Тонкий мир - Софья Ролдугина

Темнота настороженно замерла, а потом наполнилась мягким, чарующим смехом.

– Корделия? – переспросила я с подозрением. – Только не говори, что это с самого начала была ты. У меня в руках тяжелый подсвечник, и я готова кидать его на звук.

– Разумеется, нет, – поспешно ответила княжна. – Но свет все же не зажигай. У Рану проблемы с глазами.

Я снова со вздохом выпустила нити. Ну, по крайней мере, ясно, почему беседа шла в темноте.

– Рану – это он или она? – задала я вопрос, надеясь прояснить хотя бы это.

– Я – это он, – загадочно ответила темнота. – И спасибо за ответ, Найта. Я знал, что ты его просто любишь, а все разговоры о приворотном колдовстве, которые бродят по клану – просто глупости.

– Когда это я признавалась в любви к Максимилиану? – неискренне возмутилась я, чувствуя, как на сердце у меня словно свернулся в теплый, мурлычущий клубок голубоглазый котенок. – Что-то не припомню.

– Он уже ушел, Найта, – вздохнула Корделия, и щелкнуло колесико зажигалки. Через мгновение заплясал огонек на свечном фитиле, и я, прищурившись, оглядела комнату.

Действительно, мы с княжной остались наедине. Только дверь была приоткрыта, напоминая о таинственном посетителе.

– Странный визит, – покачала я головой, нашаривая аккуратно сложенные джинсы и рубашку. – Со мной теперь каждый будет вот так знакомиться, дабы удостовериться, что я не замышляю против Ксиля никаких гадостей?

Корделия фыркнула, поджигая остальные свечи в канделябре. На безымянном пальце у нее я заметила то самое кольцо в виде усатого змея.

– Не думаю, Найта. Разве что те, кто сейчас на охоте или в отлучке.

– И много их? – с опаской поинтересовалась я.

– Нет, что ты, – успокоила меня Корделия. – Человек тридцать, не больше.

Мне стало не по себе. Самую капельку. Конечно, это здорово, что Ксиля так любят и заботятся о его безопасности. Но у меня тоже нервы не железные…

– Э… интересно. А что у Рану с глазами? – неловко полюбопытствовала я, сминая в руках жесткую ткань джинсов.

– Боевое ранение, – в голосе Корделии появилось искреннее сочувствие. – Рану подрался с одним из князей-бескланников. Проиграл вчистую, если бы Эстелис вовремя не вмешался, то потерей части лобной и носовой кости Рану не отделался. Глаз он лишился, но… Мозг задело не сильно и регенерация, к счастью, не подвела. Однако глаза еще слишком чувствительные к свету.

– А он не думает обратиться к Дэйру? – от души предложила я, представив себе жизнь в полной темноте. – Теперь у вас в клане есть целитель… Конечно, Дариэль и так бы помог, он никому еще на моей памяти не отказал. Но раз уж Дэйр в клане сейчас – зачем упускать случай?

Корделия осторожно распахнула ставни и замерла, глядя в темное небо, перемигивающееся огоньками звезд.

– Не думаю, что Рану рискнет. Он… очень красивый. Был.

Я сглотнула и отвернулась, заставляя себя выпустить и так уже измятые джинсы.

– Был?

– Рану сильно переживает из-за своего увечья, – Корделия тихо опустилась на корточки рядом со мной, и ее теплая рука осторожно легла на мое плечо. – Он даже Ксиля не вышел встречать. Не только из-за чувствительности глаз, понимаешь? Рану так гордился своей красотой…

– Тогда тем более надо пойти к целителю, – твердо сказала я. – Если для него это так важно… У меня тоже шрамы, между прочим, – я откинула челку с лица, демонстрируя еле видные бело-паутинные разводы на щеке. След от ожога, нанесенного в плену у ведарси Заокеании. Вечное напоминание о моей безголовости, погубившей Хани. – И, в отличие от Рану, шанса на то, что они исчезнут полностью, почти нет. Разве что срезать верхний слой кожи под присмотром целителя и тут же залечить… Но не больно-то хочется.

– Я передам ему твои слова, – благодарно улыбнулась Корделия.

– Лучше я сама с Ксилем поговорю. Думаю, рекомендация князя… то есть уже старейшины, будет для Рану авторитетнее, – отмахнулась я, чувствуя неловкость. – Как насчет ванны?

– Готова, – подала мне руку Делия, помогая подняться. Я тут же ощутила себя принцессой, о которой все заботятся. Мило, но немного смущает… – Идем… принцесса.

«Ненавижу телепатов», – подумала я нарочито четко, но все равно улыбнулась.

Кажется, не только у Дэйра было вступительное «обнюхивание» – как у новичка в клане. И я сейчас прошла очередную ступень.

Насколько важную – время покажет.

В ванне – если быть точной, то, скорее уж, в неглубоком бассейне – я чувствовала себя до отвращения неловко и поэтому спешила. Несколько раз чудился мне скрип входной двери. Из-за этого очень хотелось не просто нырнуть по уши в горячую воду, пахнущую малиной, но и наколдовать вокруг купальни хотя бы ширму. Впрочем, что-то подсказывало, что шакаи-ар такого «жеста недоверия» не оценят.

Корделия же вела себя идеально. Она раздобыла пушистое полотенце, сторожила входную дверь от желающих познакомиться с избранницей князя поближе и просто любопытных. А потом – подхватила меня, разморенную и опять сонную, под локоть и, воркуя, повела по темным лестницам и коридорам к чудному балкону в левом крыле. Там уже стоял приземистый квадратный столик, накрытый мягкой скатертью, на котором разместилось блюдо с воздушными круассанами, сливочник, керамическая турка и две чашки в форме бутонов, украшенные затейливой росписью.

Чуть поодаль, у резных перил, стояла низенькая жаровня. Угли загадочно и уютно мерцали в темноте и еле слышно потрескивали. Хотя на долину опустилась ночь, звездный свет был ярче лунного, особенно после мрачных недр особняка, и я видела все с удивительной ясностью.

– Присаживайся, – улыбнулась поощрительно Корделия, указывая на россыпь круглых подушек рядом со столиком. Сначала я последовала ее совету с опаской, но потом нашла удобное положение – и расслабилась.

Ветер, словно заколдованный, струился внизу, как речной поток, мерно посылая волну за волной по подсолнуховому полю. Река вдали блестела, как зеркало, и будто бы светилась, отчего создавалась иллюзия, что она течет к горизонту, загибаясь вверх.

Корделия наклонилась, доставая из-под столика кувшин с водой, и заполнила турку, а потом поставила ее на огонь. Спустя несколько минут воздух начал наполняться горьковатым кофейным запахом.

Я сглотнула, внезапно почувствовав себя весьма и весьма голодной.

– Ты же вроде говорила, что кофе у вас нет? – поинтересовалась я, чтобы отвлечься.

– Не было, – улыбнулась Корделия. Ее свободная белая рубашка в звездном свете почти сияла, как снежный сугроб. – Но пока ты спала, я навестила соседний городок. Там отменный кофе… И круассаны. Темные – с ветчиной, а те, что посыпаны сахарной пудрой – с заварным кремом. Попробуй, не пожалеешь, – подмигнула она мне и рассмеялась. Кофе зашипел, закипая.