Слова сияния - Брендон Сандерсон

В ожидании Адолин оглянулся через плечо и медлил, пока...

В воздух поднялся огромный синий драгоценный камень, привязанный к далекому шесту у штабной палатки.

— Вперед!

Адолин пришпорил Чистокровного и поскакал через мост, разбрызгав лужи на другой стороне ущелья. Спрены дождя замельтешили в воздухе. Два мостовика последовали за ним бегом. Пришла в движение волна тяжелой пехоты в прочной броне, с молотами и топорами, отлично раскалывающими панцири паршенди.

Основная масса паршенди продолжила монотонное пение, но небольшая часть их армии, тысячи две, отделилась от остальных и двинулась наперерез Адолину. Он зарычал, пригнувшись к седлу, в руке появился Клинок Осколков. Если они...

Вспышка света.

Мир покачнулся, и Адолин обнаружил, что катится по земле, скрежеща Доспехами Осколков по камням. Броня приняла на себя удар от падения, но никак не могла помочь самому Адолину прийти в себя. Вокруг все вращалось, под шлем затекла вода, омыв лицо.

Наконец остановившись, он заставил себя подняться на ноги и, спотыкаясь и позвякивая Доспехами, стал размахивать Клинком по сторонам на случай, если паршенди удалось подобраться достаточно близко.

Адолин сморгнул воду внутри шлема и сориентировался в изменившейся обстановке. Белое на коричнево-сером. Что же...

Он полностью проморгался и осмотрелся прояснившимся взглядом. Белое пятно было конем, лежащим на земле.

Адолин выкрикнул что-то неразборчивое, звук эхом раскатился внутри шлема. Не обращая внимания на крики солдат, на дождь, на внезапно раздавшийся рядом неестественный треск в воздухе, он бросился к телу коня, распростершемуся на земле. Чистокровный.

— Нет-нет-нет, — забормотал Адолин, рухнув на колени рядом с жеребцом.

По белой шкуре через весь бок животного проходил странный ветвящийся ожог, широкий, с неровными краями. Открытые темные глаза Чистокровного, на которые капал дождь, не моргали.

Адолин отвел руки, неожиданно засомневавшись, стоит ли трогать коня.

Он чувствовал себя юнцом, попавшим в незнакомую ситуацию.

Чистокровный не двигался.

Адолин занервничал сильнее, чем во время поединка, когда выиграл свой Клинок.

Крики. Снова треск в воздухе, резкий, неожиданный.

«Они выбирают себе наездника, сынок. Мы зациклены на Осколках, но любой человек — храбрец или трус — может привязать Клинок. С ними же все по-другому. Здесь выигрывают только достойные...»

Двигаться.

Время горевать наступит позже.

Двигаться!

Зарычав, Адолин вскочил на ноги и бросился мимо двух мостовиков, которые стояли на страже с тревожным видом, держа копья наготове. Он призвал Клинок и побежал к сражающимся впереди. Прошло всего несколько мгновений, но ряды алети уже проседали. Тяжелые пехотинцы сбились в несколько плотных групп, остальные оказались повержены, оглушены или сбиты с толку.

Сверкнула очередная вспышка, за которой последовал треск. Молния. Красная молния. Она отделилась от группы паршенди, вспыхнула и в мгновение ока исчезла, оставив после себя светящийся, ветвистый послеобраз, который на короткое время затмил зрение Адолина.

Впереди упал мужчина, поджарившийся в своей броне. Приближаясь, Адолин проревел, чтобы люди держали строй.

Треск послышался еще несколько раз, но, похоже, удары были плохо нацелены. Иногда молнии вспыхивали за спинами алети или странным образом ветвились, не попадая в них напрямую. На бегу Адолин заметил вырвавшийся от пары паршенди разряд, который ударил аркой и немедленно ушел в землю.

Паршенди уставились вниз, сбитые с толку. Казалось, что ударила молния... молния с неба, только с непредсказуемой траекторией.

— Нападайте на них, вы, крэмлинги! — прокричал Адолин, пробегая сквозь солдат. — Назад в строй! Это все равно что обстрел лучников! Прикрывайте головы. Сомкнуть ряды! Если мы дрогнем — умрем!

Он сомневался, услышали ли его слова, но кричащая, бросающаяся на линии паршенди фигура принца что-то изменила. Раздались крики офицеров, шеренги стали выравниваться.

Молния ударила прямо в Адолина.

И звук, и удар ошеломили его. Ослепленный, он замер на месте. Когда зрение прояснилось, принц обнаружил, что совершенно не пострадал. Броня тихонько вибрировала, и звук щекотал его кожу странным, но приятным образом. Неподалеку от маленькой группы паршенди ударила очередная молния, но не ослепила его. Шлем, всегда отчасти прозрачный изнутри, пересекла неровная темная полоса, отлично защищающая от вспышек.

Ухмыльнувшись, Адолин стиснул зубы и с первобытным удовлетворением врезался в ряды паршенди, рубя головы Клинком Осколков. Если старые легенды не обманывали, его броня создавалась специально для сражений с этими самыми монстрами.

Несмотря на то, что новые солдаты паршенди были физически сильнее и выглядели более свирепо, чем те, с которыми он сражался прежде, их глаза выгорали с такой же легкостью. Они падали замертво, и из их груди появлялся маленький красный спрен, напоминавший крошечную молнию, который взмывал вверх и исчезал в воздухе.

— Их можно убить! — завопил один из сражающихся рядом солдат. — Они умирают!

Остальные подхватили выкрик, передавая его дальше по рядам. Несмотря на очевидность открытия, войска воспряли духом и волной качнулись вперед.

«Их можно убить».

Шаллан рисовала. Лихорадочно. Карту. Чернилами. Каждая линия четкая.

Большой лист, изготовленный по ее распоряжению, покрывал широкую доску на полу. Это было самое большое изображение, которое она когда-либо рисовала, заполняя его часть за частью во время экспедиции.

Девушка вполуха прислушивалась к другим ученым в палатке. Их замечания отвлекали, но были важны.

Очередная линия, волнистая по краям, обрисовала узкое плато. Копия того, которое она изобразила в семи других местах карты. Равнины представляли собой четверной радиальный узор, зеркально отраженный от центра каждого квадранта, и поэтому все, что Шаллан рисовала в одном квадранте, повторяла в других, расположенных соответственно. Да, восточная часть карты измялась, поэтому она будет неточной на том участке, но ради цельности необходимо закончить все части. Только так Шаллан сможет увидеть узор полностью.

— Сообщение от разведчиков, — произнесла посыльная, ворвавшись в палатку и впустив порыв влажного ветра.

Этот внезапный ветер... Он так походил на ветер перед сверхштормом.

— Что за сообщение? — спросила Инадара.

Суровая женщина считалась великим ученым. Она напомнила Шаллан ардентов отца. В углу помещения, сложив руки на груди, стоял принц Ренарин в Доспехах Осколков. Ему было приказано защищать их всех, если паршенди попытаются прорваться на командное плато.

— Обширное центральное плато в точности совпадает с описанием, которое дал нам паршмен, — проговорила разведчица, запыхавшись. — Оно расположено всего лишь через одно плато к востоку.

Лин была крепкой женщиной с длинными черными волосами и проницательными глазами.

— Оно явно обитаемо, хотя сейчас там никого не видно.

— А окружающие плато? — спросила Инадара.

— Шим и Фелт их разведывают, — ответила Лин. — Фелт должен скоро вернуться. Я могу приблизительно изобразить для вас очертания центрального плато.

— Да, сделай, — сказала Инадара. — Нам необходимо найти эти Клятвенные врата.

Шаллан смахнула с карты случайную каплю воды, упавшую с плаща Лин, и продолжила рисовать. Путь, проложенный армией от военных лагерей к внутренним районам равнин, позволил ей провести экстраполяцию и изобразить восемь цепочек плато, каждая пара из которых — зеркально отраженная — начиналась с четырех «сторон» равнин и вела вглубь.

Шаллан почти завершила последнюю из восьми цепочек, протянувшихся к центру. Находясь так близко от сердца равнин и учитывая предыдущие сообщения разведчиков, а также то, что она видела лично, девушка смогла полностью нарисовать все плато вокруг центральной области. Объяснения Рлаина помогли, но он не был способен изобразить для нее центральные плато, так как никогда не обращал внимания на их очертания. Шаллан же требовалась точность.

К счастью, ранних сообщений оказалось почти достаточно. Больше ей и не нужно. Она практически закончила.

— Что вы думаете? — спросила Лин.

— Покажи ее светлости Шаллан, — ответила Инадара с недовольством, которое, видимо, было ее нормальным состоянием.

Шаллан посмотрела на второпях нарисованную схему Лин, затем кивнула, возвращаясь к своей карте. Лучше, если бы она сама смогла взглянуть на центральное плато, но очертания, изображенные посыльной, подали Шаллан идею.

— Вы ничего не собираетесь сказать? — поинтересовалась Инадара.

— Еще нет, — ответила Шаллан, макая перо в чернила.