Тонкий мир - Софья Ролдугина

– Он человек, что ли? – машинально переспросила я, размышляя, как бы напроситься на экскурсию в «санитарный блок». Гм.

– Да, бывший охотник, – княжна недоуменно нахмурилась. – Неужели ты не помнишь? Ведь Ксиль прислал его Мирне с той базы, что вы с ним вдвоем разгромили…

– Во-первых, не разгромили, во-вторых, не вдвоем, – дотошно поправила я, смутно припоминая темноволосого паренька в униформе, испуганно жмущегося к стене. – А Деррик еще не…

– Пока – нет, – покачала головой Корделия, сощуривая глаза. – Мирна еще не наигралась. Вот ты любишь куклы, Найта? – внезапно склонилась она, приближая свое лицо к моему вплотную. Щеку обдало жарким дыханием, будто у Делии в одно мгновение подскочила температура.

А я, как наяву, услышала шепот Дариэля: «…бесполезная кукла… никчемная…»

– Нет, – качнула я головой, словно во сне. – Не люблю. Ни безвольных кукол… ни клоунов.

И едва успела осознать, что последние слова прозвучали, как оскорбление.

Но Корделия только рассмеялась, откидывая голову назад. Тяжелые локоны соскользнули с плеч за спину.

– Мирна развлекается с ним, конечно, – произнесла она спустя несколько секунд. – Но готовит для себя не игрушку, а партнера. Ар-шакаи для княгини – это и сын, которым она хочет гордиться… и защитник. Иногда – супруг, – полные губы приподнялись, хищно обнажая белые зубы. Назвать эту гримасу хотя бы ухмылкой у меня язык бы не повернулся. Но в то же время я ощущала на подсознательном уровне, что Корделия говорит с затаенным теплом, нежностью… и толикой зависти. – Знаешь, как трудно свести воспитанника с ума, смять глупые человеческие стереотипы, лишить предрассудков и жестких рамок расового мышления… и при этом не сломать его? – спросила она с необычайной серьезностью. Взгляд ее стал задумчивым, а выражение лица – по-кошачьи рассеянным. – Научить его быть ар-шакаи еще до обращения – и сохранить те милые, только ему присущие черты? Оставить в неприкосновенности его личность?

Я опустила голову, пряча взгляд. Глупая привычка – Корделия читала меня не по глазам, она смотрела в душу.

– Думаю, это отнюдь не просто.

– А если занимаешься интересным, но трудным и кропотливым делом, и есть возможность разнообразить свое существование игрой – почему бы так и не поступить? – продолжила княжна тихо и, так и не дождавшись ответа, заключила: – Лучше тебе самой с ним поговорить. Позже, когда выспишься…

«И сможешь судить непредвзято», – это не прозвучало вслух, но подразумевалось.

Мне оставалось только кивнуть, выражая полное согласие.

Корделия оказалась столь любезна, что проводила меня вниз, на тот самый второй подземный ярус. Что стало неприятным сюрпризом, так это отсутствие нормального освещения. В уборную с собой пришлось взять свечу, и я сделала мысленную пометку – поговорить с Ксилем о бытовых удобствах. Конечно, замена душа на ванну не сильно портила настроение, а вот полумрак и ночные вазы – очень даже.

Мыла, кстати, тоже не оказалось. Я пообещала себе поблагодарить маму за ее предусмотрительность и пакет с банными принадлежностями, втиснутый в рюкзак уже на выходе.

Ума не приложу, как бы я сейчас искала зубную щетку…

Спать меня уложили в ничьей комнате. Вместо нормальной кровати там обнаружилось подобие матраса, набитого ароматными травами и застеленного в несколько слоев пушистыми шкурами. На удивление, это оказалось очень удобное ложе. Корделия напоследок пообещала мне организовать после пробуждения «безлюдный бассейн», как она выразилась, прикрыла ставни и тихо вышла.

Думаю, прощальное «Светлых снов, милая Найта» мне просто померещилось.

Проснулась я от четкого ощущения, что меня буравит кто-то пристальным взглядом. Пальцы сами собой легли на нужные нити, готовые в любое мгновение дернуться, сминая пространство комнаты и выигрывая время на атаку… если, конечно, на меня собирались нападать.

– Корделия?

Глухой со сна шепот утонул в вязкой темноте. В щель между ставнями было видно узкую полоску неба – черного, усыпанного звездами. Удивительно отчетливо доносилось издалека журчание реки.

И все.

Наверное, даже хриплое дыхание во мраке и горящие алым светом глаза не напугали бы меня больше, чем эта сверхъестественная атмосфера.

– Нет, не Корделия, – словно откликаясь на мои мысли, произнес спокойный голос, низкий, но звонкий. Я затруднилась определить, кому он принадлежал – женщине или мужчине. Мне даже сложно было сказать, исходила ли от визитера опасность или простое любопытство.

– Как бы то ни было, доброй ночи, – тем временем вежливо поздоровалась я, заставляя себя отпустить нити. В доме Ксиля мне ничего не грозило. – Что-то случилось?

– Пока нет, – усмехнулась темнота все тем же неопределимым голосом. – Зависит от твоего ответа.

Это прозвучало так по-киношному многообещающе, что я невольно закашлялась, пытаясь затолкать неуместный смех обратно себе в горло.

– Если хотите задать мне вопрос, то представьтесь, пожалуйста, – официальным тоном попросила я, откидывая одеяло и обшаривая рукой пол в поисках рубашки. Спать в спортивных штанах и майке было, конечно, весьма удобно, а вот вести в этой же одежде беседы с незнакомцами – не очень. – А еще лучше – подождите минуту, пока я зажгу свет, приведу себя в порядок и начну хоть немного соображать…

– Чего тебе надо от князя? – перебил меня голос, и я от неожиданности дернула рукой в сторону, задевая что-то металлическое и вычурное.

Замечательно. Грохот, наверное, слышала вся усадьба. Ну, хотя бы подсвечник нашелся.

Я сосредоточилась на нитях, собираясь зажечь маленький огонек, чтобы разогнать мрак, но незнакомец – или незнакомка? – вдруг рявкнул:

– Не смей!

– Почему? – поинтересовалась я, отпуская нити. Зажечь свет всегда успею, а таких нервных собеседников лучше не злить. Впрочем, опасности по-прежнему не ощущалось – только все то же давление. Но мне отчего-то казалось, что атмосфера в комнате… наведенная, искусственная. Как в страшилках. Конечно, дергаешься, но наверняка знаешь, что это все – просто кино, и на самом-то деле никто не умрет. – А вообще – не отвечайте. Потом у Ксиля спрошу, – улыбнулась я.

– Чего тебе надо от нашего князя? – с ослиным упрямством повторил голос.

У меня вырвался вздох.

– Если уж говорить по справедливости, то это Максимилиану все время чего-то от меня надо, – с чувством сообщила я темноте. – Если вы не знаете, то на всякий случай сообщаю: наша с Ксилем история началась с того, что он увез меня из Зеленого города. Представляете, как это было неприятно? Потом, в процессе путешествия, Максимилиан несколько раз подвергал меня смертельной опасности, доводил до истерики, а однажды едва не убил собственными руками. Но временами он был невероятно мил. Мы даже поцеловались несколько раз, так что можно сказать, что князь меня скомпрометировал. Девичья честь и все такое… ну, вы понимаете. А когда приключения, казалось бы, закончились… – я сделала зловещую паузу, начиная получать от всей этой бредовой ситуации некоторое удовольствие. – Максимилиан повел меня к алтарю. Но не затем, чтобы сделать предложение, нет. Не думайте о нем слишком хорошо. А затем, чтобы принести в жертву. Вот такая милая история знакомства, – с издевкой развела я руками, надеясь, что смотрю хотя бы приблизительно в сторону собеседника, а не разговариваю со стеной. – А потом целых два года жизни ушло на то, чтобы найти для этого бездельника противоядие. Мы с мамой едва не поссорились из-за этого! После того же, как Ксиль изволил вернуться… Умолчим о том, что мне для этого пришлось совершить достаточно сложный ритуал и раздобыть невероятно редкую кровь дракона… Я только и делаю, что разгребаю Ксилевы проблемы. Мщу за него инквизиторам, не даю ему самому отомстить Акери и тому подобное. Ну, и кому здесь от кого что-то нужно?