Могила для горбатого - Александр Чернов

При упоминании о двадцати тысячах в глазах Сашки промелькнул интерес, однако он промолчал.

— Не дури, Шиляев, — продолжал увещевать майор, — рассказывай, как дело было.

Сашка чувствовал себя превосходно. Вчера Буранбай, проходя мимо двери в камеру, сунул ему в руку шприц. "Геры" в нем было на две дозы. Одну Шиляев уже вколол, еще одна оставалась про запас. После второй передачи наркотика Сашка окончательно уверовал во всемогущество Нечистого. Он верил, что тот вытащит его отсюда и выдавать Алиферова ни за что не собирался.

— Мне нечего рассказывать вам, гражданин майор, — пожал Сашка плечами. — Я все сказал.

Шатохин был разочарован несговорчивостью задержанного. Было ясно, что от Шиляева он ничего не добьется, и майор решил подойти к интересующей его теме с другой стороны.

— На прошлом допросе я упоминал, — сказал он, — о Чугуновой, которая слышала, как в ночь ограбления от дома Серебряковой отъехала машина. Ты утверждал, что тачки у тебя нет, но может быть, она есть у твоего приятеля, с которым тебя видели в последнее время. Высокий такой, худощавый, сутулый, смуглолицый… Припоминаешь?

Шиляев пожал плечами:

— Нет.

— А вот соседка твоя заприметила. Не упорствуй, Сашка, я ведь могу и очную ставку с ней провести.

— Пожалуйста, — безразлично согласился Шиляев.

Не зная уже, чем еще зацепить задержанного, майор заявил:

— Между прочим, мужик этот вчера с каким-то краснорожим к жене твоей приезжал. Они возили ее куда-то, а потом у вас в доме пьянствовали.

Шиляев неожиданно захохотал:

— Думаете, ревновать буду? Не выйдет, гражданин майор! У Зойки столько хахалей было, что одним больше, одним меньше для меня уже никакого значения не имеет. — Сашка вдруг снова стал серьезным. — Не знаю я никакого ни смуглого, ни краснорожего. А с кем Зойка пила, у нее и спрашивайте.

Дальнейшие попытки расколоть Шиляева ни к чему не привели. Сашка отлично понимал, что кроме смутного описания полученного от соседки, Шатохин никакими иными сведениями о Нечистом не располагает, поэтому все отрицал. В конце концов, задав еще несколько вопросов, майор вынужден был так ни с чем и отправить задержанного в камеру.

Едва Шиляева увели, как зазвонил телефон. Раздосадованный неудачей, майор сорвал с аппарата трубку.

— Шатохин слушает! — сказал он сердито.

— Это ты, майор, — прозвучал в трубке незнакомый с хрипотцой голос. — Вернулся, значит, из столицы?

— Ну вернулся, — теряясь в догадках кто бы это мог быть, медленно ответил Шатохин. — Вы кто?

— Тот, кого ты ищешь, — насмешливо сказал голос. — Нечистый моя кликуха, а по паспорту Владимир я Алиферов. Похищенными иконами ты интересуешься?

— Я, — озадаченный необычным звонком признался Шатохин.

— Значит, ты мне и нужен, — с удовлетворением ответили на том конце провода. — Так вот, майор, я именно тот человек, который в последнее время с Шиляевым общался.

Стараясь ничем не выдать своего волнения, Шатохин спросил:

— А машина у тебя есть?

— Есть, — теперь пришел черед недоумевать Нечистому. — А тебе-то что?

— Да так ничего. Дальше валяй…

— Встретиться хочешь?

— Хочу.

— Тогда выходи сейчас к остановке. Встань где-нибудь в сторонке, чтобы я тебя заприметить мог. И не вздумай на меня с ментами облаву устраивать. Одну глупость ты уже сделал, арестовал Шиляева, не сделай еще одну.

— Загадками говорить любишь? — усмехнулся Шатохин. — Ладно, посмотрим, что ты за "мистер икс". Жди, сейчас выйду!

Майор бросил трубку. Крайне заинтригованный звонком таинственного человека он взял со стола фуражку и вышел из кабинета.

На остановке несколько человек дожидались автобуса. Шатохин прошел немного дальше и остановился на обочине у дорожного знака. Он сразу заприметил синий "Жигуленок", стоявший метрах в ста от него. Машина не двигалась с места, очевидно, человек, сидевший в ней, медлил, желая убедиться, что майор действительно пришел на встречу один. Наконец автомобиль тронулся с места и подрулил к милиционеру.

— Ты Шатохин? — открыв дверцу, на всякий случай уточнил водитель.

— Я.

— Полезай!

Майор уселся на переднее сиденье и водитель без промедления включил первую скорость. Пока ехали, Шатохин бесцеремонно разглядывал сидевшего за рулем человека. Действительно, мужчина был высок, худощав, со смуглым, будто покрытым налетом копоти лицом. Хищный взгляд, плотно сжатые губы, твердый подбородок. Что-то подсказывало майору, что этого человека нужно остерегаться.

Метров через семьсот Нечистый свернул с центральной дороги, загнал машину на круглую площадку перед воротами санатория с надписью на арке "Добро пожаловать" и затормозил в тени дерева.

— Значит, хочешь знать подробности ограбления дома Серебряковой, майор? — поворачиваясь к Шатохину, с кривой ухмылкой спросил Алиферов.

Шатохин абсолютно не знал как себя вести и чего ему следует ждать от этого странного человека.

— Предположим, — ответил он уклончиво.

— Тогда слушай, — осклабился Нечистый. — Было нас пять человек: я, Зойка, Шиляев и еще двое пацанов. Навела нас на хату Долженкова. В ту ночь мы подъехали к дому Серебряковой на моей машине. Зойка стояла на шухере, я сидел в тачке. Сашка орудовал в доме, один парень находился на веранде, другой на улице. Первую икону передали по цепочке. Потом бабка проснулась и Сашка вынужден был вырубить ее. Вообще-то он рассчитывал, что старая окочурится, да та крепкой оказалась — выжила. Сыграй она в ящик, проблем ни у тебя, ни у нас не было бы. Но что делать, — Алиферов притворно вздохнул, — так фишка легла. Короче, Шиляев еще одну икону и распятие прихватил, с тем мы и отчалили. На другой день Сашку я в столицу отправил. Он там иконы сдал за две штуки баксов.

— Продешевил ты, Нечистый, — усмехнулся майор. — Эксперты-искусствоведы оценили эти иконы в тридцать шесть тысяч.

— Да ну?! — искренне изумился Алиферов. — Значит, права была Зойка, когда говорила, что бабка на сокровищах сидит. Дура старая, такое богатство имеет, а живет впроголодь.

— Тебе ее не понять, — с нотками иронии заметил майор. — У тебя иные жизненные критерии.

— Может быть, ты и прав, — не стал спорить Алиферов. — Но я человек не жадный, мне и двух штук со старушкиных икон хватило. А вот Султан со стариком да Витькой в накладе остались. Раз иконы эти ваши эксперты оценивали, значит, и нынешние хозяева образов у вас в камере сидят. — Нечистый издал глумливый смешок: — Не успели бедолаги навариться… А две штуки я честно поделил, майор. Семьсот себе взял, семьсот семейке этой гребанной отстегнул, четыреста на всякий случай отложил ну, и по сотне пацанам дал…

Нечистый замолчал, уставившись на Шатохина. Тот тоже помалкивал, в свою очередь, не сводя глаз с собеседника. Майор не понимал, для чего Алиферов вот так откровенно рассказывает ему о своих похождениях. Что это? Глупая бравада, чистосердечное признание или злая шутка?

— С вами троими все ясно, — изрек, наконец, Шатохин. — А вот что за пацаны с вами были?

— А-а… — протянул Нечистый с загадочной улыбкой. — Вот этот вопрос я как раз и жду… Один парень мой родственник, Колька Кабатов, а другой… — Алиферов сделал эффектную паузу, — другой твой сын Женька!..

На краткий миг майору показалось, что под ним разверзлась земля, и он летит в бездну.

— Мой сын, Женька? — переспросил он так, словно ослышался и неожиданно выбросил вперед руку, целясь Нечистому в челюсть.

Алиферов нечто подобное ждал от Шатохина, он был наготове, резко отбил кулак милиционера и прижался спиной к дверце машины, забаррикадировавшись руками.

— Спокойно, майор, спокойно, — сказал он, скаля зубы, как готовая в любой момент укусить собака. — Давай-ка, подумаем лучше, как нам дальше быть…

— Нам?! — рука Шатохина потянулась к горлу Нечистого. — Ах, ты паскуда! Пацана моего сгубить хочешь?.. — заорал он, теряя над собой контроль.

— Да я-то тут причем? — Алиферов обеими руками вцепился в запястья майора и оторвал от горла руку. — Я, между прочим, твоего сына насильно в дом Серебряковой не тащил. Он сам пошел. — Нечистый перешел на миролюбивый тон: — Поверь, майор, вначале я даже не знал, что он сын мента. Мне Колька племянник мой как-то проболтался. Ну я на дело его и взял, думаю, проколюсь если где, отец Женьки прикроет… Сынок-то его замаран будет. Как видишь, так оно и вышло: старуха-то жива осталась. А здесь такая удача: оказалось дело Серебряковой именно тебе попало. Так что выручай, майор! — Постольку поскольку, Шатохин, хотя и дышал ненавистью, больше никаких попыток наброситься на Нечистого с кулаками не предпринимал, тот сел в более непринужденную позу и стал еще с большей настойчивостью увещевать: — Никто не знает, что Женька твой сын, даже Шиляев с Долженковой. Все останется между нами. Замнешь это дело и концы в воду.