Маршал Шапошников. Военный советник вождя - Рудольф Баландин

И это говорится открыто, всегласно, на заседании Думы. Выходит, темные силы группируются вокруг царя? Даже те, кто яростней других защищает неограниченное самодержавие, вольно или невольно Вскрывают его коренные недостатки.

В триаде «православие, самодержавие, народность» религиозная составляющая тоже начинает вызывать сомнения. Странная в связи с этим официальная установка на освобождение Константинополя от мусульман. Одновременная война с Германией и Турцией грозит нам полным разгромом. Вряд ли наши союзники — Франция и Великобритания — позволят России так укрепить свои позиции на Черном море с прямым выходом в Средиземное. А тут вновь довлеет Распутин. В царской семье почитают его едва ли не как святого и пророка, представителя российской глубинки и простого русского народа. Однако в народной среде мнение прямо противоположное, и его высказал Пуришкевич. Значит, знаменитая триада, на которой зиждется государство Российское, рассыпается на глазах.

Страну раздирали противоречия. В военное время важно единение всех сословий и партий. А тут одни призывают к мирному соглашению с Германией, другие — к войне до полной победы, третьи — к прекращению кровопролития без предварительных условий. Есть еще и четвертые, выступающие за поражение России в импе-

105

риалистической войне и свержение самодержавия. Их называют германскими агентами. Однако у них имеется немало сторонников из числа разного рода ультрареволюционеров.

31 декабря президент Соединенных Штатов Северной Америки Вильсон предложил правительствам воюющих держав сообщить свои взгляды на условия, которые необходимы для мирного соглашения.

Николай II, Верховный Главнокомандующий, обратился к сухопутным и морским войскам с манифестом, где, в частности, говорилось:

«Час мира еще не наступил. Неприятель еще не изгнан из занятых им областей, Россия еще не осуществила задач, поставленных этой войной, то есть овладения Константинополем и проливами, а также восстановления свободной Польши в составе всех ее трех частей.

Мы остаемся непоколебимы в нашей уверенности в победе. Бог благословит оружие наше: он покроет его вечной славой и даст нам мир, достойный ваших славных подвигов, мои славные войска, такой мир, что будущие поколения благословят вашу святую память».

30 декабря стало известно, что минувшей ночью убили Распутина. Казалось бы, сообщение обнадеживающее. Разрубили, по примеру Александра Македонского, замысловатый гордиев узел. В результате, возможно, лишь резче обозначились противоречия между самодержавием и народом. Распространились слухи о готовящемся дворцовом перевороте для спасения монархии, для замены слабовольного Николая II более значительным, разумным, последовательным царем (или регентом при малолетнем царевиче), пользующимся доверием народа.

Как относился к тому, что происходило в Отечестве, Борис Михайлович? Об этом остается только догадываться. Скорее всего он старался не углубляться в политические проблемы, исполняя свой воинский долг. Безусловно, у него складывалось впечатление, что в России наступает смутное время смятения умов, разброда и расшатывания и без того ослабленных государственных устоев.

Чтобы оценить общую ситуацию, придется обратиться к свидетельствам современников, раз уж отсутствуют воспоминания Шапошникова. Без понимания того, что происходило в 1917 году в России, нельзя судить о настроениях в той среде, к которой он принадлежал. Тем более что многие офицеры и генералы Генштаба год спустя оказались — и не случайно! — в рядах Красной Армии.

Вот почему есть смысл сделать отступление от конкретной биографии Шапошникова и восстановить, хотя бы отдельными штрихами, обстановку того поистине переломного периода в истории нашей страны. Ведь о нем за последние два десятилетия наговорили столько всяческих былей и небылиц, фантазий и отъявленной лжи, то есть необходимость внести в этот сумбур мнений какую-то ясность.

Глава 4

ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА

С Россией кончено. На последях Ее мы прогалдели, проболтали,

Пралузгали, пропили, проплевали,

Замызгали на грязных площадях.

Распродали на улицах: не надо ль Кому земли, республик да свобод, Гражданских прав? И родину народ Сам выволок на гноище, как падаль.

Максимилиан Волошин

ПРЕДРЕВОЛЮЦИЯ

Предреволюционные месяцы 1916—1917 годов в мемуарах современников обычно характеризуются как тревожные, пронизанные ощущением надвигающейся трагедии. Однако не всегда можно определить, когда возникло это ощущение: до или позже февральских событий.

Человеческая память выборочна и подвержена воздействию эмоций. После того как грянул 1917 год и затем началась Гражданская война, многие события предшествующего времени стали выглядеть по-иному, осмысливаться по-новому, так что вспоминалось не все, а преимущественно негативное, соответствующее последующей катастрофе.

Тем интересней обратиться к свидетельствам, которые относятся непосредственно к этим дням и были тогда же обнародованы. Вот некоторые выдержки из интересной книги В.П. Лапшина «Художественная жизнь Москвы и Петрограда в 1917 году» (1963). Слишком часто политики, увлеченные текущими делами и партийными скло-

108

ками, менее чутко воспринимают общественное мнение, чем деятели искусств или простые обыватели.

Со страной происходило что-то непонятное. Газеты пестрели тревожными сообщениями о несчастных случаях, распространении наркомании (тогда наиболее популярным наркотиком был кокаин), пожарах, убийствах, грабежах, забастовках. В конце ноября 1916-го «Петроградский листок» писал: «Надвигается несуразица. Пустыми, непонятными страхами пугает. Чьи-то рожи в сумерках корчатся, мерещатся».

Шла война, отдельные победы сменялись поражениями, но ничего окончательно не прояснялось, веры в разгром врага не было, да и трудно было понять, за что идут бои, тысячами ежедневно гибнут люди. Терялась вера в царя и правительство, тем более что царь чуть ли не ежедневно менял министров и премьеров. Власть демонстрировала свою беспомощность и растерянность; Совет министров стали называть «кувырк-коллегией»; распространялись слухи об измене в высшем руководстве и о том, что царь и царица находятся под влиянием «старца» Григория Распутина

То, что Распутин был выходцем «из низов», оскорбляло и возмущало аристократию (кроме очарованных им экзальтированных дам). Но и в народе верховенство Григория Распутина над царем воспринималось болезненно и скептически. То, что придворные могли толковать как сближение царя с простым народом, в народе понималось как унижение царской власти.

Война не только не объединила все социальные слои перед лицом общего врага, но, наоборот, еще больше разобщила — одним она принесла беды и страдания, для других она была выгодным предприятием.

А до войны экономически укреплявшаяся Россия испытывала мучительный идейный разброд. Впрочем, это касалось не только России, но и всей западной цивилизации. Удивительно верный прогноз на XX век (прежде всего на его начало) дал французский писатель и врач Макс Нордау в книге под недвусмысленным названием «Вырождение»:

«Мы изучили разнообразные формы, принимаемые вырождением, и истерию в искусстве, поэзии и философии. Главными проявлениями умственного расстройства наших современников в этой области служат: мистицизм как результат неспособности к сосредоточенному вниманию, ясному мышлению и господствованию над эмоциями, вызываемый ослаблением мозговых центров; эготизм (то же, что и эгоизм. — Авт.) как результат ненормального состоя-

109

ния чувствующих нервов, притупления воспринимающих центров, извращения инстинктов, желания доставить себе достаточно сильные впечатления и значительного преобладания органических ощущений над представлениями; ложный реализм, вызываемый туманными эстетическими теориями и выражающийся пессимизмом и непреодолимой склонностью к скабрезным представлениям и самому пошлому, непристойному способу выражения».

Все это он называл печальным обозрением «больницы, какую ныне представляет если не все цивилизованное человечество, то, по крайней мере, высшие слои населения больших городов». Тот же диагноз вполне подходит к концу XX века и началу XXI века, и это явно свидетельствует о какой-то всеобщей психической болезни, поразившей современную цивилизацию потребления.

Словно подтверждая выводы Нордау, русский сатирик Арк. Бухов писал в 1913 году:

Каждый день, как ошалевший пьяный,