Агентурная сеть - Игорь Прелин

Если в подобном, зачастую сугубо личном конфликте верх одерживает посол, то это немедленно отражается не только на работе самого резидента, но и на работе всех остальных сотрудников резидентуры: руководители других учреждений прикрытия чутко держат нос по ветру и, заметив превосходство посла, сразу начинают «прижимать» работающих у них разведчиков, загружая их сверх всякой меры работой по линии прикрытия, перекладывая на них массу поручений, от которых под любым предлогом отказываются другие сотрудники, делая их объектом критики за малейшие должностные упущения и вообще всячески сводя пресловутые «личные счеты».

Если же сначала руководители, а за ними и остальные сотрудники загранучреждений замечают, что события развиваются в пользу резидента, это тоже ни и чему хорошему не приводит, потому что резидент заменить даже самого захудалого посла никогда не сможет, и успех от его «победы» чисто кажущийся, поскольку не может дать никаких положительных результатов.

К тому же и в этом случае неизбежно ухудшается моральный климат в коллективе, устанавливается атмосфера всеобщей слежки, когда многие находят удовлетворение в том, чтобы «настучать» на посла и его сторонников и руками КГБ обеспечить себе какие-то преимущества или продвижение по карьерной лестнице.

Возможно, я пристрастен, но многолетний опыт загранработы дает мне право утверждать, что в большинстве конфликтов между послами и резидентами все же были виноваты послы. И объяснение этому я нахожу в том, что при всех своих индивидуальных недостатках резиденты были все же профессионалами, имели большой опыт практической работы и по крайней мере досконально разбирались в том, что относилось к их компетенции.

В отличие от них в ту незабвенную пору больше половины, а в некоторых регионах мира едва ли не все послы не имели за плечами опыта рядовой дипломатической работы, которая только и дает возможность постичь все ее особенности, как не имели и соответствующего образования или подготовки, то есть не были, как говорится, карьерными дипломатами, а становились послами непосредственно после крупной партийной или хозяйственной работы. А потому и посольством руководили, как каким-нибудь периферийным горкомом или обкомом, к руководителям других учреждений, включая резидента, относились как к инструкторам или в лучшем случае заведующим отделами, да и взаимоотношения с руководителями государства, в котором они были аккредитованы, пытались строить, как со своими подчиненными, обязанными прислушиваться ко всем их «ценным указаниям».

Об одном таком после я слышал от Скворцова, под началом которого мне довелось работать в предыдущей командировке.

До приезда в натовскую страну Скворцов был резидентом на Ближнем Востоке, и на третьем году его работы послом туда был назначен чем-то там проштрафившийся руководитель одной из среднеазиатских республик. Вскоре после его приезда Скворцов доложил ему важную информацию, полученную от агента в окружении главы правительства.

— От кого получена эта информация? — поинтересовался посол, привыкший к тому, что в своей республике от него не было никаких секретов.

— Вы знаете, у нас не принято задавать такие вопросы, — спокойно напомнил ему Скворцов.

— Не принято, говорите? — переспросил посол. — В одном царстве двух царей не бывает! Больше можете не докладывать мне такую информацию!

Естественно, после этого разговора ни о каком взаимопонимании между Скворцовым и послом не могло быть и речи, а дальнейшая работа превратилась в нескончаемую череду различного рода конфликтов и стычек. К счастью для Скворцова, продолжалось это недолго, потому что его командировка подошла к концу.

Замене Скворцова также пришлось несладко. Но все же справедливость восторжествовала, и это был тот редкий, но зато показательный случай, когда в подобном конфликте верх одержал резидент.

А повод посол дал сам! В течение нескольких лет он, используя все свое влияние и связи, добивался разрешения на строительство нового здания посольства. Наконец, разрешение было получено, утвержден проект величественного здания, своими размерами и архитектурой соответствующего амбициям посла.

Строить его подрядилась одна западная фирма. Подписывая с ее президентом контракт, посол (от него это следовало ожидать!) не забыл и о себе, а также о тех, кто по его просьбе пробивал в Союзе разрешение на это строительство, и договорился, что часть выделенной на строительство суммы, а конкретно пятьдесят тысяч долларов, вернется к нему наличными.

Эти деликатные переговоры посол вел с помощью переводчика, но не опасался утечки информации, поскольку переводчик, как говорят в таких случаях, был его человеком и умел держать язык за зубами.

Однако посол не учел, что у резидентуры есть источники на «той стороне», в том числе и в спецслужбах, и что эти самые спецслужбы вознамерятся, используя договоренность посла с президентом фирмы, провести крупномасштабную акцию по его компрометации, как проходимца и взяточника.

Если бы не это обстоятельство, то, скорее всего, его высоким московским покровителям удалось бы замять эту историю и спустить ее на тормозах. А так пришлось срочно отзывать посла и спасать честь державы.

Когда Скворцов узнал, что его «лучший друг» погорел на взятке, отозван из страны и отправлен на заслуженную пенсию, он не то чтобы возрадовался (чему уж тут радоваться!), но испытал чувство глубокого удовлетворения. Вот тогда-то он и поведал мне всю эту историю.

Конечно, работать с такими послами профессиональным дипломатам и резидентам было невероятно трудно, а наблюдать их выходки больно и стыдно, но дипломаты, задавленные своей зависимостью от посла, предпочитали помалкивать или «плакать в жилетку», а отдельные наиболее горячие или не в меру принципиальные резиденты с отчаянием обреченных лезли в драку, безуспешно пытаясь сначала разъяснить и убедить, а затем столь же безуспешно открыть руководству центральных ведомств глаза на порочный стиль работы посла, своими неразумными действиями наносившего непоправимый ущерб интересам государства.

Обреченными же действия резидентов, как и они сами в этих конфликтах, были потому, что приходилось выступать против Системы. В девяноста девяти случаях из ста правыми всегда оказывались послы, поскольку ЦК — последняя инстанция в этих конфликтах — всегда вставал на их сторону, а конформистское руководство разведки, заведомо зная позицию Старой площади, в самый кульминационный момент «сдавало» своих неуступчивых резидентов. После этого находился удобный, а иногда и не очень, предлог, чтобы отозвать резидента в Москву, и конфликт считался исчерпанным.

Иногда, правда, бывало и так, что одновременно либо спустя какое-то время, чтобы соблюсти бюрократические «приличия», меняли и посла, но только в одном (ну, может, в двух!) случае из ста, когда посол и в самом деле совершал нечто совершенно непотребное (вроде случая со взяткой) или в глазах местного руководства становился одиозной фигурой, конфликт заканчивался его поражением.

Естественно, в этом случае как в ЦК или МИДе, так и в КГБ, появлялось много людей, затаивших неприязнь к резиденту, позволившему себе посягнуть на святая святых — партийную иерархию! — и при первом же подходящем случае старый инцидент напоминал о себе длительной отсидкой в центральном аппарате или назначением в какую-нибудь второстепенную, а то и третьестепенную страну.

Именно так, кстати, и произошло с заменой Скворцова!

И еще. Даже не вникая в существо того или иного конфликта между послом и резидентом, я беру на себя смелость полагать, что в большинстве случаев бывали правы именно резиденты, потому что они, в отличие от послов, не несли персональной ответственности за состояние отношений со страной пребывания, и поэтому, находясь в положении своего рода независимого эксперта, могли более объективно оценивать уровень этих самых отношений.

Любой посол же, напротив, приезжает в страну, чтобы развивать и укреплять межгосударственные отношения, и, естественно, не желая выглядеть нерадивым или неспособным, объективно вынужден представлять дело таким образом, как будто бы исключительно благодаря его усилиям эти отношения постоянно улучшаются.

Представьте себе посла, который, пробыв в стране несколько лет, доложит, что за время его работы межгосударственные отношения стали хуже, чем были до его приезда! Это же немыслимая вещь!

Вот потому-то послы изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год демонстрируют (на бумаге!) укрепление дружбы и сотрудничества с правительством и народом страны пребывания, хотя в действительности никакого укрепления не происходит, а отношения в лучшем случае стабилизировались на каком-то оптимальном уровне, либо испытывают естественные колебания, а то и вовсе день ото дня становятся все хуже и хуже.