Двойник Декстера - Джеффри Линдсей

К тому времени, когда пресса утратила интерес, прочие полицейские тоже устали твердить Деборе, какая она за­мечательная, тем более ее ответные выражения благодар­ности граничили с ругательствами. Кое-кто даже начал отпускать саркастические замечания, с точки зрения по­дозрительного ума окрашенные завистью. Во всяком слу­чае, поздравления и похвалы иссякли, и копы вернулись к привычному брутальному течению жизни в составе майамских сил закона и порядка. Напряженная, как в до­ме с привидениями, атмосфера покинула департамент, и положение вещей вновь вошло в привычную и уютную рабочую колею. Деб, простившись с общественным при­знанием, охотно занялась ножевыми ранами и ударами топором. Гипс, похоже, не слишком ей мешал, да и Алекс Дуарте всегда оказывался рядом, если требовалась рука помощи, в прямом и переносном смысле.

Со своей стороны я вычеркнул из списка еще несколь­ко имен, но теперь процесс протекал ужасающе медленно, как в ночном кошмаре, и я ничего не мог поделать, оста­валось только брести вперед. Я предчувствовал: скоро случится нечто ужасное и жертвой буду именно я. Моему Свидетелю, несомненно, было известно, кто я такой. Ме­ня назвали по имени и поместили на сайте мои фотогра­фии. Молот и наковальня совместятся, а Декстер окажет­ся посредине — и это лишь вопрос времени. Я проживал день за днем, испытывая мучительную тревогу от того, что за мной, возможно, наблюдали враждебные глаза. Я не замечал ни единого признака слежки, сколько бы ни ог­лядывался по сторонам, но ощущение не проходило. Ни­кто не смотрел на меня, когда я появлялся на людях, но повсюду я чувствовал на себе взгляд наблюдателя. Я нигде не видел ничего необычного, но ожидал недоброго. Нечто приближалось, и я верил: оно мне не понравится, ну ни капельки.

Темный Пассажир тоже беспокоился — он без конца метался, как тигр в клетке, но от него не было ни помощи, ни полезных советов, а только дополнительная нерво­трепка. Почти постоянное ощущение наползающего стра­ха не покидало меня следующие несколько дней. Дома я с огромным трудом сохранял маску счастливого папочки. Рита больше не заговаривала о поисках нового дома, но, возможно, лишь потому, что на работе столкнулась с оче­редным кризисом, связанным с евро и облигациями дол­говременного займа. Она внезапно стала слишком занята, чтобы обеспокоиться переездом, хотя по-прежнему нахо­дила время для странного и неодобрительного взгляда в мою сторону. А я по-прежнему понятия не имел, что та­кого сделал (или же не сделал).

Кроме того, мне поручили отвезти Эстор к дантисту, чтобы поставить скобки, и эта миссия не радовала нас обоих. Эстор по-прежнему рассматривала скобки как часть персонального апокалипсиса со стороны несправедливо­го мироздания, которое задалось целью лишить ее обще­ственной жизни. Поэтому всю дорогу она дулась и не произнесла ни слова, пока мы не добрались до клиники. Для нее это было весьма нехарактерно.

По пути домой с новенькими сияющими серебристы­ми полосками на зубах она тоже молчала, но уже агрес­сивно. Эстор мрачно смотрела в окно и рычала на проез­жающие мимо машины. Ответом на мои неуклюжие по­пытки добиться хотя бы слова оказались только злобные взгляды и два простых повествовательных предложения: «Я похожа на киборга. Моя жизнь кончена».

После этого она отвернулась к окну и больше ничего не сказала.

Эстор дулась, Рита странно посматривала и складыва­ла цифры, Коди, как всегда, молчал. И только Лили-Энн понимала, что со мной не все в порядке. Она изо всех сил старалась исцелить меня от хандры, развлекая бесчислен­ными повторениями «Старого Макдоналда» и «Танцую­щего лягушонка», но даже ее потрясающие музыкальные способности лишь на время сглаживали мое глубочайшее беспокойство.

Нечто зловещее приближалось; я чувствовал это и не мог предотвратить. Я словно наблюдал за падением пиа­нино с верхнего этажа. Прекрасно знаешь: через несколь­ко секунд раздастся громкий треск, но ничего поделать нельзя, остается только смотреть. Но пусть даже пианино существовало исключительно в моем воображении, я го­товился услышать оглушительный грохот, когда оно неиз­бежно рухнет на асфальт.

Но однажды прекрасным утром, приехав на работу, я убедился, что пианино — отнюдь не воображаемое.

Я уселся в кресло с кружкой ядовитой тины, маскиру­ющейся под кофе. В лаборатории еще никого не было, поэтому я включил компьютер для проверки входящих и обнаружил всякую чушь — официальную памятку о том, что новый дресс-код не позволяет надевать на работу гуаяберы; записку от руководителя бойскаутского клуба, в котором состоял Кода, гласившую, что на следующей не­деле я обеспечиваю ребятам перекус; три предложения от канадской онлайн-аптеки; два письма, посвященных со­вершенно неуместным и глубоко личным развлечениям; письмо от моего поверенного из Нигерии, убеждающего меня как можно скорее предъявить права на огромное наследство, и приглашение открыть блог, посвященный брызгам крови, на соответствующем фэн-сайте. На мгно­вение я задумался над идеей написать несколько статей для поклонников убийств. Это казалось абсурдным, стран­ным, но по-своему привлекательным, поэтому не удер­жался и решил быстренько заглянуть. Я открыл письмо.

Экран немедленно опустел, и на мгновение я ощутил панику — вдруг я подцепил какой-нибудь вирус? Но потом начали загружаться картинки, и на экране с характерным звуком возникло большое красное пятно нарисованной крови. Оно стекало к нижнему краю и выглядело достаточ­но натуралистично, и я вдруг занервничал. Посреди этой жуткой алой лужи проявились черные буквы, они медлен­но сложились в мое имя, и я охцутил болезненный приступ неудержимого страха. И мне отнюдь не полегчало, когда экран вдруг залился ослепительным светом, а потом воз­никла огромная черная надпись: «ПОПАЛСЯ!»

Несколько секунд я сидел, уставившись на экран. По­том буквы начали меркнуть; казалось, моя жизнь уходит вместе с ними. Я попался, все кончено. Кто это сделал и что будет дальше — не важно. Декстеру Конец.

Затем появился короткий текст, и я, ощущая какое-то беспомощное отупение, начал читать.

«Если ты похож на меня, — гласил он, — ты любишь убийства!»

Допустим, я действительно похож на тебя. И что?

«В этом нет ничего дурного, есть много людей, которые думают точно так же. Как и тебе, им нравится жизнь здесь, в Майами, где то и дело случается что-нибудь новенькое. До сих пор нам было трудно держаться в курсе последних событий, но теперь мы нашли простой способ. «Горячая кровь» — потрясающий новый онлайн-журнал в формате постоянно пополняемого дневника, предлагающего вам взгляд «изнутри» на все убийства, всего лишь за $ 4.99 в месяц! Специальная цена только для главных подписчи­ков! Присоединяйтесь, пока цена не поднялась!».

Там было и еще что-то, но я бросил читать. Меня ох­ватило облегчение — это просто спам — и гнев, оттого что пришлось пережить очень неприятный момент. Я стер письмо, но тут же лэптоп издал приглушенный звон, со­общая о приходе нового письма с коротким названием «Опознание».

Я уже взялся за мышку, чтобы удалить и его, но помед­лил. Глупо, конечно, но совпадение показалось поистине волшебным — второе письмо пришло, как только я удалил первое. Конечно, они никак не связаны, но в этом чув­ствовалась некая чудесная гармония. Я открыл письмо, решив, что получил рекламу какого-нибудь замечатель­ного нового продукта, который защитит меня от хакеров или, возможно, повысит мою мужскую силу. Однако сло­во «опознание» крутилось в моей голове, а я размышлял о Свидетеле. Я гадал, как бы его вычислить и знает ли он что-нибудь обо мне, но теперь, когда я увидел это слово в заголовке, воспоминание пробудилось. Ассоциация каза­лась глупой и очень зыбкой, и все же я не удержался и открыл письмо.

На экране появилась страница убористого текста под огромной стилизованной «шапкой», которая гласила: «Блог Тени». Эти слова, набранные серым полупрозрач­ным шрифтом, отбрасывали расплывчатую зеркальную тень алого цвета. Никакого имени, только электронный адрес: http://www.blogalodeon.com/shadowblog

О радость! О счастье! Я попал в список рассылки ка­кого-то дурацкого анонимного блогера. Неужели такова цена новообретенной славы? Теперь на меня будет набра­сываться всякий полуграмотный идиот, имеющий ком­пьютер и собственное мнение? Вот уж в чем я точно не нуждался. Снова взявшись за мышку, чтобы удалить пись­мо, я прочел первую фразу — и все заледенело и застыло.