Охотники - Сара Алдерсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На сей раз у людей в кошмаре были лица.
Двигаясь по кровавому следу, я заметила разбитую вазу у двери и перевернутый столик в гостиной. Мама сломанной куклой лежала на ступенях, и из ее груди хлестала кровь; мои руки стали красными, когда я попыталась зачерпнуть эту жизненную силу и влить ее обратно.
Внезапный звук заставил меня обернуться. Надо мной с ножом в руке стоял Демос. За ним теснились другие — те, чьи лица я видела на снимках в досье. Один с усмешкой выплюнул в меня окурок. Саки виднелась за их спинами туманным пятном — приплясывала в луже крови. Я завопила и рванулась к Демосу, чтобы выбить нож, но не смогла двинуться с места — кто-то крепко держал меня за плечи.
— Тише, тише, все хорошо.
Я билась, пытаясь высвободиться.
— Лила, все хорошо, успокойся.
Его голос заставил меня открыть глаза. Алекс сидел на краю постели, удерживая меня за запястья. Я рвалась к нему, будто хотела задушить. Перестав отбиваться, я вдруг потянулась к нему. Алекс не шевельнулся, и только тогда я вспомнила: я для него больше не Лила, он меня презирает. Я уже отстранилась и хотела откатиться подальше, когда его руки обвили меня, ладони отвели волосы от лица. Чувство было таким острым, что я решила — сон продолжается. В груди будто раскручивалась катушка с нитью. Выходили все мои страхи, тревоги и унижения, я буквально захлебывалась.
— Все хорошо, — снова и снова повторял Алекс, и я понемногу поверила ему, успокоилась под его прикосновениями. Затем вспомнила сон, и волной цунами захлестнул страх.
Я расплакалась, уткнувшись Алексу в плечо и мотая головой.
— Нет ничего хорошего! Они меня найдут. — Наверняка найдут. Нас всего двое, а их так много, и у каждого способности посильнее моей, и оружие опасней, чем у Алекса.
Алекс крепче обнял меня, и я судорожно вцепилась в него. Только бы не отпускал. Он так близко, даже не верится, и прижимает меня к себе. Что изменилось, пока я спала? С прошлой ночи, когда он смотрел на меня как на врага?
— Я тебя вытащу… — Кожа у меня на голове звенела там, где его дыхание касалось волос. — Я найду для тебя надежное место, честное слово. А потом мы их остановим.
В спокойном голосе Алекса звучало тепло, столь непохожее на прежнюю холодную отчужденность, что я снова разревелась.
Как бы мне хотелось поверить! Так легко было поддаться гипнозу, что я чуть отстранилась, заглядывая ему в лицо.
— Что такое психокенозист?
Жесткие пальцы стиснули мне плечи.
— Откуда ты?.. — Алекс осекся и встал.
Я похолодела, затряслась в ознобе, словно до сознания только сейчас дошли все потрясения последней недели. Я обняла себя руками за плечи, чтобы согреться и перестать клацать зубами.
— Это от греческих слов. Психо означает «душа», а кенозис — «опустошать». — Алекс замолчал, наблюдая за моей реакцией.
— Опустошающий душу?
— Да. Демос обладает уникальной силой. Он может буквально остановить любую мысль или чувство. Он умеет избирательно предотвращать любое действие. — Помолчав и убедившись, что я поняла, Алекс продолжал: — Демос — самый мощный из всех известных представителей вашей породы.
Моей породы? Вот как он обо мне думает!
— И много таких известно? — шепотом спросила я.
— Девятеро. Нет, двенадцать, если считать тебя, Кея и его сына. Но в бригаде о вас не знают. Пока. — Алекс расхаживал по квадратику пола между кроватью и дверью в ванную.
Пока? Он собирается им рассказать? Иначе откуда они узнают?
— Вы знаете девятерых? А сколько таких всего?
— По самым осторожным оценкам, в Штатах должно быть около двухсот. Если не больше.
Двести? Двести таких, как я. Какие у нас шансы? Вроде бы не много, но если собрать всех вместе…
Меня еще трясло.
— И давно бригада охотится на них… то есть на нас?
Лицо Алекса потемнело. Он снова сердился, и я инстинктивно отшатнулась, вцепившись в изголовье кровати. Должно быть, он заметил, потому что злоба пропала с его лица. Алекс сдернул одеяло со второй постели и присел на край моей, закутав мне плечи.
— Около пяти лет, — сквозь зубы ответил он.
Пять лет прошло со смерти моей матери.
— И нашли всего девятерых?
— Вы хорошо маскируетесь.
Если бы понять, что выражает его лицо. Злобу? Раздражение? Алекс продолжал:
— Главным образом, мы интересовались Демосом. И его людьми.
Теперь ясно: ненависть Алекса обращена не на меня.
— Почему? Чего вы от них хотите? Ты говорил, бригада не занимается поиском маминых убийц.
— Не занимается. Я не солгал. Мы должны остановить их, и случайное убийство тут ни при чем.
Я нахмурилась, услышав, как небрежно он упомянул об убийстве. А ведь речь идет о маминой смерти!
Алекс продолжал, словно торопился объяснить.
— Когда мы завербовались в бригаду, думали только о том, чтобы отомстить за твою маму. Но со временем важнее стало другое. Когда мы узнали, на что Демос способен, что замышляет, нам стало не до вендетты — речь шла о том, чтобы предотвратить много худшее.
Я сглотнула. Что может быть хуже убийства?
— А то, что он замышляет, — это как-то связано с убийством мамы? Ей что-то стало известно о нем? Не потому ли и сенатора убили?
Алекс ахнул:
— Ты и об этом знаешь?
— Да. — У него в глазах стоял вопрос, готовый сорваться с языка, но я заговорила о другом: — Зачем он ее убил? То есть их. Что он задумал?
Лучше уж сразу узнать самое худшее.
Алекс прикусил губу, помолчал, затем медленно покачал головой, не сводя с меня странного взгляда.
— Я думал, что знаю. Я был уверен — мы все были уверены. Джек тоже. Но сейчас я сомневаюсь, было ли все, что говорили в бригаде, правдой.
Я ошеломленно уставилась на него. Ждала добрые две минуты и наконец нарушила молчание.
— Что вам говорили?
— Лила, это будет похоже на сумасшествие.
— Ага, а сейчас у меня все разумно и нормально. Выкладывай!
— Ладно. Ну, бригада… наша задача… мы, в основном, боремся с терроризмом. Необычным.
— С терроризмом?
— Да.
— Ты хочешь сказать, что Демос — террорист? Извини, не понимаю…
— Видишь ли, наши узнали о Демосе, когда тот через одного из сообщников, телепата, получал информацию от сенатора, работающего в сфере ядерной обороны. Это было еще при Буше. Помнишь, после 11 сентября ходили слухи о новом оружии?
Я ответила непонимающим взглядом.
— Наверное, ты была слишком мала. Ну, так вот, всё правда. Проект настолько секретный, что в первоначальных разработках участвовали всего несколько человек. Маленькая группа в Департаменте национальной безопасности.
— Мама?..
— Нет. Тогда еще нет. Твоя мама не имела отношения к разработке оружия. Однако слухи о нем разошлись по Вашингтону и дальше. Такие вещи трудно удержать в тайне. В 2004-м твою мать пригласили в секретную комиссию, занимавшуюся вопросами хранения оружия.
— И она?.. Все равно не понимаю.
— Дальше известно не так много. В какой-то момент она выяснила, чем занимается Демос. Что он при помощи телепатии получает сведения о местах хранения.
— Ты не мог бы объяснить, чего ради ему понадобились сведения о ядерных складах?
— Зачем вообще нужно ядерное оружие? Ради контроля, ради власти. Распоряжаясь такой угрозой, Демос легко мог бы устроить хаос.
— Ты прав, это безумие… Зачем? Зачем ему это понадобилось?
— Возможно, ради денег, определенно ради власти.
— Но никто не получит власть над миром, просто выплясывая с атомным оружием. И вообще, что бы он стал с ним делать? Стрелять из рогатки? Куда?
Алекс чуть улыбнулся, и мне вдруг расхотелось говорить. Хотелось просто смотреть на него. Он мне улыбается. Обнимал, теперь улыбается. Может, он не так уж меня ненавидит. Может, я сумею его убедить, что я не чудовище или кем он там меня считает, что я все та же Лила.
— Ему не пришлось бы стрелять — хватило бы угрозы.
— Но у нас есть армия! Почему за ним послали всего двадцать четыре человека? Почему не целую армию, если уж он так опасен?
В ту минуту я подумала, что неплохо бы расстрелять кого-то из генералов за провальную стратегию.
— Понимаешь, Лила, мы избегаем огласки. Ты бы захотела, чтобы каждый знал о твоих способностях? Как по-твоему, что будет, если людям станет известно о вашем существовании? О том, что кто-то в состоянии управлять их мыслями и поступками, влезать в голову и сортировать воспоминания?
Значит, вот что такое «сортировщик»? Я смутно представляла, что случится, если о таком узнают. Может, Алекс намекает на суд Линча? Или нас отдадут на вивисекцию? На лабораторные исследования?
Судя по лицу Алекса, ничего хорошего он не ждал. Я вспомнила, как инстинктивно скрывала от всех свою способность — даже от тех, кого любила. Что-то во мне без слов сознавало: рассказывать об этом опасно. С другой стороны, не очень-то мне помогла таинственность. Бригада гоняет нас как крыс, и «задержание» выглядит не слишком соблазнительным выходом; в сущности, оно пугает меня еще больше.