Двойник Декстера - Джеффри Линдсей

Но Рита была безжалостна. Она считала, что необхо­димо посмотреть еще один вариант, и не сомневалась — следующий дом нам непременно подойдет и будет идеаль­ным местом для Полного Домашнего Счастья. Поэтому мы мрачно ехали в очередной идеально под ходящий дом лишь затем, чтобы узнать: на заднем дворе протекла по­ливалка, и вода непременно размоет грунт, или дом под­лежит удержанию по второй закладной, или в соседнем квартале, по слухам, живет убийца. Всегда находилось очередное возражение, и Рита, похоже, не осознавала, что являет собой прекрасный пример невротического отри­цания.

Еще печальнее было то, что я перестал проводить ве­чера, а также субботы и воскресенья дома, за поеданием Ритиной стряпни, поскольку все они проходили в непре­рывных разъездах. Мне казалось, я смогу мириться с по­исками нового дома, лишь бы на столе появлялась свиная отбивная, но теперь отбивная превратилась в далекое вос­поминание заодно с тайской лапшой, паэльей из манго, цыплятами на гриле и остальными вкусными вещами. Мой ужин представлял собой адскую мешанину из гамбургеров и пиццы, которые я торопливо запихивал в рот на бегу, пачкаясь жиром. Когда я наконец настоял на своем и по­требовал настоящей еды, пришлось довольствоваться ко­робкой цыплячьих крылышек из закусочной, после чего мы снова оказались в замкнутом круге отрицания, отка­завшись от возможности приобрести очередной восхити­тельно дешевый дом, так как в одной ванной из трех ока­зались на стенах виниловые панели, а не плитка, и вдоба­вок не хватило бы места для качелей.

Хотя Рита, похоже, испытывала подлинное наслажде­ние, непрерывно отвергая все объекты, обладавшие че­тырьмя стенами и крышей, мне бесконечные поиски не приносили ничего, кроме усиливавшегося ощущения, что за мной наблюдают, в то время как я беспомощно ожидаю приближения беды. Я ездил из дома в дом голодный и отупевший и точно таким же отправлялся на работу. Я вычеркнул лишь три имени из списка владельцев «хонд», и хотя этого было далеко не достаточно, ничего другого не оставалось. Приходилось, стиснув зубы, жить под маской и дальше, тогда как мир по стремительной спирали несся вверх, на головокружительные высоты разочарования.

Утром в среду фантастическое убожество под названи­ем Жизнь Декстера наконец достигло кульминации. Я только что уселся за рабочий стол, готовясь провести восемь блаженных часов в мире кровавых брызг, и уже чувствовал некоторую благодарность судьбе, временно исключившей меня из лихорадочных поисков идеального дома. Почему вдруг все и сразу пошло наперекосяк? Может быть, я от­кровенно льстил себе, но, честно говоря, мне казалось, я неплохо умею улаживать кризисы—лишь бы они обруши­вались по очереди. Одновременно иметь дело с поисками дома, вынужденной жизнью на отвратительномфаст-фуде, скобками Эстор и прочим, при этом зная о неведомой Те­ни, готовящей непредсказуемый удар... Я заподозрил, что выбьюсь из сил, прежде чем успею уладить хоть что-нибудь. До сих пор я отлично справлялся, но почему же внезапно стало так тяжело быть Декстером?

Я старался оставаться собой, раз уж никто не предлагал иного варианта. Сделав достойную жалости попытку не нервничать и укрепиться духом, я дважды глубоко вздохнул и попытался взглянуть на ситуацию в перспективе. Допус­тим, у меня проблема, и даже не одна. Но раньше я всегда выпутывался, не так ли? Ну конечно. Не значит ли это, что я каким-нибудь образом и теперь выберусь из передряги, в которой очутился? Разумеется. Я же прирожденный по­бедитель, выходивший сухим из воды. И так всегда!

Однако я чувствовал себя как капитан группы поддерж­ки, чья команда еще даже не вступила в игру. Я наклеил на лицо бодрую фальшивую улыбку и принялся за работу, для начала открыв почту.

Разумеется, именно этого и не следовало делать, если я хотел и далее пребывать в состоянии искусственного оптимизма. Естественно, первое же письмо, которое ожи­дало меня в почте, называлось «Перелом». Я хорошо знал, кто его прислал.

Надо сказать, рука у меня не дрожала, когда я открывал письмо. Наверное, от нервного истощения. Это оказалось именно то, что я и предполагал, — очередная записка от любимого корреспондента. На сей раз она была короткой и обращенной конкретно ко мне в отличие от длинных бессвязных записей в блоге. Всего несколько строчек, но достаточно красноречивых.

Я наконец понял, что мы похожи больше, нем тебе хоте­лось бы, поэтому не спеши радоваться. Я знаю, что делать, и совершу это таким же образом, как и ты, поэтому тем более не спеши радоваться. Поскольку теперь ты догадыва­ешься, что произойдет, но не знаешь когда.

Наступил переломный момент.

Я рассматривал послание так долго, что у меня забо­лели глаза, но единственная мысль, пришедшая на ум, гласила: я все еще сижу с поддельной улыбкой на губах. Я убрал ее с лица и удалил письмо.

Не знаю, что мне помогло пережить этот день, и поня­тия не имею, как я справлялся с работой до пяти часов, когда наконец сел в машину и пополз по забитому шоссе в сторону дома. Пустота в голове ничем не заполнялась ни во время краткого пребывания в кругу семьи, ни потом, когда я преодолел первую стадию разъездов. Наконец, после того как Рита отвергла три очень милых дома, я, выглянув из окна машины, с растущим ужасом осознал, что мы едем по улице, которая кажется мне смутно знако­мой. И тут же я сообразил почему: мы приближались к дому, где я избавился от Валентайна и был застигнут во время этого процесса. К тому самому дому, где начались мои беды и несчастья. Ну а чтобы я испил чашу горестей до дна, Брайан остановился именно перед ним.

Тут была несомненная, хоть и нездоровая логика. В конце концов, я выбрал этот дом, поскольку он пустовал и находился примерно в том же округе, где мы жили. Во всяком случае, не приходилось сомневаться — Рука Судь­бы работала сверхурочно, дабы усугубить мучения бедно­го, ни в чем не повинного Декстера. Наверное, как и сле­довало ожидать. Однако я ничего не ожидал, и вот оно случилось, а я вновь обречен бездействовать и хлопать глазами — что я, в конце концов, мог сказать Рите? «Мне не нравится этот дом, так как я порубил здесь на кусочки одного клоуна»?

Естественно, я ничего не сказал, вылез из машины и молча последовал за остальными в дом. Вскоре я оказался в кухне, совсем рядом со столом, который послужил сце­ной для последнего выступления Валентайна. Но вместо ножа я держал Лили-Энн и слушал, как Рита разглаголь­ствует о выведении плесени с чердака. Коди и Эстор плюх­нулись на пол, привалившись спинами к эшафоту, то есть к столу. У Брайана остекленели глаза, фальшивая улыбка сползла с подбородка. Мой желудок, откашлявшись, издал урчание в знак протеста против жестокого обращения, которому он подвергался в последнее время. Я думал лишь о том, что нахожусь именно там, где меньше всего хотел оказаться. Вскоре я умру или окажусь за решеткой — пос­кольку я стоял в той самой кухне, где начались мои беды. Я вообще ни о чем не мог мыслить здраво. В животе снова заурчало, напоминая, что я даже не поел как следует перед смертью. Жизнь превратилась в злую насмешку, в беско­нечное и бессмысленное нагромождение мелких страда­ний. И чтобы подбавить напряжения, Рита начала посту­кивать ногой по полу; машинально опустив глаза, я заме­тил маленькую темную точку. Невероятно. Возможно ли, что я пропустил пятнышко отвратительной липкой крови Валентайна, когда лихорадочно прибирался? Неужели Рита действительно постукивала ногой по пятнышку за­сохшей крови, которое я пропустил?

Мир сократился до размеров точки, и долгое время в нем не существовало ничего, кроме размеренного посту­кивания Ритиной ноги. Я смотрел на пол и чувствовал, как покрываюсь потом и начинаю скрипеть зубами... на­пряжение превысило мыслимые пределы, я понял, что не выдержу больше ни минуты в роли участника этой беско­нечной мелодрамы, и нечто внутри меня восстало, рас­правило крылья и взвыло.

Когда от дикого рева задрожали воображаемые стекла моей души, кроткое терпение, служившее мне маской в течение последних нескольких дней, раскололось на кус­ки и свалилось на землю грудой неуклюжих обломков. Подлинная суть пробралась сквозь руины на главную сце­ну. Я освободился. Декстер без Оков.

— Так, — сказал я, обрезав бесконечные Ритины воз­ражения.

Она замолкла на полуслове посреди очередной жалобы и удивленно взглянула на меня. Коди и Эстор выпрями­лись, узнав тон Темного Приказа, который зазвучал в мо­ем голосе. Лили-Энн неуютно заерзала, но я погладил ее по спинке, не сводя глаз с Риты.