Кодекс морских убийц - Сергей Зверев

Смысл происходящего доходит до нас, когда из мутной бирюзы появляется неизвестный подводный аппарат. С большого расстояния трудно определить размеры, но и без них вид его грозен: пучок ярко горящих прожекторов, торчащие в разные стороны и шевелящиеся щупальца-манипуляторы. Плюс приличный гул от работы нескольких электродвигателей.

Мы растерянно взираем на волшебное явление… Откуда он? Кто им управляет? И что от него ждать?

В какой-то момент аппарат нарочно виляет в сторону и неожиданно бьет угловатой стальной платформой дефилирующую рядом акулу. Та отлетает в сторону, а ее подружки тотчас отходят на почтительную дистанцию. На душе становится немного теплее, однако беспокойство не отпускает. Американцы? Или те сумасшедшие ребята, что пришлепали сюда на старом буксирно-спасательном судне?..

Продолжая «расталкивать» акул, аппарат подходит на расстояние пяти-шести метров, останавливается и, развернувшись на сто восемьдесят, угрожающе шевелит манипуляторами. Он явно отпугивает проклятых хищников, прикрывая наш отход к эсминцу.

Что ж, нам два раза повторять не надо. Толкаю Михаила наверх, а сам быстро поднимаю со дна упавшую навигационную панель. И столь же быстро плыву к трапу. Ухватившись за веревки, оглядываюсь… Аппарат крутится на месте, не подпуская ко мне зубастых убийц. Живенько покидаю воду и, сдвинув маску на затылок, шепчу:

– Дай бог тебе здоровья, как сказала бы моя бабушка…

Товарищи помогают подняться до спасительной палубы.

Хватая ртом свежий воздух, обессиленно опускаюсь рядом с Мишкой. Сначала взгляд упирается в буксир, стоящий гораздо ближе «американца» – всего в трех кабельтовых от нашего эсминца. Затем гляжу на рваную рану на бедре Мишки.

– Здорово она тебя.

Жук отмахивается:

– Ерунда. Заштопают, перевяжут и…

– Забудь, – останавливаю поток эмоций. – Сейчас Горчаков увидит последствия нашего погружения и упадет в обморок. А очнувшись, набросится аки свирепые львы на христиан…

– Черенков! – рычит генерал из «предбанника» медблока. – Ты же отлично знаешь: хуже дурака только дурак с инициативой!!!

Внутри давно созрело сильное желание огрызнуться, но пока нам с Мишкой не до шефа. Мы сидим чуть дальше от предбанника – в перевязочном кабинете. Над нашими ранами колдует корабельный врач с юным помощником-фельдшером.

– Где это вас так? – интересуется доктор. Все это время он прочищал желудок отравившемуся матросу и не знал о нашем погружении.

– С трапа навернулись, – шутит неунывающий Мишка.

Покончив с раной Жука, врач отпускает ответную шутку:

– Советую быть осторожнее на ступеньках.

И принимается за последствия моего контакта с белой акулой.

А генерал надоедает несвоевременным «разбором полетов»:

– Какого черта вы так далеко отошли от эсминца?!

Морщусь от неприятных манипуляций с моей плотью и едва сдерживаюсь, чтобы не произнести вслух: «Поцелуй меня в брюки!» И все-таки сдержанно парирую:

– А какого черта мы вообще полезли в воду? Можно было подключить спутниковую группировку – следили бы за надводными целями с орбиты. Или напрячь местных акустиков – сидели бы в сухом боевом посту и слушали глубину…

– Не умничай, Черенков! Зачем полез под брюхо этого буксира?

А действительно – зачем? Сеня, быстренько объясни товарищу, зачем Володька сбрил усы!

Объясняю:

– Полез, потому что обычному буксиру здесь делать нечего. А раз так, значит, судно НЕОБЫЧНОЕ, и мы должны выяснить его особенности.

– Ну и что – выяснил?

– Да.

– Вот как? – заглядывает в кабинет Сергей Сергеевич. – Поделись, если это не военная тайна.

Воистину, если до вас что-то не доходит, то вы либо тупой, либо большой начальник.

Делюсь. Но начинаю с вопросов:

– Вы вели наблюдение за буксиром, пока мы были под водой?

– Конечно.

– Момент спуска глубоководного аппарата зафиксировали?

– Нет.

– Тогда откуда он, по-вашему, взялся?

– А вдруг он американский? – хлопает Горчаков утерявшими цвет ресницами.

Мне становится интересно: а есть ли дно в этой глубине некомпетентности?

– «Маккэмпбелл» торчит в другой стороне и гораздо дальше – это во-первых. Во-вторых, вы сами не раз твердили: американцы спасают всех и вся только в кино. Согласны?

Оппонент морщит лоб и кусает губы. Я же развиваю наступление, ибо оно (наступление) – самая лучшая защита:

– Следовательно, для того чтобы составить ясную картину, мы обязаны обнюхать и осмотреть здесь все. И начать необходимо с детального изучения вулкана и обоих судов.

– Ты хочешь осмотреть и «Маккэмпбелл»? – с сомнением глядит на меня начальство.

– Да. Сразу после буксира.

– Ладно… Слава богу, что вернулись живыми. Выкладывай свои соображения по поводу аппарата.

– Их немного. Аппарат автоматический, в длину около трех метров. Имеет неплохое оснащение. Появился со стороны буксира.

– И своевременно, надо сказать, появился, – негромко вставляет Михаил. Посмотрев на мою спину, добавляет: – В нескольких местах эта зверюга распахала тебе спину до ребер.

– Да? И какого они цвета?

– Желтоватые. Но сильно перепачканы кровью.

– Странно, должны быть белыми. Доктор, почему у меня желтые ребра? Вроде не курю… Кальция, что ли, не хватает?

Доктор на эсминце нормальный, дело знает. Обработав мои раны, он берется за иглу и кетгут – хирургическую нить. Ловко орудуя шовным материалом, негромко успокаивает, словно малых детей, готовых пустить сопли:

– Ничего-ничего. Как сказала одна блондинка из правительства: «Мы должны повысить выявляемость заболеваний и научиться их лечить, не доводя до смертности».

– Прямо так и сказала?

– Слово в слово.

– Гвозди бы делать из этих людей. Тупее б не было в мире гвоздей…

– Хватит паясничать! – смешно сводит глаза к переносице генерал. – На глубине что-нибудь нашли?

– Ничего интересного. Зато кое-что замечено на левом борту глубоководного аппарата.

– Что именно?

– Темный круг, а на его фоне непонятный знак.

– Какой знак? Изложи подробнее.

– Символ или логотип.

– Воспроизвести сумеешь?

– Вряд ли.

– А ты? – оборачивается Сергей Сергеевич к Жуку.

– Я вообще его не разглядел.

Генерал терпеливо ждет окончания врачебных процедур, затем коротко интересуется у доктора, не опасны ли повреждения. А получив успокоительный ответ, стремительно уводит нас из медблока.

Проходя по корабельным коридорам, он настойчиво просит вспомнить форму символа.

Приглаживаю влажный хаер на темечке:

– По-моему, две английские буквы.

– Какие?! – врастает генерал в ступеньку посередине узкого трапа.

– Да черт их знает! Не до букв там было… Вот если бы показали – вспомнил бы.

– Пошли, – говорит мой собеседник и стремительно шагает в свою каюту.

В каюте легкий беспорядок.

– Садитесь, – разрешает генерал ФСБ и принимается что-то искать в ворохе бумаг на письменном столе. – Нашел! – Резко обернувшись, протягивает конверт: – Ну-ка взгляни.

От неожиданности я даже забываю, что нестерпимо желал сходить по-маленькому. Не понимая, чего от меня хотят, изучаю конверт. На лицевой стороне напечатан простенький рисунок: темно-серый круг, в центре с приличным наклоном влево красуется буква «O»; справа к ней вплотную прилеплена латинская «F», горизонтальные палки которой стилизованы под языки пламени, усиливающие эффект скоростного движения логотипа. Под рисунком замечаю начертанные от руки координаты. Память моментально восстанавливает рассказ Горчакова о нашем посольстве в Вашингтоне.

– Не в нем ли подбросили цифровой носитель с видеозаписью?

– Верно, в нем, – кивает старик и с надеждой взирает на меня: – Узнал рисунок, или на аппарате был другой?

Ничего не сказала ему рыбка…

Статусный момент. Поерзав перевязанным боком по спинке дивана, усаживаюсь поудобнее, скрещиваю на груди руки и делаю самое умное выражение лица, на которое способен…

«Ладно уж. Из уважения к почтенному возрасту».

– Узнал, – заявляю я и отдаю конверт. – На левом борту аппарата был точно такой же.

Лицо шефа светлеет на глазах.

– Уверен?

– Как в себе.

Он идет к холодильнику и возвращается с бутылкой коньяка и тремя бокалами. Мы молча наблюдаем за ловкими пассами банкующего.

Сергей Сергеевич поднимает свой бокал.

– Ну… За удачное начало операции.

Ранним утром следующего дня боцманская команда «Боевитого» подготавливает и спускает на воду командирский катер. Один из матросов возится с его двигателем, двое занимаются трапом, мичман проверяет управление…

Американский эсминец УРО «Маккэмпбелл» дежурит на прежнем месте – в одной миле к югу от «Боевитого». Безымянный буксир под панамским флагом покачивается в трех кабельтовых к востоку.

– Я не стал бы раньше времени афишировать наш визит перед американцами, – предпринимаю последнюю попытку переубедить генерала.