Мифы преступного мира - Игорь Михайлович Мацкевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Надо сказать, что живучесть всем слухам и домыслам вокруг Соньки Золотой Ручки, сам того не ведая, дал А.П. Чехов. Будучи на Сахалине, он с неподдельным интересом изучал быт каторжан и встречался с Золотой Ручкой. Вот как описывается эта встреча: «Из сидящих в одиночных камерах особенно обращает на себя внимание известная Софья Блювштейн — Золотая Ручка, осужденная за побег из Сибири в каторжные работы на три года. Это маленькая, худенькая, уже седеющая женщина с помятым старушечьим лицом. На руках у нее кандалы; на нарах одна только шубейка из старой овчины, которая служит ей и теплою одеждою, и постелью. Она ходит по своей камере из угла в угол, и кажется, что она все время нюхает воздух, как мышь в мышеловке, и выражение лица у нее мышиное. Глядя на нее, не верится, что еще недавно она была красива до такой степени, что очаровывала своих тюремщиков, как, например, в Смоленске, где надзиратель помог ей бежать и сам бежал вместе с нею».
В. М. Дорошевич, неоднократно встречавшийся с Сонькой на Сахалине, все сомнения по поводу подлинности Золотой Ручки отметал. Он видел ее на судебном процессе в Москве и убежден, что каторгу отбывала та самая Софья Блювштейн. При этом В.М. Дорошевич говорил о разительной перемене, произошедшей с ней. Он скорбно утверждал, что это остатки знаменитой воровки: «Ее все же можно узнать. Узнать, несмотря на страшную перемену. Только глаза остались те же. Эти чудные, бесконечно симпатичные, мягкие, бархатные, выразительные глаза. Глаза, которые “говорили” так, что могли даже отлично лгать».
Под чары Соньки попал один англичанин, путешествовавший по Сахалину, который с необыкновенным восторгом отзывался об образованности и светскости Золотой Ручки. Он был поражен тем, как свободно она говорила по-немецки.
Между тем В.М. Дорошевич весьма скептически отзывался об образованности Соньки. Она говорила «бенэтаж», вместо «бельэтаж», изъяснялась по-французски и по-немецки со значительными грамматическими ошибками, писала на иностранных языках и вовсе плохо. По манере говорить Сонька была типичная для своего времени мещаночка. Оставалось только удивляться, как ее многочисленные жертвы могли принимать Золотую Ручку то за баронессу, то за актрису, то за вдовушку-аристократку.
Однако следует помнить, что Сонька обладала поистине уникальным даром перевоплощения и, как прирожденная воровка, добивалась того, что каждый видел в ней то, что хотел увидеть, что она хотела (или не хотела) показать. Кроме того, как говорил все тот же В.М. Дорошевич: «Вероятно, разгадка кроется в ее хорошеньких глазах, которые остались такими же красивыми, несмотря на все, что перенесла Софья Блювштейн».
Необходимо подчеркнуть, что почти что обожествление Соньки Золотой Ручки, представление ее не только удачливой воровкой, но и не чуждой сентиментальности дамой и любящей матерью, а также, самое главное, насаждаемое убеждение, что она умерла не на каторге, а либо в Москве, либо в Одессе, весьма симптоматично и характерно для преступного мира.
Делается это, как я полагаю, с вполне определенной целью — молодому поколению необходимо внушить веру в «воровской фарт» (удачу), дать им своего идола. Сонька Золотая Ручка для этой цели очень подходит. Однако если сказать правду о ее в общем-то ужасной кончине и жизни, которая мало что имеет общего даже с приписываемыми ей преступлениями, то образ знаменитой воровки заметно тускнеет.
В реальной действительности жизнь, полная стрессов, алкогольных возлияний и неумеренности во всем, не могла не сказаться самым негативным образом не только на внутреннем здоровье Соньки, но и на ее внешности. Именно поэтому был удивлен внешним видом Соньки А.П. Чехов, он ведь ее не видел в расцвете «карьеры» и тем более не мог себе представить униженную арестантку в шикарных дорогих платьях и в макияже, мастерицей которого она, судя по всему, была.
Примерно также был поражен и В.М. Дорошевич, когда первый раз увидел Золотую Ручку: «Я невольно отступил, когда навстречу мне вышла маленькая старушка с нарумяненным, сморщенным как печеное яблоко лицом, в ажурных чулках, в стареньком капоте, с претензиями на кокетство, с завитыми крашенными волосами… Она была так жалка со своей “убогой роскошью наряда и поддельной краской ланит”. Седые волосы и желтые обтянутые щеки не произвели бы такого впечатления… Сколько ей теперь лет, я не берусь определить. Мне никогда не приходилось видеть женщин, у которых над головой свистели пули, женщин, которых секли. Трудно судить по лицу, сколько лет человеку, пережившему такие минуты! Она говорит, что ей тридцать пять, но — какая же она была бы пятидесятилетняя женщина, если бы не говорила, что ей тридцать пять».
Кстати, большинство профессиональных воров заканчивают свой жизненный путь примерно так же, как Золотая Ручка, — либо гибнут в местах лишения свободы, либо в лучшем случае прозябают на помойках больших и малых городов в виде бомжей. Чем старше становятся воры, тем сложнее им добывать себе на пропитание своим ремеслом (руки не те, зрение ухудшилось, потерялась сноровка), а ничего другого они делать не умеют, да и не хотят. В этой связи судьба и особенно печальный конец Соньки показательны и закономерны. Между прочим, в качестве антипропаганды воровского стиля жизни я бы предложил рассказывать, особенно малолетним преступникам, о том, как и где обычно заканчивается жизнь профессионального вора, на вполне конкретных примерах, включая пример Золотой Ручки.
Встречаясь на Сахалине с В.М. Дорошевичем и, видимо, чувствуя близкий конец, Сонька закидывала его вопросами об Одессе. Когда В.М. Дорошевич в подробностях говорил о том, как преобразился город за те несколько лет, что Сонька была на Сахалине, она отчаянно вздыхала:
— Словно о другом свете рассказываете вы мне… Хоть бы глазком взглянуть.
Ее сожитель Богданов жестко и грубо обрывал Золотую Ручку, намеренно обращаясь к В.М. Дорошевичу, давая тому понять, что он отнюдь не желанный гость в их доме:
— Софье Ивановне теперича незачем возвращаться в Россию, им теперь там делать нечего!
Замечательным образом гениальная воровка оказалась полностью во власти патологического убийцы, примитивного и абсолютно необразованного человека. Богданов не только ни на секунду не оставлял Соньку одну с посетителями, но и не подпускал к ней близко ни одного человека. Золотая Ручка была его собственностью. Она придумывала и организовывала преступления, за счет нее он кормился
