Перевод с особого - Евгения Михайлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что же с этим всем делать…
– Да что угодно вообще-то. В этой истории ни на ком пробы ставить негде. Включая, пардон, твою супругу.
– Тогда поехали быстрее. Но перед этим скажи мне, какую тут кнопку нажать, чтобы сказать, что я ухожу совсем. Позвоню на работу, чтобы сняли для меня номер в отеле. Есть один, практически наш отель. Мы его полностью отделали и обставили. Владелец Олег Захаров – мой хороший приятель.
– Можно без кнопки. Я уже сообщил руководству и нашему Волгину, что ты выписываешься.
– Даже не знаю, как тебя благодарить.
– Пока вообще не за что. Главное – поскорее Марину вытащить. «Лечение» в этом змеином гнезде небезопасное. А все остальное и есть просто мой кайф – люблю хватать ущербных людей за их слабые места: алчность, тупость и параноидальную уверенность в своей вечной безнаказанности. Нина Говоркова, владелица психиатрической клиники с поддельным дипломом о медицинском образовании именно такая. Ее инвесторы, спонсоры и потенциальные клиенты, избавляющиеся с ее помощью от конкурентов и родни, часто с концами, крепко держат ее и ее концлагерь на плаву. Дело пахнет миллиардами, много лет покупают всех, кто может заговорить. С Томилиным наверняка тоже криминальное содружество. Сейчас люди Земцова работают с его ноутбуком и телефонами. Идет обыск в его магазине. Мне сказали, что везде много интересного.
Денис, уже полностью одетый, собранный, вдруг умоляюще посмотрел Кольцову в глаза:
– Сережа, у меня большая просьба. Если она тебе покажется особо глупой, скажи, я не обижусь. Но… Сначала послушай. Ночью мне позвонила Настя. Они с Артемом не спали и волновались за меня. Им обоим вдруг показалось, что у меня что-то ужасное случилось. Представляешь? Они ничего не знали. Я им не звонил… Короче, я ей все рассказал о Марине. И – только не смейся – попросил… Посмотреть что-то или перевести, как она умеет, степень участия Веры в этой истории. Настя сказала, что видит и понимает только одно: Вера причастна. А мы ведь этого еще не знали… Настя сказала, что Вера не жалеет Марину и что это понятно без перевода, так как у Веры нет особого языка. Только слишком громкий голос, который ее выдает. Где-то так. В общем, просьба следующая. Попроси Земцова разрешить нам взять с собой Настю. Я чем угодно клянусь: она на месте поможет Марине больше, чем мы все. Не говоря о том, что она больше увидит.
– Круто, – произнес Сергей. – Я в этой всей хиро– или хЕромантии не знаток. Могу только точно сказать, что рыжая зеленоглазая ведьма на самом деле знает, о чем думают люди, которые даже не в курсе ее существования. А не менее рыжий чертененок Артем умеет доводить ее переводы до веселого шабаша. Насчет ее участия в полицейской операции… Сомневаюсь, если честно. Надо спросить у Земцова.
– Скажи ему, что она, к примеру, моя двоюродная сестра.
– Было бы смешно, если бы меня не тревожило твое интеллектуальное состояние. Настя – главный свидетель нападения на тебя. Вот кто она для Земцова и тебя. И все ее родственные связи полковнику уже известны. А что. В таком качестве и захватим ее. Никто пока не исключил связь двух нападений на членов одной семьи. Думаю, Земцов согласится. Но Артема – ни в коем случае! И с кем она его оставит?
– Надо попросить Игоря.
– Ничего, что Игорь получает зарплату за то, что в это время обучает детишек премудростям науки?
– Ничего с детишками не случится, если его кто-то заменит, он потом отработает.
– То есть ты ему так прикажешь?
– Да какой из меня приказчик… Если Настя его попросит, он ни за что не откажет. Да ему радость решать с Артемом теоремы, создавать свои. Они так обо всем забывают.
– Звони Насте уже на ходу. Погнали.
…У старого трехэтажного здания за высокой металлической оградой остановилось несколько автомобилей. Из первого вышли Земцов, Кольцов и Денис с Настей. Земцов нажал вызов охранника. Показал ему удостоверение, что-то объяснил.
Они вчетвером вошли и в помещение.
– Где можно увидеть Нину Говоркову? – спросил Вячеслав Земцов у дежурного в коридоре.
– Я позвоню, – ответил тот довольно перепуганным голосом и набрал номер. – Нина Васильевна, к вам тут пришли. В удостоверении сказано, что начальник отдела похищений и убийств. Фамилия Земцов… Да, понял. Хорошо, передам. – Он обратился к посетителям: – Нина Васильевна отлучилась по важному делу. Совещание там и вроде встреча с министром. Просила изложить ваше дело, она разберется и позвонит вам. Можно поискать заместителя, но она тоже сейчас занята. Придется ждать не меньше часа.
– А мы просто не будем их всех ждать, искать и догонять. Найдем потом, – спокойно произнес Земцов. – Прошу вас немедленно проводить нас к Марине Кратовой, поступившей сюда вчера вечером. Это не обсуждается. Неповиновение буду рассматривать как пособничество в похищении.
– Я не знаю… – произнес дежурный и обратился к проходившей мимо медсестре – Алла, где у нас Кратова? Тут к ней полиция пришла.
– Где положено, – пожала та плечами. – На «вязках». А Нина Васильевна разрешила их туда вести?
– Алла, вас не затруднит перевести нам термин «на вязках»? – вежливо спросил Кольцов.
– Сейчас увидишь, – резко ответил ему Земцов и обратился к медсестре: – Мы пришли в рамках уголовного расследования. И тут именно мы разрешаем или нет. Имею полномочия потребовать, чтобы никто не мешал пройти нам к предполагаемой жертве насилия.
Через несколько минут они застыли на пороге пустой темной комнаты без окон. У стены одна металлическая кровать. А на ней Марина, кажется, без сознания. Она в мятой белой сорочке, ее руки и ноги прикручены толстыми веревками к железным прутьям спинок. На синевато-белом подбородке чернеют засохшие струйки крови из прокушенных губ…
– Срочно развязать! – крикнул Земцов, но тут же увидел, что рядом с ними больше никого из персонала нет. Медсестра и дежурный сбежали.
– Да ладно, Слава, – подошел к кровати Кольцов. – Не нужны нам их грязные лапы. Давай я сам, аккуратно.
Прежде всего Сергей сфотографировал общий план с кроватью Марины, затем – по деталям – крупно. Достал из одного кармана нож в чехле с надписью «SAMIRA», освободил сверкающее лезвие и перерезал веревки, как ниточки. После чего поднял Марину на руки и передал отцу. Спросил у Земцова:
– Звать тварей, чтобы привели в чувство?
– Ни в коем случае, –
