Исполняющий желания - Вячеслав Шалыгин

– Знаю, оберег у тебя могучий есть… – Ведьма недобро прищурилась и снова начала медленно приближаться к столу. – Чужой оберег, не из наших краев. Хотела взять его, да не дался он, укрылся, тебе только служит и помогает…

«Она говорит о Камне!»

– Да только не стал бы он помогать, коли был ты простым челом, а не колдуном.

– Челом?

– Многое узнаешь еще, если верный выбор сделаешь. Целый мир для себя откроешь. Тайный мир, колдовской, могучий.

– Я и в этом мире нормально устроился.

– Надолго ли собаке блин? – Агафья рассмеялась. – Прижмут тебя, милый, к ногтю годика через три, коли оставишь все, как есть. Вижу будущее твое незавидное, и одно тебе спасение: колдовству врожденному сердце открыть.

– Ты меня на что агитируешь?

– Останься, – Агафья подошла к столу вплотную. – Хоть на недельку еще останься.

– Зачем?

– Так все за тем же: не налюбилась я еще с тобой, не чувствую отрады под сердцем.

Агафья кокетливо поиграла бровью, однако теперь ее ужимки смотрелись мерзко, и меня едва не стошнило.

– Уволь. – Я поднялся и многозначительно покачал «маузером». – Служба у меня, милая, возвращаться пора. По-хорошему и тебя надо бы с собой забрать, в каталажку, за дела твои темные, но… дам тебе шанс, Агафья.

– Это какой же?

– Снимешь порчу с деревни – оставляю в покое. Нет – отправлю по этапу. Выбирай.

– Поверил, значит, в родословную свою, – усмехнулась ведьма. – Правильно сделал.

– Сделал так, как считаю нужным. – Разумеется, я был смущен разговором, однако показывать этого Агафье не стал. – Что выбираешь?

– Насчет деревни?

– Да.

– Камень свой подари, тогда и поговорим.

– Вот это видала? – Я показал ведьме кукиш.

– И не только это видала. – Агафья вдруг рассмеялась, будто бы ворона закаркала, и взмахнула рукой, тоже как вороньим крылом.

Я не успел ничего сделать, даже шевельнуться. У меня были способности, но не знания, я не мог противостоять ведьме в бою и должен был умереть.

Но я был Хранителем.

И Чинтамани хранил меня.

Мой заветный кристалл выскользнул из кармана и взмыл под потолок, да там и завис, причем удивился этому не только я, но и Агафья. Она сделала два шага, протянула к камню обе руки, однако завладеть им не смогла – отшатнулась, словно наткнувшись на невидимую стену. Разочарованно взвыла, лихорадочно затряслась, принялась торопливо что-то нашептывать, наверное, заклинания, но Чинтамани стойко держал оборону.

А я стоял, как дурак, немного разочарованный тем, что никому нет до меня дела.

Тем временем кристалл вновь стал прозрачным, почти невидимым, но при этом – сверкающим странными, ослепительно-невидимыми вспышками.

Агафья тоже изменилась: черты лица заострились, нос вытянулся наподобие вороньего клюва, а ногти превратились в птичьи когти. И эти когтистые руки-лапы сумели-таки продырявить невидимую защиту Чинтамани.

Ведьме оставалось до камня два вершка, не более…

И в этот момент я понял, что должен делать. Отложил пистолет и вытащил из кармана золотой «Брегет» – фамильные часы, которые в нашей семье передавались от отца к сыну. Ведьме я не соврал – был сиротой и воспитывался в приюте, а часы получил на совершеннолетие, как будто кто-то следил за мной и приготовил подарок…

Впрочем, сейчас не об этом.

Я достал часы, с удивлением обнаружил, что вместо золота их покрывает серая муть, словно перекочевавшая на «луковицу» из вылечившегося кристалла, и с громким щелчком откинул крышку…

В избе снова произошли перемены. В ней сделалось светло, вернулся уют и порядок, а невидимая стенка вокруг Чинтамани стала видимой, засверкавшей, как солнце.

Агафья отдернула руки, обжегшись, сделала пару шагов назад и с ненавистью взглянула на меня:

– Ты… наврал мне! Ты знаешь о своем даре! Ты сделал так, что твой оберег впитал мои чары, но не стал после этого моим. Он передал все накопленное твоему второму талисману!

– Намекаешь, что часы теперь твои? – Я захлопнул крышку. – И думать забудь.

Я обогнул стол, подошел к Чинтамани и спокойно его забрал, словно Камень не висел непонятным образом в воздухе, да еще в окружении огненной сферы, а лежал на полке. С издевательской медлительностью положил его в правый карман, часы – в левый, а «маузер» вернул в кобуру.

Я видел, что Агафья признала поражение, и вел себя как победитель.

– Насчет порчи – все в силе, – уже в дверях бросил я Агафье. – Не снимешь – накажу.

И вразвалочку вышел.

И вразвалочку дошел до ворот.

А когда очутился на улице, припустил с такой прытью, что не заметил, как впереди проступили очертания Мошково…

Новосибирск, наши дни.

– Не могу поверить, что ты это сделаешь, – рассмеялась Роксана. – Что ты наконец расскажешь, для чего притащил меня в Сибирь.

– А я не могу поверить, что ты вытерпела так долго, – не остался в долгу Дамир. – Насколько я знаю, ты никогда не соглашалась на контракты вслепую.

– Видишь, как я тебе доверяю?

– Мне или моему деловому чутью?

– Дамир… – Ведьма подошла к сидящему в кресле шасу, наклонилась и нежно провела рукой по его щеке. – Неужели ты до сих пор подозреваешь, что я и Пифуций…

– Нет, – подумав, ответил шас. – Больше не подозреваю.

– И правильно делаешь. – Она поцеловала друга в щеку, вернулась на диван, расположилась так, чтобы ее ножки предстали перед собеседником в выгодном ракурсе, и улыбнулась: – Я вся внимание.

– Не сомневаюсь… – Дамир заставил себя не обращать внимания на ножки подруги, сделал маленький глоток коньяка и неспешно начал: – Некоторое время назад я был по делам в Нью-Йорке, и меня попросил о встрече Рэнди Паркер, известный американский антиквар, специализирующийся на старинных документах, дневниках…

– И прочих книгах, – закончила за него ведьма, желая дать понять, что уловила профессию американца.

Как выяснилось, она поторопилась.

– Нет, – качнул головой шас. – Рэнди интересуют исключительно документы. Пару лет назад я нанимал его для поиска кое-каких английских карт XVI века, неплохо заплатил, и он запомнил.

– Челы падки на золото, – хмыкнула Роксана.

– Ага, – со знанием дела подтвердил Хамзи. – К тому же я его не кинул, даже добавил небольшую премию за скорость…

– Представляю, как ты мучился.

– Ну… немного. – Расставаться с деньгами шасы категорически не любили, но понимали, что не только деньги способны делать деньги, но и хорошая репутация. – Рэнди меня запомнил, и когда у него появился интересный документ, обратился…

– Что за документ?

– Неопубликованный отчет за 1926 год некоего Луиса Хорша, бизнесмена.