Мифы преступного мира - Игорь Михайлович Мацкевич

С детства у Соньки проявились способности к языкам (она легко и непринужденно болтала с детьми из немецких, французских и английских семей). Кроме того, у нее был математический склад ума — она довольно неплохо играла в шахматы.

В 1864 году ее в возрасте неполных 18 лет удачно выдали замуж за торговца-бакалейщика Ицку Розенбада. В Варшаве до сих пор хранится акт об их бракосочетании. Вскоре родилась дочка — Сура-Ривка, а еще через некоторое время Сонька сбежала от супруга — по одной версии, с дочерью, по другой — без, но что совершенно точно — обокрав его на прощание. Помог ей в этом ее любовник-рекрут (от франц, recruter — набирать войско) Рубинштейн. Вместе они поехали в Санкт-Петербург, где спустя короткое время о ней заговорили в преступном мире как о ловкой воровке.

Второй раз Сонька вышла замуж в 1868 году за старого еврея Шелома Школьника. Этому браку предшествовали бурно проведенные несколько лет вместе с новым любовником Михелем Бренером. Бренер был вхож в светские круги и выступал наводчиком при ограблении дач аристократов.

Брак со Школьником был зарегистрирован в Динабурге (ранее город назывался Двинск, современное наименование — Даугавпилс, лат. Daugavpils), куда Сонька поспешила сбежать, поскольку полиция Петербурга уже была наслышана о ней и буквально шла у нее по пятам. Вскоре, спустя очень короткое время, она бросила Школьника, не забыв и его обокрасть на прощание, так сказать, по установившейся традиции.

Сонька возвратилась к Бренеру, и какое-то время они жили в Петербурге втроем, поскольку к ним присоединился и брат Бренера — Абрам. Скорее всего Сонька жила интимной жизнью сразу с обоими. Ее сексуальная ненасытность удивляет, поскольку даже двух братьев ей было мало и она вступала в половую связь и с другими мужчинами, причем как в силу необходимости (обворовывая их), так и просто для собственного удовольствия.

Одно из первых серьезных преступлений в Одессе Сонька совершила в 1869 году. Тогда был дерзко ограблен один из лучших ювелирных магазинов, расположенный на улице Ришельевской, хозяином которого был М. Пурица. Похищенное у него оценили в 10 тыс. рублей серебром. Дележ драгоценностей осуществлялся на конспиративной квартире Золотой Ручки. Из всех похищенных ценностей позже удалось разыскать и вернуть только серебряные серьги и около 400 рублей.

Одессу Сонька действительно любила. Помимо известных эмоциональных моментов здесь присутствовал и холодный расчет. По одним данным, якобы в Одессе у нее даже был собственный ресторан, который, как это ни смешно звучит, назывался «Золотая Рука». Через него Соньке удавалось сбывать награбленные ценности. Кроме этого, у Соньки в Одессе было много конспиративных квартир, где она могла всегда укрыться от полиции. Здесь же был воровской общак, которым управлял некий мещанин по фамилии Березин. Отсюда Сонька имела возможность отправляться как по морю, так и по суше в любой уголок Европы.

В 1870 году в Петербурге Сонька была взята с поличным, но сумела уговорить полицейских отпустить ее из Литейной полицейской части. Спасая свою свободу, она вынуждена была бросить в полиции все украденные вещи и ценности. Она бежала за границу и вынуждена была там находиться в течение года. При этом она посещала самые крупные города, знакомилась с богатыми аристократами или представителями бизнеса, обворовывала их, усыпляя изнурительным сексом или снотворными порошками.

Наконец, в 1871 году она встретилась с известным одесским карточным шулером и вагонным вором Михелем Блювштейном, румынским подданным, родители которого жили в Одессе. Именно тогда Сонька по-настоящему открыла для себя этот солнечный город. Блювштейн заново обучил Соньку воровскому ремеслу, а также дал ей свою фамилию, под которой она и вошла в историю криминала России и всего мира. В браке родилась вторая дочка Соньки — Табба. С этого времени Сонька, по-видимому, и полюбила Одессу настолько, что стала называть себя одесситкой. Очень скоро в сознании простых обывателей сложилось представление, что она даже родилась в Одессе. К этому же периоду времени следует отнести и появление ее воровской клички. Ловкость рук, удачливость при проведении шумных воровских дел привели к возникновению довольно точно отражающего сущность натуры Соньки прозвища.

«Золотая Ручка» — старинное уличное прозвище карманника высшей квалификации, каковое в разные годы присваивалось десяткам удачливых воров не только в Одессе, но и в других крупных городах России.

Применительно к Соньке термин «Золотая Ручка», с одной стороны, обозначает ловкие воровские руки Соньки, а с другой — ее хваткость, хитрый ум и веру в собственную воровскую судьбу. Не случайно цыганки во время гадания говорят: позолоти ручку, тогда и предсказание судьбы будет благополучным.

По большому счету брак с Блювштейном был самым удачным в судьбе Соньки, но ее неутомимая натура не могла примириться с ролью домохозяйки, на которую ее неизбежно обрекала семейная жизнь даже с вором. Она все более активно включалась в воровскую жизнь и, как говорилось выше, не брезговала при этом вступать в интимные отношения с будущими жертвами. Это становилось известно Блювштейну, которого душила ревность. Соньку это раздражало, да и страсть к мужу поутихла, и в результате она ушла от Блювштейна.

Между прочим, в 1871 году Соньку задержали полицейские Лейпцига, которые передали ее в руки российского правосудия. Однако странным образом российские представители фемиды ее отпустили, и она вновь оказалась за границей.

Годом позже, в 1872 году она умудрилась заложить в венском ломбарде различные драгоценности на внушительную сумму, которую буквально в течение одной-двух недель прокутила.

В 1875 году пристав Ребров направил на имя своего начальника донесение, в котором утверждал, что на территории, за которую он отвечает, в одной из съемных квартир поселились некие Берзин и семейство Блювштейн (муж, жена и дети). В Шейндле Блювштейн он узнал известную воровку по прозвищу Сонька Золотая Ручка. Сонька была немедленно арестована и помещена в Московский изолятор. Зная, что серьезных обвинений против нее выдвинуто быть не может, Сонька написала слезливое обращение на имя прокурора московской судебной палаты Н.И. Муравьева. В нем она сделала упор на бездоказательность выдвинутых против нее обвинений, заявив (кстати, совершенно справедливо), что они являются словами только одного человека, а также на то, что в результате ее ареста без присмотра матери остались четыре дочери. Одновременно появилось заявление ее дочерей, скорее всего инспирированное самой Сонькой. В нем, в частности, были следующие слова: «В доме у нас только плач и слезы. Мы бродим по комнатам как овцы, которые