Дурная слава - Джанет Дейли

Иден снова повернулась к ковбою:

— Скажи Дикому Джеку, чтобы он приготовил фургон, а Дик пусть очистит место для пастьбы. Мы пригоним скот из Флэт-Рока сюда, на выгул возле дома.

Туда, где есть загоны, подумала она еще про себя, но не сказала этого.

— Отправимся туда рано утром, как только рассветет.

— Сказано — сделано. — Уотерс поднял руки, покоившиеся до сих пор на луке седла, взял поводья и слегка тронул брюхо своей лошади колесиком на шпоре, побуждая ее пуститься рысью.

— Флэт-Рок всего в миле от западной границы «Даймонд Д.», — заметил Винс.

— Знаю, — задумчиво ответила Иден. — Ты полагаешь, что поломка мельницы — это его рук дело?

— Во всяком случае, я бы не упускал такое предположение из виду.

— И я тоже. — Иден взглянула на дымящуюся решетку. — Похоже, мясо почти готово. — Она отодвинула свое кресло. — Пойду накрою на стол.

Когда они покончили с едой, Иден принялась убирать серебряные приборы и тарелки. Поднимаясь со стула, Винс захватил бокалы и поинтересовался:

— Хочешь еще выпить?

— Нет, в мой налей только лимонаду. Виски не добавляй.

— Да ну же, сестренка. Немного виски тебе не повредит. — И Винс бросил кубики льда в бокалы. — Расслабься.

— Я расслабилась ровно настолько, насколько хотела. Спасибо, — ответила Иден сухо, возвращаясь к столу убрать хлеб, масло и приправы…

И вдруг она почувствовала, как он легонько потрепал ее рукой по волосам, и остановилась.

— Эй, — голос звучал нежно и был полон теплоты, — да ну же, приободрись.

Иден подняла глаза и увидела его усмешку, которую столь многие женщины находили обворожительной. Но она слишком хорошо знала, как часто он ею пользовался, чтобы добиться своего, И все же невольно поддалась ее очарованию и ответила улыбкой.

— Попытаюсь.

— Хорошо.

С кувшином в руке Винс повернулся и налил лимонаду в оба стакана.

— Давай за это выпьем.

Глядя на него, Иден покачала головой, испытывая по отношению к нему нежность и раздражение одновременно.

— Ты неисправим.

— Знаю.

Он плутовато улыбнулся и звякнул своим бокалом о ее.

Иден сделала глоток и собралась было продолжить хлопоты по хозяйству.

— Что ты делаешь? — остановил он ее.

— У меня еще грязная посуда в мойке.

— Может подождать. Нет никакой нужды в том, чтобы ты срочно неслась мыть посуду. И забудь о том, что надо вытереть со стола. Что за беда, если мухи попируют и оставят нас на время в покое. — Винс снова ослепил ее свой улыбкой. — Давай-ка, сестренка, выпей. Почувствуй себя живой. Я тебя поддержу.

То, что он сказал, показалось ей настолько нелепым, что Иден не смогла удержаться от смеха. Его улыбка стала еще шире, и он, обхватив Иден рукой за плечи, заставил ее вернуться к столу.

— Я давно не слышал твоего смеха и начал уже беспокоиться, что ты забыла, как это делается.

— Не забыла.

Хотя по правде говоря, в последнее время у нее не было особых причин веселиться.

— Ну, это меня радует. Иден, мне жаль, что я столько спорил с тобой из-за этого ранчо.

Увы, все тот же прием — извинение. Иден знала, что оно последует, но на этот раз, как никогда раньше, была разочарована, и все добрые чувства к брату начали угасать.

— Знаю, что тебе жаль. — Она посмотрела на свой напиток, мысленно желая, чтобы хоть раз Винс оказался непредсказуемым.

— Ты моя сестра, — сказал он самым искренним тоном, — и я беспокоюсь о тебе. Хочу, чтобы ты была счастлива, Иден.

— Я счастлива.

Винс скептически оглядел ее.

— Когда последний раз ты ходила в кино? Когда последний раз ты позволила себе пойти куда-нибудь пообедать или пройтись по магазинам просто ради удовольствия, а не по делам?

— Я слишком занята, Здесь, на ранчо, уйма работы. А работа не ждет.

— Да, конечно, мне следовало бы проводить здесь больше времени и освободить тебя хоть от части этого груза, — признал Винс. — Но я могу находиться в этой чертовой дыре лишь некоторое время, Иден. Не знаю, как ты можешь оставаться здесь день за днем, год за годом.

— Это легко. Ведь это мой дом. И я веду тот образ жизни, который меня устраивает. Скорее всего ты мне не поверишь, но я по-своему счастлива здесь.

Однако она готова была поспорить, что он не понял ее.

— Это ранчо, — добавила она, — я никогда не уступлю никому. Во всяком случае, по доброй воле.

Винс заметно помрачнел.

— Это-то меня и беспокоит, сестренка. Де Пард хочет тебя уничтожить, а ты не в силах одолеть его. В конце концов тебе придется сдаться и ты потеряешь все. Вот почему я хочу, чтобы ты продала ранчо. Сейчас. Пока еще можно получить за него хоть какие-то деньги.

— Не хочешь ли ты сказать: пока ты можешь получить за него деньги?

Ей стало нестерпимо горько от сознания, что он старается только ради себя.

Но Винса это не смутило.

— Я бы солгал, если бы сказал, что не хочу получить своей доли от этой сделки. Ты не вправе осуждать меня за это… — И непринужденная улыбка появилась на его лице. — Поставь себя на мое место хоть раз. Как бы ты чувствовала себя, если бы я вложил все унаследованные нами деньги в какой-нибудь проект, обреченный с самого начала? Ты бы все время меня допекала.

— Вероятно, — согласилась Иден, изо всех сил сопротивляясь чувству вины, которое он пытался навязать ей. — Но, Винс, я несколько иначе смотрю на эту ситуацию.

— Это потому, что ты так упряма и не хочешь прислушаться к разумным доводам. — Он явно скорее забавлялся, чем сердился.

— Нет, я всего лишь отказываюсь продать ранчо. Винс тотчас же уцепился за возможность поспорить.

— Подумай, Иден, о тех возможностях, которые у тебя появятся, если ты получишь свою долго от продажи. С того времени как отец бросил нас здесь детьми, ты не уезжала от дома дальше чем на сто миль, разве что раз в Топонаху. А имея деньги, ты сможешь путешествовать, повидать страну. Может быть, даже найдешь место, которое тебе понравится больше этого.

— Винс, все, о чем ты говоришь, меня не интересует.

— Откуда тебе знать, если ты никогда нигде не была? — парировал Винс. — Подумай об этом, сестренка. Не всякому выпадает шанс начать все сначала, начать новую жизнь.

— Я не собираюсь убегать отсюда, Винс.

Он слегка наклонил голову набок и печально улыбнулся.

— Сейчас в тебе говорит твоя гордость. Ты не можешь быть здесь счастлива, живя в полном одиночестве, работая до изнеможения, постоянно снедаемая тревогой о том, что еще может предпринять Де Пард. Это неподходящая жизнь для любой женщины, а для моей сестры в особенности. Ты заслуживаешь лучшего. У такой женщины, как ты, должен быть любящий мужчина, готовый заботиться о ней. А здесь ты никогда не встретишь такого человека.