Следующее поколение - Валерий Чубар

— Вы можете уйти в лес, — сказал Вик.

— Пробовали, — возразил старейшина, — лучше бы и не пробовать! Поселок с собой в лес не унесешь. Возвращаемся — одни головешки лежат. Это наш старый поселок был, вы через него проходили… — Вик кивнул. — Ну, вот так и живем Платим дань, а куда деться? Город…

Вик внимательно наблюдал за лицом старейшины, и, когда тот выдохнул это слово — «Город» — выдохнул, словно проклятие — Вик неожиданно понял, что фермеры проклинали Город много раз, проклинали так же, как недавно он сам. Фермеры должны были ненавидеть Город темной, лютой ненавистью — куда более сильной, чем ненависть к серым. Потому, что серым можно было сопротивляться, можно отомстить — а Городу — нет.

— Против Города бессильны и мы тоже, — утешающим тоном проговорил Вик. И вдруг добавил: — Пока бессильны…

Реакция старейшины была мгновенной. Он крепко сжал локоть Вика.

— Пока бессильны, говоришь? Пока? Что вы задумали?

Вику нечего было ответить. Слова вырвались у него сами собой, теперь он сожалел об этом. Стоило ли признаваться в данной однажды клятве? Поколебавшись, Вик сказал:

— Совет ничего не замышляет. Город неприступен. Меня подняли бы на смех, если б узнали, но… но я дал себе клятву побывать в Городе. И не просто побывать, а спросить с них за все, спросить… — Вик замолчал. Он ждал расспросов, однако старейшина не проронил ни звука. Взгляд его был направлен куда-то вдаль. Не на дальний берег озера. Гораздо дальше.

— Ты молод, старейшина Вик. Ты не видел Исхода… Город… — старейшина говорил, запинаясь, будто каждое сказанное слово причиняло ему боль. — У них есть танки.

У них есть вертолеты. Они разделались бы с нами всеми за одно лето, но им нужна дань.

Старейшина умолк. Вик тоже молчал — возразить ему было нечего. Слова «вертолеты» и «танки» пугали своей мрачной загадочностью. Железные машины? Ну, и что же?

Грузовики тоже железные машины, но они горят, и не нужно особого труда, чтобы их поджечь… Эту мысль Вик постарался упрятать в своей голове как можно надежнее.

Если бы можно было рассчитывать на помощь фермеров! Но у фермеров всем заправляли старейшины, а они были теми же прошлыми. И, как все прошлые, боялись Города. Ненавидели его, тянулись к нему — и панически боялись. В своей душе Вик такого страха не чувствовал. Он был молод. Он был иным, чем прошлые. …Вик вновь кинул камешек в озеро, и желтые листья закачались на едва заметных волнах, расходящихся кругами, медленно расходящихся бесчисленными кругами…

Централь — в замкнутом кругу, из которого нет выхода. Два грузовика. Три повозки. Станция. И препарат, который на исходе. На исходе… Исход… Вертолеты и танки…

После разговора со старейшиной Вик впал в сонное оцепенение и целые дни проводил на берегу озера, уставившись то в воду, то в очертания дальнего берега, где время от времени появлялись отряды охотников, направляющихся на охоту, или возвращающихся с нее. Оружие охотников, поразившее Вика вначале, называлось луком. Его использовали для прицельной стрельбы на большие дистанции по мелкой дичи, с автоматом охотились на крупных зверей. Кроме того, фермеры сумели приручить многие собачьи стаи. Это не удивило Вика, он знал, что до Исхода собаки были ручными животными и только потом одичали. Лошадей, коров и овец у фермеров было множество — Сей и Вета постоянно пропадали там, где содержалась живность. К женщинам у фермеров было откровенно пренебрежительное отношение, те скользили по поселку, точно серые, бессловесные тени — однако отношение к Вете было особым. Ей оказывали те же знаки внимания, что и Славу, и Сею, и всем остальным. Вета могла делать что угодно, даже устраивать скачки наперегонки с сыновьями фермеров. Такое никогда не позволили бы местной девушке. Однако Вета не принадлежала ни к одному из родов — и, следовательно, ни один из родов не могла опозорить. Вета не слезала с лошади целыми днями и, судя по всему, была без ума от счастья. Сей тоже выглядел вполне довольным жизнью в поселке. А вот остальные докучали Вику вопросами о возвращении. Все высказывали желание поскорее вернуться в Централь — Слав, Юр, Ник — только Гор, как всегда, отмалчивался. …Еще один желтый лист опустился в прозрачную воду озера. Листья падали все чаще и чаще. Надо было возвращаться. Тянуть больше было невозможно. Но… что-то продолжало удерживать Вика. Вернувшись, он встретится с Антом. И должен будет ему что-то сказать, сообщить результаты своих наблюдений. И что он скажет?

«Ничего особенного?» Вик усмехнулся, вспомнив этот обычный ответ участников конвоев. Да в самом деле, какие секреты могут быть у фермеров? Что особенного он узнал? Что надо ждать новых нападений серых? Что фермеры не интересуются проблемами Централи? Что они ненавидят Город и его конвои? Все это было известно и раньше.

Ничего особенного.

Разве что… В Централи Вик смотрел только под ноги да по сторонам. Ему и в голову не приходило взглянуть вверх. А здесь, сидя или лежа на травянистых лужайках, спускающихся к самой воде озера, он часто поднимал лицо к небу. И тело переполнялось ощущением простора. Бесконечного простора. Вику никогда не дышалось так легко, как в те мгновения, когда он лежал на траве, глядя в небо.

По вечерам небо усеивали звезды. Так их называли фермеры. Словно огоньки метаноловых зажигалок во тьме подземелья… Удивительно и непостижимо.

Но вряд ли стоит говорить об этих ощущениях Анту, а тем более на Совете. Уж лучше так и сказать, как все прочие: «Ничего особенного».

Чьи-то шаги за спиной. Вик обернулся и увидел Гора.

— Когда мы отправимся? — спросил тот.

Сразу несколько листьев слетели, кружась, на водную гладь озера. Внезапно Вик принял решение.

— Завтра на рассвете, — сказал он. — Собери сейчас всех в моей хижине. Надо готовиться, осмотреть грузовики и повозки…

Вик ждал, что Гор присядет рядом с ним, но тот остался стоять. На дальнем берегу мелькнули несколько всадников, мчащихся галопом. Гор проводил их взглядом.

— Вета с друзьями, — сказал он. — Нелегко ей будет со всем этим расставаться.

— Придется. Не оставаться же тут навсегда…

— Почему бы и нет?

Вик изумлено глянул на Гора. И увидел в его руках автомат. Дуло смотрело в сторону, однако палец Гора лежал на спусковом крючке.

— Я остаюсь, Вик.

«Вот тебе и ничего особенного»! — ошеломленно подумал Вик. Потом еще более ошеломительная мысль пришла ему в голову.

— Ты… один? — осторожно спросил Вик.

— Да, — отозвался Гор. — Остальные уже знают. Они хотят вернуться. А я остаюсь.