Летопись Аляски - Сергей Марков

Однажды он был принят в келье падре Филиппа Аройо, ученого монаха миссии св. Иоанна Крестителя. Над черепичными кровлями миссии, над кипарисами кружились стаи колибри с пламенными зобами, музыканты-индейцы играли на испанских гитарах, позванивая ржавыми кандалами, а падре Филипп показывал Хлебникову грамматику и словари языка калифорнийских жителей, которые он составлял восемнадцать лет. Хлебников прилежно собирал рукописи подобного рода. В его архиве, еще никем не изученном, по сие время лежат рукописные словари наречий индейцев Аляски и Калифорнии.

Кирилл Хлебников прилежно изучал Калифорнию. Он описывал жизнь и быт католических миссий – Сан-Рафаэль, Санта-Клара, Сан-Хозе, Санта-Крус... Всех миссий в округах Монтерей и Сан-Франциско было не менее двадцати. Самой богатой по количеству рабов-индейцев была миссия Сан-Хозе; на ее пашнях и в садах работали 1700 невольников. Санта-Клара имела 1400 индейцев. Миссию Сан-Франциско можно было считать захудалой, ибо в ее владении находилось лишь 400 индейцев. Самые богатые миссии стояли в черноземных долинах, где пшеницу сеяли в декабре, а урожай ее был сам-25 – сам-30...

Отцы францисканцы торговали сырыми воловьими шкурами, салом, вином, бобрами. Сто восемьдесят тысяч голов крупного рогатого скота паслось в те годы на тучных лугах Калифорнии. Бобров для монахов добывали индейцы.

В числе богатств Калифорнии, которых не могли или не хотели разрабатывать испанцы, была соль. Соль! Как была нужна она не только Аляске, но и Камчатке. Поскольку испанцы ленились сами добывать соль, Хлебников решил начать русский промысел в Калифорнии. Он поехал в Монтерей...

Столица Калифорнии к тому времени вовсе захирела и напоминала русский заштатный город. Новый губернатор обеих Калифорний, прибывший из Мексики, пожелал перенести свою столицу в более уютный город Сан-Диего. Однако комиссар обеих областей Калифорнии все еще находился в Монтерее – в той же убогой крепостице Президии, прикрытой земляным валом. Берега бухты были похожи на кладбище исполинов; всюду белели кости китов, сюда приходили китобойные корабли со своей добычей. В городе еще оставалось семьдесят конных солдат, двадцать пять пушкарей и четыреста женщин.

Хлебников долго убеждал монтерейского комиссара. Наконец они поладили на том, что русские сами будут брать соль с озер близ залива Сан-Кинтин, заплатив пошлины и якорный сбор.

Дорого досталась эта соль команде брига «Байкал». Берега залива не были заселены, мулов и повозки можно было раздобыть только в миссии Сан-Томас, в 120 милях от моря. Соль приходилось перегружать три раза, прежде чем тяжелые кули ложились в глубокий трюм «Байкала». Со слепящей поверхности озер было собрано восемь тысяч пудов соли, за которой раньше приходилось плавать на Гавайские острова. Камчатка получила калифорнийскую соль, добытую русскими руками. С тех пор люди Русской Америки часто плавали к соленым озерам.

Поселенцами форта Росс управлял Шелихов, потомок Колумба Российского. Это он в 1828 году снял первый урожай с плодовых деревьев. Алые розы цвели па кустах, золотились персики, шелестели широкие листья гавайской клещевины. Форт Росс стоял, как одинокий часовой, на высоком утесе у края калифорнийской земли. Сразу за Россом начинались величавые горы, окруженные поясом дубовых и лавровых лесов. Индейцы скитались в этих лесах, находили себе приют в дуплах столетних деревьев. Те из коренных жителей, которые дружили с обитателями Росса, приходили на реку Славянку, селились на ее берегах, в землянках с кровлями в виде куполов. Лесные охотники, украшенные перьями дятла, приносили в Росс изделия из лосиного рога, козьи меха, кедровые орехи – в два раза крупнее сибирских, – лососей, медвежатину. Индейцы научились у русских прясть шерсть, железный нож сибирской работы стал заменять им клинки из вулканического камня. «Танец Дятла» и «Пляска Белого Оленя» были частым зрелищем в Россе. По-прежнему русские ловили осетров в заливе Сан-Франциско, ловили и морского окуня, который почему-то назывался «рыбой Кузьмой». Но морского бобра становилось все меньше и меньше.

Испанцы все ближе продвигались к Россу. Миссия Санта-Роза стояла уже на притоках Славянки, верстах в двадцати от русских владений, между Каскадными горами и Сьерра-Невадой. Падре Нарциз, начальник миссии Сан-Хозе, зачастил в Росс к Шелихову – там строили для него морские баркасы.

«Крепость в глазах индейцев и здешних испанцев кажется весьма сильною, а может быть и непобедимою», – писали современники о Россе.

В 30-х годах там жило двести человек, из них русских и креолов – пятьдесят, остальные – индейцы и алеуты. Поселенцы нашли удобное место для новых посевов – у Сухой реки – между крепостью и морским заливом. Там был собран богатый урожай – 4500 пудов пшеницы и 457 пудов ячменя. Две тысячи голов скота паслось у подножья гор. Огромные кадки из красной сосны были полны солонины, квашеной капусты и свеклы. Соленое мясо, овощи и пшеницу отправляли из Росса в Новоархангельск. Калифорнийский кирпич шел на Ситкинские строения.

По-прежнему стояли русские хижины на Ферлонских камнях. Когда около островов не стало котиков, Ферлонские поселенцы начали сбор яиц птицы ар; промысел давал большие выгоды.

Неустанные часовые стояли у ворот Росса, там, где возвышалось огромное дерево чага – с трехсаженным в окружности стволом, на котором, кажется, вырезал свое имя Кирилл Хлебников. Колумбы Российские стерегли свой клочок земли за океаном.

А что было там, на том «Конце радуги»? – как говорил Джек Лондон. Тот конец радужного моста сверкал над снежными просторами и льдами. В 1833 году весь полуостров Аляска был потрясен извержением вулканов. Об этом знали на Кадьяке, в Новоархангельске, но точных сведений добыть не могли самые опытные землепроходцы. Не узнал ничего определенного даже Хлебников; было лишь установлено, что многие горы вдруг оказались огнедышащими. Пламя вулканов было тогда салютом в честь рождения Михайловского редута. За год до его основания лейтенант Михаил Тебеньков открыл залив, который получил его имя, и остров Св. Михаила в обширном заливе Нортон, недалеко от устья Юкона.

После этого из Новоархангельска была привезена разборная казарма и лес для остальных построек. Вскоре на базальтовом мысе, у светлых родников и холмов, поросших морошкой и голубикой, заблестели свежие сосновые палисады Михайловской крепости. Из нее был виден берег Аляски, покрытый холмами. Стоило лишь перейти эту цепь холмов, для того чтобы очутиться на первой излучине Юкона, в том месте, где он наиболее сближается с Кускоквимом. Тимофей Глазунов, один из первооткрывателей Юкона, посетил эту страну озер и извилистых протоков. Он исследовал затопленные низины и речные берега, на которых стояло множество больших эскимосских сел. Русский флаг был поднят под 63°28'45" северной широты, и Михайловская крепость была обозначена цветным кружком па картах Русской Америки. Время освоения Юкона – брата Миссисипи – было не за горами.

К югу от Ситки в Тихий океан впадала многоводная река Стиккин, которую русские назвали Стахин. Морской офицер Этолин из Новоархангельска исследовал местности от пролива Кайганы до стиккинского устья. Оно находилось под 57° северной шпроты, против острова Герцога Йоркского. Стиккин прорывался к океану сквозь глубокие стремнины; водопады сверкали в нижнем течении, еще ниже водопадов блистали ледяные стены. Исследователи насчитывали в долине Стиккина триста ледников. Один из них нависал над рекой, воды Стиккина бурлили под этой алмазной кровлей, и индейцы даже считали, что река пропадает во льдах. С годами исполинский ледяной мост исчез. Стиккин впоследствии стал воротами в страну золота. В 1872 году, когда А. Этолин был еще жив, к стиккинскому устью стекались золотоискатели, которые шли на россыпи Косспара. Потом на Стиккине вырос город Гленора...

...В 1833 году Этолину удалось завести дружбу с индейцами – «стиккин-кванами» и кайганами и начать меновую торговлю. В это же время Компания Гудзонова залива снаряжала в форту Ванкувер на Колумбии корабль «Дриад», грузила на него скот, припасы поселенцев и меховых торговцев для посылки к Стиккину. Дионисий Зарембо, новоархангельский офицер, опередил англичан. Он пришел к Стиккину на бриге «Чичагов» вместе со шхуной «Чильхат» и поднял русский флаг над индейскими проливами. В небольшом заливе был основан редут, и новоархангельцы стали обживать берега новой реки. Устья Юкона, Медной, Стиккина, Славянки охранялись русскими пушками. Русские владения начинались на севере мысом Барроу и оканчивались на юге страной мамонтовых деревьев и лавров. На одном «Конце радуги» сверкали отражения льдов, на другом, как самоцветы, светились стаи колибри!

А. Этолин первый начал торговлю Русской Америки с Южной Америкой. С той поры в Новоархангельске научились считать деньги на кондоры. Этолин привез на бриге «Байкал» около десяти тысяч пудов пшеницы из долин Вальпараисо Сантьяго. Чилийцы впервые видели русские товары. Особенно велик был спрос на холсты и полотна. Когда в Сан-Франциско узнали, что Аляска получила возможность доставать чилийскую пшеницу, отцы-францисканцы заволновались. Они стали тогда сами предлагать через поселенцев Росса свое зерно для продажи в Новоархангельск.