Куйбышев - Илья Моисеевич Дубинский-Мухадзе

— Не взыщи, Василий Константинович, откуда у тебя, по всем мастям коренного русака, громкая фамилия немецкого маршала?

— Помещик, будь он неладен, потешился! Обласкал моего деда, крепостного мужика. Обратно никак — Блюхер и Блюхер! В деревне больше за ругань сходило. Мальчишки особенно донимали…

Сидят приятели за полночь. Разговор с одного на другое. Нет-нет к завтрашнему митингу возвращается.

— Ты, Валериан Владимирович, на особенно дружелюбную встречу не надейся! Главное, чтобы стали слушать, чтобы слово твое пробилось. Пустобрешная шелуха, правда, недоговоренная до конца, — все во вред. Солдаты шикают, улюлюкают. Недолго и с трибуны стянут, тумака не пожалеют… Значит, выкладывай все как есть. Без страха, без оглядки!

Куйбышев подхватывает:

— Следуй своей дорогой, и пусть люди говорят что угодно!.. Это не я, Маркс. Так закончил он предисловие к первому тому «Капитала».

Солдаты толк знают: «Выражаем свою полную поддержку и солдатское товарищество петроградскому пролетариату и гарнизону… Никакого доверия правительству, расстреливающему свободу… Вся власть революционному народу».

Пора вооружать и рабочих. К осени резко ухудшилось военное и экономическое положение страны. Произошли коренные сдвиги в расстановке противоборствующих классовых сил.

Ленин, только что сменивший шалаш у озера Разлив — «мой зеленый кабинет» — на Гельсингфорс, пишет письмо Центральному, Петербургскому и Московскому комитетам: «Большевики должны взять власть». Тогда же — между двенадцатым и четырнадцатым сентября — Ильич присылает в ЦК свой «примерный план» вооруженного восстания.

Спасти страну и революцию, убеждает Ленин, может только партия рабочего класса, если она возьмет власть в свои руки и немедленно предложит мир народам. В новых условиях снятый в апреле лозунг «Вся власть Советам!» получает совершенно новое содержание. Теперь это лозунг перехода власти путем вооруженного восстания. Прямой подход к диктатуре пролетариата — коренному требованию программы большевиков.

Двадцать девятого сентября Куйбышев предлагает Совету рабочих и солдатских депутатов принять «Основные положения устава Красной гвардии». Устава им разработанного, выношенного. Уже введенного в действие. На трубочном заводе — в шестой мастерской. Где весьма удачно начинал карьеру фрезеровщика исполнительный, дружелюбный, охотник спеть, посмеяться Иосиф Адамчик. Он же Валериан Куйбышев, беглец из иркутской ссылки.

Трубочный рядом, на городской окраине. Валериан Владимирович частый посетитель. Когда по неотложной надобности, когда душу отвести. Если бы еще заводские умельцы отковали другу волшебную машину, чтобы по тайному слову переносила из Самары в Питер. В Центральный Комитет. Или в поздний ночной час на квартиру к Свердлову, к Бубнову… Почте, телеграфу сокровенное не доверишь. Оказии ждешь. На крайний случай снаряжаешь верного человека.

Сегодня таким путем от Якова Михайловича записка. Десятого октября собирался Центральный Комитет. Впервые после июльских событий участвовал Ленин. Десятью голосами против Каменева и Зиновьева приняли резолюцию, внесенную Ильичем: «Признавая таким образом, что вооруженное восстание неизбежно и вполне созрело, ЦК предлагает всем организациям партии руководствоваться этим и с этой точки зрения обсуждать и решать все практические вопросы…»

Далее в записке: «Мы подошли к вооруженному восстанию в центре и на местах».

Совпадение или в Центральном Комитете уже знают, что в Самаре собирался губернский съезд большевиков? Экстренный и почти что нелегальный. Вся повестка — доклад Куйбышева и решение. Власть брать немедленно, как только начнутся события в Петрограде. Красноармейские дружины, полки и батареи, революционно настроенные, держать в готовности. Персональная ответственность на Куйбышеве. Избрать его председателем губернского комитета партии.

Двадцатого числа Валериан Владимирович на заседании Совета как бы подбивает итог:

— Текущий момент характеризуется крайней остротой, трагичностью положения русской революции: продовольственный кризис, закрытие предприятий, безработица… Кроме внутренних бед, скопляются еще тучи извне… Активные операции германского флота были возможны только благодаря тому, что «союзные» английские корабли умышленно бездействовали. Английская и вся союзная буржуазия хочет задушить русскую революцию руками Вильгельма. Немцы подступают к Петрограду… Мы должны взять дело обороны страны и революции в свои руки. Власть должна перейти к народу в лице Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

Остается пять дней. Еще пять дней!

Поздним вечером двадцать четвертого октября Ленин приходит в Смольный. По определению председателя Военно-революционного комитета (ВРК) Николая Подвойского, Ильич пускает «машину восстания на полный ход, на самую высокую скорость».

Всю ночь самокатчики доставляют на третий этаж Смольного, в комнату с эмалированной дощечкой «Классная дама» — резиденция, самая подходящая для ВРК, — вести о победном шествии восстания. Занята центральная телефонная станция… Городской почтамт… Балтийский и Николаевский вокзалы… Здание градоначальства… Гостиница «Астория» — фешенебельное пристанище гвардейского офицерства… Восстановлено движение по Николаевскому мосту… Поставлен караул у Государственного банка…

Двадцать пятого днем командующий войсками Петроградского военного округа докладывает по начальству: «Беспорядков нет, но идет планомерный захват учреждений, вокзалов, аресты. Никакие приказы не выполняются. Юнкера сдают караул без сопротивления…»

В два часа тридцать пять минут пополудни в огромном белом, разделенном двумя рядами массивных колонн актовом зале Смольного открывается чрезвычайное заседание Петроградского Совета. В предельной тишине, будто люди даже перестали дышать, Ленин, внешне совершенно спокойный, не повышая голоса, произносит слова бессмертные:

«Товарищи! Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой все время говорили большевики, совершилась».

В три часа пополудни Куйбышев собирает исполком Самарского Совета. В руках моток туго скрученной телеграфной ленты. Шевелюра растрепана больше обычного. Вид сияющий.

— Поздравляю! В Питере началось… Да здравствует Советская власть! Вперед и мы за работу!

С осенних ранних сумерек до пяти утра нескончаемое заседание. Гвалт, крики, буйство. «Большевиков к ответу!.. Куйбышева под суд за узурпацию законной власти… Пригрели змею…» Список ораторов — эсеров, меньшевиков, кадетов, «беспартийных» поклонников твердой генеральской руки, просто монархистов — никак не исчерпывался. До голосования так и не добрались. Перенесли на завтра.

Караулы большевиков уже на правительственном и железнодорожном телеграфе. На вокзале и на волжских пристанях. К начальнику гарнизона приставлены комиссары прапорщик Мельников и младший унтер-офицер Блюхер. На трубочном, на «Саламандре», на фабрике гранат, в паровозном депо власть рабочая.

Вечером двадцать шестого опять собираются все три Совета — рабочий, солдатский, крестьянский. К ним представители заводских, полковых, эскадронных комитетов. Многочисленные делегации Самаро-Златоустовской железной дороги, пароходства, почтово-телеграфных служащих, лиц свободных профессий, приказчиков. Синематограф «Триумф», обычно арендуемый в таких случаях, безнадежно мал. Все отправляются в театр «Олимп». Кое-как втискиваются.

Давно досаждающий дождь к ночи вовсе разъяривается. Будто копирует ораторов в зале. Те, когда недостает аргументов, хватаются за грудки. Тащат с трибуны волоком…

Куйбышев для разрядки, для отрезвления оглашает депеши из Петрограда, из Москвы. Доставляют их красногвардейцы почти каждый час. «Керенский бежал из Зимнего на машине под американским флагом… Открылся Второй Всероссийский съезд