История моей жизни - Александр Редигер

Для сдачи дачи внаймы приходилось ее убрать и мы для этого переехали туда в апреле на одну неделю; лучшие вещи были взяты в город, другие были спрятаны в чуланы и на чердак. Это было последнее наше житье на своей даче.

Отъезд наш за границу задерживался поздним окончанием сессии Государственного Совета*. Чтобы уехать до ее закрытия, нужно было испрашивать отпуск, а между тем, председатель Совета Акимов, к которому я обратился за этим, просил меня обождать, так как не был уверен в том, что в Совете до конца сессии, когда придется обсуждать бюджет, сохранится нужный кворум (64 члена). Между тем, наша квартира становилась летом нестерпимо жаркой, и жена стала страдать головными болями. 12 июня в Совете при голосовании оказалось 105 членов, и Акимов согласился с возможностью моего отъезда. Билеты мне удалось получить на 19 июня. Государь был в шхерах, а потому его разрешение на мой отпуск было получено лишь за несколько часов до нашего отъезда.

Мы вновь проехали в Франценсбад, не останавливаясь в Берлине, а в Villa Imperiale получили такие же комнаты, как в прошлом году. Лечение пошло тем же порядком, как в прошлом году. Вследствие сидячей жизни, я за последний год прибавил весу почти на десять фунтов и дошел до 105,7 килограммов. Считая полезным похудеть, я сказал об этом доктору, который рекомендовал мне гимнастику на цандеровских машинах, я ее проделывал в течение пяти недель. Была ли от нее какая-либо польза, я сказать не берусь; похудел я в это лето несколько более, чем обыкновенно в течение лета и бытность на водах, но в следующую зиму я вновь пополнел.

Пребывание в этом году в Франценсбаде было несколько тревожно ввиду политического положения. Война мелких балканских государств с Турцией показала, что союз их представляет собою силу, с которой приходится считаться и великим державам; проискам наших врагов удалось расстроить этот союз и даже вызвать междоусобную борьбу между его членами, но тем не менее, выяснившаяся сила мелких балканских государств побудила Германию к спешному и чрезвычайному усилению своей армии. Другой причиной этой меры являлось то, что в 1917 году оканчивался срок действия ее торгового договора с Россией, и она готовилась отстаивать с оружием в руках интересы своей торговли. Настроение политических и деловых сфер стало крайне напряженным, и возможность возникновения войны становилась все более вероятной. Поэтому во все время нашей бытности за границей мы с напряженным вниманием следили за сообщаемыми в газетах вестями, я всегда держал при себе больше денег, чем обыкновенно, и мы обсуждали вопрос, как нам, в случае усложнений, добраться скорее до родины. На наше счастье, в 1913 году мир не был нарушен, и все обошлось благополучно.

Во Франценсбаде мы пробыли шесть недель с небольшим. В первые четыре недели мы знакомых не встречали; но затем к жене подошла одна барыня, оказавшаяся вдовой доктора Стуковенкова из Киева, и напомнила ей, что они встречались за границей же, когда жена еще была барышней. Сама Стуковенкова оказалась очень милой и интересной старушкой, имевшей множество знакомых в Франценсбаде, с некоторыми из них и нам пришлось познакомиться*, поэтому конец нашего пребывания на водах был менее скучен и однообразен, чем его начало.

Из Франценсбада мы решили ехать в Баварию и посетить там замки короля Людовика II, которыми жена очень интересовалась; за советами относительно пребывания в Баварии мы обратились к хозяйке нашей гостиницы. Оказалось, что она сама ежегодно, по окончании сезона в Франценсбаде, путешествует и отлично знает Баварию. Она нам указала отели и маршрут путешествия и рекомендовала пожить в местечке Партенкирхен.

5 августа мы переехали в Мюнхен, где пробыли два дня и осмотрели город и его музеи; затем по железной дороге мы проехали в Баварские Альпы и в экипаже поднялись к замку Neuschwanstein*, очень красивому снаружи, но мрачному и неуютному внутри. На следующий день мы совершили очень приятную поездку в ландо от Schwansee** через замок Линдергоф в Партенкирхен (верст 60-70); Линдергоф нам понравился своею уютностью, хотя украшения его довольно аляповаты. Зато в Партенкирхене нас ожидало полнейшее разочарование: местечко это, почти лишенное тени, привлекательно только для туристов, как исходный пункт для экскурсий в горах, но отнюдь не для людей, только что отбывших шестинедельное лечение и мечтающих о спокойном отдыхе! Делая экскурсии по окрестностям, мы облюбовали местечко Feldafing, но там не могли найти помещения. Наконец, пробыв шесть дней в Партенкирхене, переехали в Тутцинг на Штарнбергском озере; там мы пробыли три дня, в течение которых объездили озеро и побывали в замке Берг, где Людовик II покончил свою жизнь. 19 августа мы переехали в Мюнхен, где переночевали и поехали дальше в Петербург; в Берлине мы пробыли лишь несколько часов; 22 августа прибыли в Петербург. Там мы пробыли всего три дня и затем поехали в Перечицы к моему тестю, где пробыли четыре недели***, а после того провели еще несколько дней в Юстиле, у моей сестры.

В течение лета большая часть нашей квартиры была отремонтирована с переделкой печей; без ремонта остались только кабинет и комната m-lle Austin, в которые была составлена мебель*. Осенью поэтому было много хлопот по расстановке вещей и развеске картин. Тогда же я пробовал по руководству работать по коже, но эта работа давалась мне плохо, поэтому я обратился за помощью к госпоже Келер, которая, к сожалению, по болезни мужа могла дать мне лишь один небольшой урок.

В течение года я был в Государственном Совете на 39 заседаниях Общего собрания, на 25 заседаниях Финансовой комиссии и на одном лишь заседании правой группы.

В этом году у нас прекратилось знакомство с Васильковскими. Он хлопотал о том, чтобы его, по вновь изданным правилам, произвели в следующий чин 5 декабря и письменно просил меня повлиять в этом смысле на Гулевича, который по должности начальника штаба округа мог помочь истолкованию закона в его пользу. Я отказался исполнить его просьбу, так как Гулевич лучше меня знал, как толкуется новый закон, а об изъятии я просить не могу и не хочу, так как был и буду врагом всяких протекций и изъятий. Вследствие этого отказа, Васильковские перестали бывать у нас. Взамен, с 1 декабря у нас завязалось знакомство с симпатичной четой Игнатьевых, с которыми мы вскоре очень подружились.

Глава пятнадцатая

"Подготовка к войне у нас производилась не спеша". - План усиления армии. - Увольнение Коковцова. - Сбор "старых семеновцев". - Н. А. Янушкевич. - "Нас война коснулась близко лишь в лице Володи..." - Назначение верховного главнокомандующего. - Рассказы князя Андроникова. - "В конце 1914 года я принял православие"