Обещание страсти - Даниэла Стил

Люк перешел к своей юности в Канзасе. Время без особых событий, когда основными проблемами были его рост и интерес к жизни, причем и то и другое не соизмерялось с его возрастом и «общественным положением». Несмотря на предупреждения Симпсона, что Люк может отказаться отвечать на личные вопросы, Кассия обнаружила, что он очень открыт и с ним легко разговаривать. Спустя какое-то время ей казалось, что она знает о нем все. Она перестала и делать заметки. Легче проникнуть в душу человека, если просто слушать его – взгляды на политику, интересы, мотивы, жизненный опыт, высказывания о людях, которых он уважает, и тех, кого не может терпеть. Она потом по памяти сможет восстановить это с более глубоким пониманием.

Больше всего ее удивило в нем отсутствие ожесточения. Он был решителен, сердит, напорист, высокомерен и несгибаем. Но в то же время страстен в своих убеждениях и сострадателен к людям, которых любит. А еще у него очень приятная манера смеяться. Взрывы басистого смеха часто звучали в маленькой гостиной его номера, когда она задавала ему вопросы, а он потчевал ее рассказами о давних временах. Было уже больше одиннадцати часов, когда он потянулся и встал со стула.

– Мне неприятно это говорить, Кейт, но нам придется остановиться на этом. В полдень я выступаю еще перед одной группой, и до этого мне нужно кое-что сделать. Могу я заинтересовать вас еще одной лекцией? Вы хороший слушатель. Или вам уже пора возвращаться в Нью-Йорк?

Он кружил по комнате, засовывая бумаги и ручки в карманы, и посматривал не нее взглядом, которым обычно одаривают друзей.

– Честно говоря, и то и другое. Мне нужно возвращаться. Но я хотела бы послушать ваше выступление. Что за группа?

– Психиатры. Предмет выступления – рассказ из первых рук о психологических эффектах пребывания в тюрьме. И они, возможно, захотят узнать, насколько реальны угрозы применения психохирургии в тюрьмах. Они все время об этом спрашивают.

– Вы имеете в виду фронтальную лоботомию?

Он кивнул.

– И такое часто случается? – изумилась она.

– Даже нечасто – это чересчур много. Но я не думаю, что это происходит часто. Может быть, время от времени. Лоботомия, шоковая терапия, и все это отвратительное дерьмо.

Она мрачно кивнула и посмотрела на часы.

– Я съезжу заберу свои вещи и встречусь с вами на выступлении.

– Вы остановились в гостинице поблизости?

– Нет, мой агент устроил меня в чьих-то апартаментах.

– Очень удобно.

– Очень.

– Вас подвезти? – Он спросил это запросто, пока они шли к двери.

– Нет, спасибо, Люк. Мне по дороге нужно сделать еще несколько остановок. Встретимся на вашем выступлении.

Он не настаивал, лишь рассеянно кивнул, пока они ждали лифта.

– Мне будет интересно почитать статью, когда она выйдет.

– Я попрошу моего агента выслать вам гранки, как только мы получим их.

Они расстались около отеля, и она завернула за угол и села в такси. Стояла прекрасная погода, и будь у нее чуть больше времени, она прошла бы пешком весь путь от отеля до апартаментов на Лейк-Шор-Драйв. Теплый осенний день, а когда она добралась до апартаментов, снова увидела яхты, скользящие по озеру.

Ее шаги эхом разлетелись по комнатам, когда она взбежала по лестнице за своими вещами. Она накрыла чехлом аккуратно заправленную кровать и опустила шторы. Рассмеявшись, она представила, что сказал бы Люк, если бы увидел все это. Это никак не увязывается с образом Кейт. Что-то ей подсказывает, он этого не одобрил бы. А может быть, его это позабавило бы, и они вместе поснимали бы чехлы со всей мебели, зажгли бы камин, и она могла бы сыграть кабацкую музыку на огромном рояле внизу, чтобы оживить это место. Смешно представлять, что можно проделывать все это в компании Люка. Но он кажется человеком, с которым можно от души повеселиться – похихикать, подразнить, погоняться друг за другом. Он ей понравился, и он не знает, кто она такая. Это счастливое чувство безопасности, а в голове у нее уже начал складываться план статьи.

Выступление Люка оказалось интересным, и группа собралась очень восприимчивая. Она делала кое-какие записи и рассеянно отрезала кусочки от стейка, лежавшего перед ней на тарелке. Люк сидел за длинным, уставленным цветами столом, а она сидела рядом с ним. Время от времени он поглядывал на нее с лукавым смехом в изумрудно-зеленых глазах. Однажды, подняв свой бокал, он отсалютовал собравшимся и подмигнул ей. Это чуть не заставило ее рассмеяться перед серьезной аудиторией психиатров. Она почувствовала, что знает Люка лучше, чем кто-либо из присутствующих, может быть, даже лучше, чем вообще кто-нибудь еще. Этим утром он рассказал ей так много; дал возможность заглянуть в святая святых, что, по предсказанию Симпсона, ей никогда не удастся сделать. Ее терзало чувство стыда, потому что она не может ответить взаимностью.

Вылет ее рейса был назначен на три часа, значит, нужно уйти с обеда в два. Он как раз закончил говорить, когда она поднялась со стула. Он занял свое место на помосте, и вокруг него собралась обычная толпа поклонников. Она хотела просто тихо уйти, не беспокоя его выражениями благодарности и не прощаясь, но это выглядело бы как-то неправильно. Ей захотелось сказать ему хоть что-нибудь, прежде чем уйти. Не очень-то хорошо копаться в прошлом человека в течение четырех часов, а потом просто исчезнуть. Но оказалось практически невозможным пробиться сквозь толпу, окружавшую его стол, и когда ей это наконец удалось, она очутилась прямо за его спиной, в то время как он оживленно разговаривал с кем-то. Она легко коснулась его плеча и очень удивилась, когда он подпрыгнул. Ведь он не похож на человека, которого можно напугать.

– Не стоит делать таких жестов, когда имеешь дело с человеком, который провел шесть лет в тюрьме. – Его губы улыбнулись, но глаза остались серьезными, почти напуганными. – Я нервничаю, когда у меня за спиной кто-то стоит. Сейчас это уже рефлекс.

– Извините меня. Я просто хотела попрощаться. Мне нужно успеть на самолет.

– О’кей, дайте мне одну секунду.

Он поднялся, чтобы проводить ее в вестибюль, а она пошла к своему месту за столом, чтобы взять пальто. Но Люка перехватили по дороге, и он опять оказался окруженным людьми, а она беспокойно переминалась с ноги на ногу около двери. Больше ждать она не могла. Хорошо ли, плохо ли, но ей нужно идти. Она не хотела опоздать на свой рейс. Бросив последний взгляд на него, она тихо выскользнула из комнаты, пересекла вестибюль и взяла свой чемодан у швейцара, который открыл перед ней дверцу такси.

Она устроилась на сиденье и улыбнулась. Хорошая поездка, и статья будет замечательной.

Она не видела Лукаса, стоявшего под навесом позади нее с выражением разочарования на лице.