Неизведанными путями - Степан Пичугов

Знакомясь ближе с подразделениями полка, я все больше убеждался, что мой помощник Королев пользуется большой популярностью среди личного состава полка и кизеловцы его очень уважают. Ко мне же, как к новому и мало известному им человеку, относились с некоторой осторожностью. У них не было той веры в нового командира, которая заставляет людей, не задумываясь, повиноваться и, если нужно, идти на смерть. Из этих наблюдений я сделал для себя вывод, что лучше, если командиром полка будет Королев. Как раз в это время меня вызвали в штаб Федоровского. Передав командование полком Королеву, я поехал к Федоровскому. В душе у меня боролись два чувства — самолюбие и сознание того, что я поступаю правильно, как большевик и как человек. Последнее чувство побороло, и я решил, что в этот полк больше не вернусь.

Штаб Федоровского в это время переместился дальше к Усолью и стоял, кажется, на предпоследней от него станции.

Когда я прибыл к Федоровскому, он принял меня как-то особенно внимательно. И в то же время было заметно, что он почему-то медлит и не решается говорить о том, зачем меня вызвал. Наконец, не без некоторого смущения и замешательства, он сообщил цель моего вызова к нему. Начал он без мотивировок и сказал, что решил переименовать штаб боевого участка в штаб дивизии, а мне предложил занять должность помощника начальника дивизии, то есть его помощника. Я заявил, что не разделяю этой затеи, и отказался от его предложения. Попытался отговорить Федоровского от этих «преобразований», но это мне не удалось.

Сообщив ему свое решение о передаче 22-го полка Королеву, я просил его подтвердить это телеграммой или приказом. Сам же я, по договоренности с Федоровским, отправился в Дедюхино к Дидковскому, где, как нам обоим казалось, я буду нужнее.

РОЖДЕНИЕ 23-го ВЕРХКАМСКОГО ПОЛКА

На самом левом фланге 3-й армии и всего Восточного фронта, как бы замыкая и прикрывая его с севера, действовали местные добровольческие отряды под общим руководством инженера геолога члена Уральского областного Совета Дидковского Бориса Владимировича. Все эти отряды носили громкое название «Северные советские войска», а штаб Дидковского именовался штабом Северных советских войск.

Дидковский был человеком сугубо штатским. Среди его помощников также не было ни одного мало-мальски опытного военного специалиста, и поэтому он очень обрадовался моему приезду и предложил работать в его штабе военным руководителем. Я согласился.

Ознакомившись с обстановкой, я увидел, что и здесь действуют разрозненные добровольческие отряды. Большинство из них действовало самостоятельно, на свой риск и страх, не имея связи друг с другом и почти не согласовывая свои действия с соседними отрядами. Командиры отрядов в большинстве своем являлись людьми хорошими, волевыми, пользовались авторитетом и доверием у своих бойцов, но почти все они были большими любителями свободы действий. Рядовой состав в массе своей был надежный, преданный Советской власти, сравнительно много было коммунистов, членов комбедов и рабочих, но военная дисциплина хромала. Все держалось только на авторитете командира.

Первый комиссар 23-го Верхкамского полка Борис Владимирович Дидковский

Обстановка на фронте требовала более четкой организации войск и более твердой дисциплины. Раздробленность и партизанщина являлись большим злом, и ему надо было положить конец. Дидковский, хотя был и штатский человек, понимал, что воевать разрозненными отрядами невозможно, и поэтому решено было сформировать из них полк. Одно только название «полк» уже дисциплинирует бойцов и командиров — так думали многие тогда. Это показал и опыт 22-го Кизеловского полка.

В это время связи с регулярными частями у Дидковского, так же как и у Федоровского, никакой не было, и поэтому все вопросы приходилось решать самостоятельно.

Долго мы с Дидковским думали, как назвать нам свой полк. Хотелось, чтобы название было родное и близкое бойцам. Отряды, из которых формировался полк, были из разных мест: чердынские, соликамские, усольские, кизеловские и из других населенных пунктов. Но главным образом все эти отряды состояли из жителей верховьев реки Камы, поэтому и было решено полк назвать Верхкамским. Это решение удовлетворило всех. Номер взяли 23-й, следующий порядковый номер за 22-м Кизеловским полком, нашим ближайшим соседом.

Так возникли на севере два новых полка — 22-й Кизеловский и 23-й Верхкамский, два родных брата, два близнеца.

Обязанности с Дидковским мы поделили просто: я стал командиром полка, он — комиссаром. Полк имел сначала только два батальона, и в каждом батальоне — по две роты. Наиболее крупные отряды были переименованы в роты, а командиры отрядов стали комбатами и комротами. 1-й батальон возглавил командир Верхкосвинского отряда Дудырев, мой сослуживец по старой армии, которого я встретил здесь совершенно случайно и неожиданно. Как было приятно встретить старого боевого товарища и в такой обстановке. Дударев, выходец из трудовой семьи, в первую мировую войну за боевые отличия был награжден георгиевским крестом всех четырех степеней и потом получил чин офицера. Закончил войну, кажется, поручиком.

Лучшего командира батальона трудно было найти в то время. Так что 1-й батальон был в надежных руках. К тому же костяком его являлся Верхкосвинский отряд, где было много коммунистов из Кизела, Губахи и других угольных копей. Этот отряд имел уже боевой опыт, который он получил под Верхкосьвой, защищая Уральский перевал.

2-й батальон был сформирован в районе села Косы, когда мы соединились с чердынцами. Возглавлял его командир Чердынского отряда Покровский. Это был человек большой силы воли, очень развитый и хорошо грамотный по тому времени командир, но смотрел он на всех как-то свысока.

Командирами рот были назначены: Моисеев, смелый решительный командир, но в то же время большой «партизан»; Панов, командир Соликамского отряда, умный, вдумчивый человек; Соловьев, командир-самородок, пользовавшийся большой любовью своих людей; Вожаков, который потом погиб в бою под деревней Петухи, а его заменил Копылов, бывший сельский учитель. Адъютантом полка был назначен Захаров, бывший начштаба Дидковского. Начальником пешей разведки, вернее лыжной команды, был назначен Меньшиков, охотник с Севера, прекрасный лыжник и отличный стрелок. Обязанности заведующего хозяйством полка поручено было исполнять инженеру геологу Димитриеву, неугомонному изобретателю. Он пытался организовать у нас кустарное производство ручных гранат, но при случайном взрыве одной из таких гранат ему оторвало пальцы обеих рук.

Командир роты Павел Соловьев

Нужда в ручных гранатах действительно была очень большая, да и не только в гранатах. Вооружение у нас было самое разнообразное, вплоть до охотничьих ружей. На весь полк мы имели один лишь ручной пулемет системы «Льюис». Патронов тоже было мало, берегли их тщательно, расходовали в исключительных случаях. В борьбе с противником предпочитали внезапный налет и штык.

Начальником связи полка был назначен Яковкин, молодой интеллигентный паренек. Связь наша также была очень бедна — четыре полевых телефона и несколько километров трехжильного кабеля. Находчивый Яковкин использовал все способы и возможности: подводы, всадников, лыжников, охотников и даже световую связь посредством костров.

Была у нас и своя санитарная часть, начальником ее являлся старый опытный врач Копылов, уездный врач города Соликамска, самый старый человек в полку и, пожалуй, самый уважаемый.

Руководителем партийной организации был бывший ветеринарный фельдшер Петраков. Парторганизация в полку была очень большая и влиятельная, большинство комсостава являлись членами партии. Много было коммунистов и среди бойцов.

ОТХОД

Формирование 23-го Верхкамского полка проходило в тяжелой боевой обстановке. Враг напирал со всех сторон и не давал возможности сколотить и привести в должный порядок подразделения вновь создаваемого полка. С фронта теснили хорошо вооруженные Антантой регулярные части 1-й Сибирской дивизии, а в тылу притаился с обрезом в руках кулак и ждал удобного случая, как бы стрельнуть нам в спину или, пользуясь нашими ошибками, поднять против нас восстание недовольных крестьян.

После ряда боев с превосходящими силами противника мы вынуждены были в конце декабря оставить города Усолье, Дедюхино и Соликамск и начать отход в общем направлении на Вятку. Отступая с боями по Кайгородскому тракту к Косе, мы в то же время прикрывали огромные обозы с государственным имуществом эвакуированных Советов из Соликамска, Березников, Усолья и с севера, со стороны Чердыни. Обозы тянулись длинными вереницами по всем дорогам от Чердыни до Юксеева и от Соликамска до Косы и дальше на Юм, Юрлу и Афанасьево.