Завещание волка - Андрей Дышев

Юля кивнула и отошла в сторону. Она всматривалась в зал, заполненный десятками пассажиров. Мелькали загорелые и бледные лица, панамы, сумки, чемоданы, коляски. Плакали дети. Пахло кофе и бутербродами. Эхом разносился голос диктора.

Она перевела взгляд на стойку экспресс-кафе. На крутящемся стульчике, с чашечкой в руке, сидел Кирилл в темных очках и делал вид, что не смотрит на нее.

«Может, Линчо уже арестовала милиция?» – подумала Юля.

Прошло еще пять минут. Женщина, сидевшая на регистрации, ушла. Кирилл допил кофе, встал и не спеша приблизился к Юле. Взяв ее за руку и не скрывая раздражения, он сказал:

– Хватит делать вид, будто ты его ждешь!

– Я не понимаю тебя, – произнесла Юля. – Ты думаешь, я тебя обманываю?

Кирилл повел девушку в центр зала. Она слабо сопротивлялась.

– Я говорила тебе правду! – с обидой в голосе крикнула Юля, вырывая руку из крепкой ладони Кирилла. – Мы договорились с ним встретиться здесь в пять часов. Я не знаю, почему он не пришел!

Кирилл опустил руки, приблизился к девушке почти вплотную и, глядя ей в глаза, произнес:

– Если бы ты знала все, то, может быть, была бы более расторопной и задержала бы Линчо. Но уже поздно, я упустил редкий шанс. Этот человек мог вывести меня к наркобарону Августино Карлосу, который уже много лет прячется в сельве.

– Тебе очень нужен этот наркобарон?

Кирилл смотрел на Юлю, как на глупое дитя.

– Наркобарон мне не нужен, – ответил он. – Мне нужна моя пятилетняя дочь, которую он наверняка прячет у себя на вилле.

– Прячет твою дочь?? – ахнула Юля. – Но как… Но откуда…

– Это долгая история, – прервал ее Кирилл.

Глаза девушки заблестели. Чувствуя себя ужасно виноватой, она пожала плечами, покачала головой и, с трудом справляясь со слезами, произнесла:

– Но я ведь действительно тебя не обманываю! Мы договорились встретиться здесь…

– Как бы то ни было, уже ничего не исправишь.

Если бы в этот момент они резко повернулись лицом к регистрационной стойке, да еще вооружились бы театральными биноклями, то смогли бы увидеть мокрое от слез лицо Линчо. Индеец прошел уже таможенный и пограничный контроль и теперь, стоя за витриной «Дьюти фри», следил за Юлей. Сердце его разрывалось от тоски и любви. Он с трудом сдерживался, чтобы не кинуться с воплем назад, раскидывая охранников и перепрыгивая через ограждения. «Нет, нет! – убеждал он себя. – Я не смогу смотреть в глаза этой святой девочки! Я не смогу ей больше лгать! Лучше расстаться вот так…»

– Вот тебе деньги на такси, – сказал Кирилл, доставая из кармана портмоне.

– Не надо, – покачала головой Юля. – Я поеду на автобусе. У меня студенческий. Бесплатно… А ты? Ты куда?

– Мне в другую сторону, – нахмурившись, ответил Кирилл.

По залу эхом пролетело объявление. Ни Юля, ни Кирилл не обратили бы на него внимания, если бы не прозвучала фамилия Кузнецовой.

– Юля Кузнецова, подойдите к справочному бюро! Повторяю…

– Кажется, тебя приглашают? – насторожился Кирилл.

– Это он! – крикнула Юля, в возбуждении хватая Кирилла за руку. – Теперь он не уйдет! Где же справочная?

Она очень старалась искупить свою вину, суть которой сама не понимала. Схватив Кирилла за руку, она стала метаться по залу.

– Успокойся! – крикнул ей Кирилл. – Это рядом с выходом!

– Я побежала первой! Я его задержу!

Кирилл неторопливо шел за Юлей. Он не верил, что у справочного бюро девушку ждет Линчо. Когда он подошел к белой будке с большим вопросительным знаком на стекле, Юля стояла на цыпочках и с растерянным видом крутила во все стороны головой.

Кирилл склонился над окошком.

– Было объявление для Юли Кузнецовой.

– А разве Юля – это вы? – фыркнула женщина.

Тут уже Юля протиснулась к окошку и просунула свой студенческий билет. Женщина взглянула на фамилию и швырнула Юле пластиковый файл с листами, исписанными каракулями.

– Рекомендация, – протянула Юля с заметным разочарованием, просматривая листок с испанским текстом. – Все-таки не забыл…

– А ты беспокоилась, – сказал Кирилл. – А это что?

Юля вынула второй лист, поднесла его ближе к глазам, поморщилась.

– Письмо, – усмехнулась она. – «Дорогая Юля… Прости, что не смог… м-м-м… Я тебя очень люблю…» Столько ошибок!

Она сдержанно улыбалась и крутила головой. Ее щеки полыхали, как закат, предвещающий ветреную погоду. Не проявив к письму заметного любопытства, Кирилл вернулся к справочному бюро.

– Когда прибудет в Сан-Хосе коммерческий рейс?

– Десятого, в два часа дня.

– А как я могу добраться до Сан-Хосе?

– Никак, – односложно ответила женщина.

– А вообще в Колумбию?

Женщина взглянула на Кирилла оценивающе.

– Только до Боготы, транзитом через Москву. Ближайший рейс сегодня в десять вечера из Шереметьева.

– Когда он будет в Боготе?

Женщина вздохнула, словно хотела сказать: а не много ли вопросов вы мне задаете, молодой человек?

– Десятого, в десять утра.

На четыре часа раньше, чем в Сан-Хосе приземлится грузовой самолет!

– Представляешь, он в меня влюбился! – делилась впечатлениями от письма Юля, едва поспевая за Кириллом.

– Поздравляю!

– Пишет, что вылет перенесли на час раньше, и потому встреча сорвалась.

– Меня это уже не интересует.

– У него, наверное, два класса образования! В каждом слове по две ошибки…

Юля хотела еще что-то добавить, но Кирилл резко остановился и, хмуро глядя на девушку, протянул ей руку.

– Прощай!

Раскрыв от удивления рот, Юля машинально протянула ему руку. Кирилл пожал ее и направился в глубь зала, быстро смешиваясь с толпой.

– Кирилл!! – крикнула Юля, догоняя его. – Кирилл, подожди! Ты что, обиделся на меня?

– Извини, у меня мало времени, – ответил он через плечо.

– Ты думаешь, мне нужен этот Линчо? – зачем-то стала оправдываться Юля и, скомкав в руке письмо, демонстративно кинула его в урну.

– Мне все равно. Пожалуйста, оставь меня! Я должен оформлять вылет в Боготу.

– В Боготу? – переспросила Юля, глядя на Кирилла широко раскрытыми глазами. – Значит, ты решил лететь за ним?

– Если повезет, я еще встречу его в Сан-Хосе.

Они стояли друг против друга и молчали. Юля была ошарашена этим решением Кирилла. Она оказалась не готова к внезапному расставанию с ним.

– А ты… – произнесла она.

– Что – я?

Юля набрала в грудь побольше воздуха и, пугаясь собственной смелости, спросила:

– А тебе случайно не нужна переводчица?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

КОЛУМБИЯ. ВЕРХОВЬЕ РЕКИ ИНИРИДА

– Сядь, – сказал Рай Клементине. – Я хочу серьезно с тобой поговорить.

Девочка, прижимая к себе большую куклу, исподлобья смотрела на пилота. Он взял ее за локоток и заставил сесть на скамейку. Опустился перед ней на корточки и стал пристально смотреть ей в глаза.

– С сегодняшнего дня ты должна называть меня папой, – сказал он.

Клементина насупила брови и еще крепче прижала куклу к себе.

– Почему ты молчишь? – спросил Рай. – Ведь ты хочешь, чтобы у тебя был папа, правда? А я буду очень хорошим папой. Ты не забыла, как мы с тобой запускали воздушные шары? А как я катал тебя на самолете?

Клементина молчала.

– И твой дедушка согласен, – продолжал Рай. – Он очень старый и скоро умрет. И если у тебя не будет папы, то ты останешься совсем одна среди крокодилов и змей. Ты хочешь остаться одна, Клементина?

– Он не умрет, – ответила девочка. Голова куклы с пышной прической наполовину закрывала ее лицо. Казалось, Клементина хочет спрятаться от Рая.

– Умрет, – заверил Рай. – В этом ты можешь не сомневаться.

– У меня уже есть папа! – сердито выкрикнула Клементина.

– Это тебе дедушка сказал? – спросил Рай и схватил Клементину за плечи. – Он ошибается, понимаешь? У тебя нет папы! Твой папа умер.

– Мой папа сильный и храбрый.

– Сильные и храбрые тоже умирают, девочка… А разве я не храбрый? Я такой же храбрый, как твой отец.

– Но ты черный!

– Это нехорошее слово, Клементина! – теряя самообладание, произнес Рай, крепче сжимая плечи девочки. – Так говорят расисты. Все люди братья! У нас одного цвета кровь…

– Пусти, мне больно! – звонко крикнула Клементина и, вырвавшись, побежала по газону.

За этой сценой Августино наблюдал через жалюзи на своем окне. Он стонал от бессильной ярости. Потом схватил со стола медную статуэтку, изображающую храм солнца инков, и швырнул ее в стену.

– Негодяй! – крикнул он. – Я убью его!

Дверь отворилась, и в кабинет вошла медсестра в голубом халате и накрахмаленном короновидном чепце. В руках она держала поднос со стаканом воды и таблетками.

– Вы хорошо себя чувствуете? – спросила она.

На коричневом лице – ничего не выражающая улыбка. Ослепительно белые зубы. Черные, широко раскрытые глаза. Излишне длинные искусственные ресницы… Августино смотрел на медсестру с ненавистью. Эта разрисованная кукла улыбалась всегда, как бы Августино себя ни чувствовал. Он знал, что с такой же улыбкой она будет смотреть на его агонию.