Ещё вчера… - Николай Мельниченко

На своей яме я работаю один, привожу, что можно, в порядок. Три дня "моя" бригада калечит партийный Москвич прямо во дворе, – свободных ям больше нет. Работают злые, но относительно трезвые. Со "стилягой" дело уже шло к благополучному финалу, но наведался владелец и решил рублем поощрить тружеников сервиса. На день после этого они "выпадают". Владелец в истерике; обком дает втык руководству автобазы. Бригаду собирает на рабочем месте сам начальник на служебной машине только к вечеру, когда я уже уходил. Задерживаюсь возле несчастного стиляги. В пыли под машиной копошатся мои благодетели. Поскольку я уже переодет в чистое, меня просят завести мотор и проверить передачи – задние колеса висят в воздухе. Завожу, втыкаю наугад незнакомую передачу, колеса крутятся. "Задняя работает! – слышу радостные крики. – Давай теперь вперед!"

Втыкаю другую. "Вперед, тебе говорят!" – кричат умельцы. Разбираюсь со схемой передач на рукоятке и начинаю командовать сам: "Включаю первую!" "Это задняя!" – кричат из под машины. "Даю вторую!" "Это опять задняя!". Я начинаю кое-что понимать, и включаю заднюю передачу. "Ну вот, наконец попал!", – радуется "партер".

– Так вот это и есть задняя! – затыкаю я вопли умельцев. Затем командую:

– Смотрите! Первая, вторая, третья, четвертая! Теперь – задняя!

В ответ – гробовое молчание. Умельцы впали в ступор. Теперь отремонтированный Москвич имеет 4 скорости (передачи) назад и только одну – вперед. Ездить, конечно, можно, но – только задним ходом, повернув голову на 180о , что не всегда удобно.

Приходит ясное понимание, что после вмешательства этих умельцев моя машина не сможет доехать даже до Старого города. Беру власть и инструмент свои руки. Объявляю бригаде, что они все – мои подсобники. Пьяных – уволю без выходного пособия. Если через два дня моя машина не будет собрана, я тоже пойду в обком, чтобы наказали всю фирму, а их всех уволили.

К сожалению, я и сам еще мало понимаю тонкости своего аппарата. Добываю всякие книжки по Москвичу, консультируюсь, разбираюсь. Новая балка уже стоит на месте, для настройки схождения делаю линейку со штангелем. Умельцы притихли и тоже кое-чему учатся…

Через день я выезжаю с осточертевшей ямы и приезжаю на Старый город. Эмма и бабушки рады. Начинаем готовиться к возвращению: отпуск уже кончается…

Загружают и "упаковывают" нас родители по-настоящему: банками, фруктами, припасами, всякими разными одеждами и вещами, которые нам якобы будут совершенно необходимы в нашей будущей жизни. Я уже начинаю переживать за здоровье своей, только что отремонтированной машины, говорю, что она не выдержит. Федор Савельевич соглашается не нагружать машину:

– Ну, ладно, – привезу вам на поезде!

Мне его жалко еще больше, и я покорно распихиваю по щелям манюни очередную нагрузку.

– Ничего-ничего! Будете ехать тихонько!

Тихонько, дорогой батя, мы уже ездить не можем: наша "коптилка на колесах" теперича бегает очень-очень быстро…

…я горизонт проскакиваю с ходу…

Выезжаем по обычаю очень рано с надеждой еще посетить в Киеве друзей. Штурман привычно достает карты, намечает, где будем пить чай. Преодолеваем цветущие села вокруг Винницы, выходим на бердичевское шоссе. Идем с привычной скоростью, хотя машина рыскать стала немного меньше, и можно было бы прибавить. Пьем чай, любуемся природой, разговариваем, дурачимся, короче – живем.

Нас нагоняет новенькая 21-я Волга с оленем на радиаторе. Я немного снижаю скорость, перемещаюсь вправо, включаю правый поворот. Это всем водителям понятный сигнал: даю дорогу, обгоняй! Однако Волга идет плотно за нами, и не думает обгонять. Тогда я прибавляю скорость. Волга не отстает, все так же плотно висит на нашем хвосте. В ней сидят два жителя Бердычева и нагло "лыбятся".

– Чего они хотят? – нервничает Эмма.

Я зверею. Проходу нет от этих юмористов: то проехать не дают, то с хвоста не уходят. Разгоняюсь. Волга как привязанная идет за нами. Вижу встречную машину, начинаю резко тормозить. Волга автоматически берет влево, но там навстречу идет машина. Повиляв туда-сюда, Волга тормозит и опять пристраивается к нашему хвосту. Морды лиц у "волгарей" немного вытянулись, но еще сохраняют подобие улыбки. Еще раз разгоняюсь, встречную машину подпускаю поближе, торможу сильнее. Волге приходится тормозить до полного юза колес, так, что они дымят. Волга останавливается, по мнению моего штурмана – для чистки основательно испорченных штанов. Штурман гордится своим крутым пилотом…

Гораздо позже я начинаю понимать, какой опасности я подвергал наши жизни, и не только наши. Если бы эти придурки не успели затормозить, то они бросили бы других придурков (нас) прямо на встречную машину, в которой тоже наверняка бы пострадали весьма приличные люди… Лобовое столкновение, когда скорости суммируются, – весьма эффективное средство для камикадзе. Я ничего еще не знаю о скрытой опасности, которая обнаружится спустя всего лишь несколько часов…

Очень умная вставка. Наблюдая агрессивный и наглый стиль езды некоторых водителей теперь, я свято чту "закон трех Д": – "Дай Дорогу Дураку",как ни чешутся руль и газ. Из приведенного случая видно, что и тормоз может чесаться…

…Наташа и Юра Яворские проводят лето на близкой даче лесничества. Она находится в нескольких километрах от конечного трамвайного кольца в Святошино. Конечно – Киев очень зеленый город, но это – город. Здесь же, невдалеке от житомирского шоссе, – земной рай и полная лепота. Помещений много, хозяева – радушные. Мы принимаем их приглашение погостить у них денек. На даче проводит выходной еще одно семейство друзей с детьми. Мы бодро вливаемся в большую компанию. С Яворскими мы не виделись с осени 1956 года, когда Юра сажал нас с Эммой на поезд в Ленинград: нам есть о чем поговорить.

Вечером семейство с детьми заторопилось домой. Я усаживаю всех в машину, чтобы довезти до трамвая, извиняясь, что не могу довезти их прямо к дому: я уже не знаю Киева, особенно в начинающихся сумерках.

Проезжаем пару остановок после кольца: там удобный разворот. Высаживаю новых друзей, с каждым дитем прощаюсь за руку, что их очень веселит. Убеждаюсь, что они благополучно сели в нужный трамвай, и радостно ложусь на обратный курс: теперь можно посидеть с друзьями за рюмкой чая. Сумерки уже сгустились.

Проехав метров 100, вижу неглубокую канаву поперек дороги. Резко торможу, но въезжаю в канаву, хоть и с небольшой скоростью. Раздается треск, машина накреняется вправо и ползет по инерции на встречный трамвай. Трамвай проносится в считанных сантиметрах от машины. Выскакиваю из салона. Правого колеса нет: оно затянуто под машину. Резко пахнет тормозная жидкость, вытекающая из разорванной трубки. Оглядываюсь. Я наехал на недостаточно засыпанную канаву после прокладки кабеля поперек шоссе. На левой стороне эта канава засыпана полностью, и я ее даже не заметил до разворота.