшая комнатушка с отдельной печечкой, в которой стояла такая жара, что впору гуся на ужин запекать. Отогревшись тут до состояния, чтобы пот струился по коже ручьями, мужики выскакивали в большой зал и плюхались в бассейн, остывая и смывая пот вместе с грязью. Потом отправлялись обратно греться - и снова в бассейн.
Мыла же здесь не предусматривалось вовсе.
И все же здешняя баня при всей своей урезанности дала князю то ощущение телесной чистоты и свежести, с которой выходишь из простой русской баньки. Сытный ужин и уютная постель в отдельной нише окончательно вернули ему силы, и уже новым днем, сменив походную одежду на алые юфтовые сапоги, шаровары из мягкой шерсти, кунью шапку, выставив напоказ свою дорогую, шитую золотом ферязь, князь отправился в город. Теперь он мог быть уверен в том, что его, по крайней мере, не примут за невольника. Сунув подорожную за пазуху, он бодрой походкой - все вниз и вниз, от горного города к дворцу в долине - сбежал к Бахчисараю, решительно направился к воротам и… И янычары, что несли стражу, молча скрестили перед ним копья.
– Доброго вам дня, служивые! - чуть отступив, поздоровался князь. - Я к крымскому хану из Москвы примчался, по важному делу.
Он попытался сделать шаг вперед - и копья скрестились снова.
– Вот проклятие… - Андрей достал подорожную, развернул: - Видите, вот печать царская, вот его подпись, собственной рукой начертанная. Поручение у меня к хану от русского государя. Пропустите!
Но копья снова оказались скрещены. Янычары вели себя спокойно и невозмутимо, как турникеты метро. Подступаешь - перекрывают вход. Отступаешь - открывают. И никакие уговоры, никакие объяснения на них не действовали. Они оставались глухи, сухи, спокойны. И даже смотрели, вроде бы, не на гостя, а куда-то ему за голову. И что самое неприятное - на шум никто из ханской челяди даже не высунулся. Не говоря уж о том, чтобы поинтересоваться, в чем дело.
Где-то через полчаса князь сдался и отступил. Прошелся вдоль стены. Взгляд его упал на мечеть - она почти целиком находилась внутри дворцового двора, а значит, наверняка имела выходы на ту сторону. Причем на улицу тоже выходила небольшая дверца.
В голове мелькнула шальная мысль… Мелькнула - и тут же пропала. Зверев очень вовремя вспомнил о судьбе повара с фряжского постоялого двора. Царская подорожная - это, конечно, хорошо. Но устраивать проверку толерантности исламских воинов с крайне туманным результатом ему как-то не хотелось.
Он отступил к краю набережной, облокотился на парапет, покачал головой:
– Да, царь-батюшка, задал ты мне задачку. С торговой-то подорожной да до самого Девлет-Гирея добраться. Тут без хорошего знакомства не обойтись… А где его взять приезжему иноземцу?
Ниже по реке, примотав за руки к коновязи, двое крымчаков старательно пороли плетьми голого невольника. Тот уже не вздрагивал - видать, обеспамятовал. Но татары не унимались. То ли в раж вошли, то ли норму отведенную отсчитывали. Андрей подумал, что где-то здесь, среди крымских степей точно так же могли пороть его отца, и резко отвернулся. В полон здешний попасть и врагу не пожелаешь. Весь полуостров костями русскими усыпан.