Охотники - Сара Алдерсон

Потому что полная стерва!

Я прокрутила в голове ту сцену в баре. Выходит, Алекс смеялся, узнав, что я его люблю. Безусловно, это новый взгляд на вещи, но вряд ли более приятный. Моя любовь ему смешна. Я уставилась в пол и представила, как в нем возникает дыра. Не вышло.

Надо уйти в ванную. Куда угодно, лишь бы запереть за собой дверь, спрятаться. Не хочу встречаться с Джеком, пусть Алекс один едет. А я буду сидеть в ванной, пока не появится бригада.

Алекс оказался у двери раньше меня и загородил мне дорогу. Я попробовала протиснуться мимо, но он легко переместился и опять встал передо мной. Я развернулась, прошагала к кровати и рухнула на постель, обхватив голову руками.

Минута прошла в молчании: я слышала только собственное рваное дыхание. И ждала, в надежде, что Алекс просто заберет рюкзак и выйдет. Вместо этого он подошел и сел рядом, положив руку мне на плечо.

— Лила… Прошу тебя, давай объяснимся.

Голос звучал так ласково, что я спохватилась, когда мое тело уже начало разворачиваться, — оно так и тянулось прижаться к нему в поисках утешения. Я заставила себя лежать неподвижно и попыталась успокоить дыхание. Что тут объяснять?

Он, наверное, и сам не знал, потому что целую минуту просидел молча и наконец тихо начал:

— Когда я говорил, что помогаю тебе, потому что иначе не могу… это так и есть. У меня нет выбора, потому что единственный выбор — ты. Я лишь в одном сейчас не сомневаюсь, в одном уверен целиком… — он помолчал долю секунды, — в своих чувствах к тебе.

Алекс замолчал, и глаза у меня распахнулись. Каких чувствах ко мне? Я не поняла — что он сказал? Медленно развернулась, чтобы взглянуть ему в лицо, и его ладонь соскользнула у меня со спины. Голос, когда вернулся, прозвучал хрипло:

— Я не… что это значит?

Алекс насупился, сжал и разжал челюсти, словно хотел сказать что-то такое, чего говорить не следовало.

— Это значит, что я отношусь к тебе так, как мне нельзя к тебе относиться.

— Почему — нельзя? — Меня пробрала дрожь.

Он потер лоб ладонью.

— Я тебя люблю. Слишком.

Я чуть разом не проглотила весь воздух в комнате. Он меня любит? Алекс, которого я люблю всю жизнь, меня любит! И, судя по тому, как это было сказано, он имел в виду именно «любит». Не так, как любят старую тетушку или чай с сахаром. Но как же?.. Что-то не складывается.

— Ты ведь смеялся. Смеялся, когда Рэчел тебе рассказала!

Алекс на несколько секунд зажмурился, а когда открыл глаза, в них блестела решимость.

— Лила, я засмеялся, потому что ей не поверил. Я решил, что Рэчел шутит.

Я вдруг забыла обо всем. Нет никакой Рэчел, нет бригады, нет Демоса. Алекс меня любит. Любит. Слишком. Улыбка на моем лице расползлась от уха до уха.

— Лила, как я уже сказал, это неправильно. Я не намерен пользоваться твоей слабостью. — Алекс встал.

Улыбка моя растаяла. Это шутка? Я взвилась с кровати, подскочила к нему.

— Воспользуйся. Воспользуйся моей слабостью! Тебе можно! Я разрешаю.

Он отступил назад.

— Нет, Лила. Ты — сестра Джека.

На меня словно ушат воды опрокинули.

— Все из-за Джека?

Я не верила своим ушам.

— Он убьет меня, если узнает.

Спорить не приходилось. Но я — не Джек. Это моя жизнь, а не моего брата.

Я не успела сказать вслух ни слова, потому что Алекс продолжил:

— Дело не только в Джеке. Я хочу, чтобы ты была счастлива, а это… это плохо кончится.

Ах вот как, он уже предвидит будущее!

— Вот это? — Я указала сперва на себя, потом на него. — Или дело с Демосом? Что плохо кончится?

Алекс пожал плечами.

— Я ни за что не причиню тебе зла. А от… — он повторил мой жест, — тебе будет плохо.

Паника наполнила мои легкие горячей смолой, не давала дышать.

— Неправда, — прошептала я. — Если ты откажешься, тогда будет плохо.

Нельзя же так: сказать, что любит, поцеловать, а потом отобрать все обратно!

У меня и так в жизни многое отобрали. Больше не позволю.

Алекс покачал головой.

— Извини, Лила. Нельзя было тебя целовать. — Он потер рукой лоб, словно хотел стереть воспоминание. — И нельзя было говорить о своих чувствах. Я просто хотел объяснить, что ты ошибаешься. Я же видел, о чем ты думаешь.

— Но если ты любишь, разве можно перестать? — Голос у меня срывался, как я ни старалась им овладеть.

— Речь не о том, чего я хочу. А о том, как будет лучше.

— Значит, ты хочешь? Хочешь меня? — Я все еще толком не верила.

Алекс помолчал.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива и в безопасности, — наконец ответил он.

— С тобой — и то и другое!

Страдание на его лице напомнило мне, как он нажал ту кнопку и все в голове затянуло туманом боли. Впрочем, поймав мой взгляд — а я смотрела так, будто у меня сердце вырвали из груди, — Алекс мгновенно среагировал:

— Идем. — Он протянул мне руку. — Потом обо всем поговорим. Сейчас не время. Надо выбираться отсюда.

Он потянул меня к двери, задержался, чтобы подобрать рюкзак. Я послушалась. Конечно, я его послушалась, хотя мне очень хотелось упереться всеми копытами и выспросить, когда будет подходящее время. Ужасно хотелось вытянуть у Алекса обещание, что он ни от чего не откажется: ни от поцелуев, ни от любви. И убедить, что Джек его не убьет — хотя я сама в это не очень верила, — и что вовсе он не пользуется моей слабостью, и что я без него не могу. Совсем, никак не могу. Просто ни секунды не проживу в мире, где Алекса не будет рядом. И не только в мире, где за мной охотится бригада, а вообще, в любом мире.

22

Мы стояли у станции палм-спрингсского фуникулера, у самой кассы. Гора великаном поднималась над пустыней; вагончики фуникулера рядом с ней выглядели детскими игрушками.

Я оглянулась на Алекса.

— Мы поедем на этой штуке?

— Да.

— Круто!.. А наверху будет много народа?

— Нет. В том-то и дело.

— Я думала, в толпе было бы лучше.

— Да ну? Так мечтаешь продемонстрировать свои способности перед зрителями?

— Как это, продемонстрировать способности?

— Лила, тебе придется показать Джеку. Иначе он не поверит.

— Ни за что!

— Непременно. Ты хочешь выбраться из страны? Хочешь спастись от Демоса?

— Хочу, — вздохнула я.

— Тогда давай. Пошли.

Алекс подтолкнул меня к кассе. Оглядывая вершину горы и пустынную равнину, я гадала, чем это кончится. Падать оттуда ужасно высоко.

Мы доехали до Палм-Спрингс, остановившись позавтракать в придорожной забегаловке. Потом Алекс позвонил Джеку из автомата и договорился о встрече — здесь. Точнее, на верхней станции фуникулера от парка Сан-Хасинто.

Взяв билеты, Алекс вернулся к машине. Я потащилась за ним.

— Ты куда? Разве нам не наверх? Ты передумал? — с надеждой спросила я.

— Подождем, — бросил он через плечо.

Я обернулась к входу на станцию.

— Чего ждать? Очереди нет.

— Джека. Хочу убедиться, что он один. Пропустим его вперед, а потом уж поднимемся сами.

Мы сели в машину. Во мне накручивала первые витки спираль страха. Ноги притопывали по полу, пальцы отбивали дробь на оконном стекле. Алекс пару раз косился на меня, и я отвечала широкими улыбками, но, конечно, не обманула.

— Все будет хорошо, — утешил он.

Я только кивнула и продолжала барабанить пальцами.

В полдень на горизонте показалось красное пятнышко. Знакомый вид.

Алекс чуть приподнялся с места, а я следила за пятнышком, пока оно не превратилось в мотоцикл Алекса. Только ехал на нем Джек. Я надеялась, что брат сначала отдаст Алексу ключи, а уж потом спросит, где «ауди». И скрючилась в кресле, спряталась за приборной доской.

Пока Джек парковал мотоцикл, сердце у меня разогналось до галопа. Стянув шлем, Джек поднял голову и осмотрел стоянку. Наверняка искал свою «ауди». Не нашел, направился к кассе и скрылся внутри станции.

Я подняла глаза к Алексу:

— Ну вот, он один. Идем?

— Нет, догоним его наверху.

Мы выждали еще пятнадцать минут. К тому времени вагончик с Джеком болтался метрах в двухстах над нами. Едва ли нас можно было высмотреть с такой высоты.

Покачиваясь на ветру в подвешенной на проволоке коробочке из стекла и металла, я чувствовала опасную близость… не к вершине горы, а к истерике. Наверху меня ждал брат, и с каждым метром мне становилось все тревожнее.

— Лила…

Алекс стоял в углу напротив. Я шмыгнула к нему, почувствовала, как качнулась подо мной кабинка.

Алекс шагнул мне навстречу, и мы соприкоснулись плечами. Я не понимала, что он делает, пока что-то не обхватило мне запястье. Он отнял руку, и я увидела кожаный браслетик, подаренный ему на день рождения.

Я подняла к нему лицо, кровь от щек хлынула в голову. Вечно бы так смотрела и дивилась, что такой красавец отвечает на мою любовь.

— Возвращаешь? — спросила я.