Завтра не наступит. Мое имя – Вендетта! Дилогия. Криминальная мелодрама - Елена Моисеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Боже, дай мне терпения, выдержать все это: его умирающий взгляд, его чувство вины, даже его улыбку… Мне нужно порвать, бросить, чтобы мой сын не жил в том мире, где жил он, мой отец и Ян. Я так хотела, чтобы мой сын не рос в этом ужасе…
Антон чуть не сбил меня с ног, прижал к себе… Поцелуй, чувственный, и такой нежный…
– Зачем ты обманываешь себя, ты все еще любишь меня – сказал он с хрипотцой в голосе, а глаза его смеялись.
Я тяжело вздохнула, вот об этом я и говорила, ну разве он даст мне спокойно жить?
– Это ты себя обманываешь, Антон. Мы не можем быть вместе, не подвергая опасности нашего сына. И пойми ты, наконец, с тех пор как я увидела тебя там, на даче Сизова, такого чужого и холодного, что-то сломалось во мне. Я не доверяю тебе, я вообще больше никому не доверяю. Я не хочу больше бегать и скрываться, прятать сына, не видеть его. Я хочу той жизни, которую ты мне вряд ли дашь.
Он ничего не сказал, лишь отпустил меня, и я убежала в дом, в спасительное спокойствие голоса бабки Тамары с ее рассказами о неизменном огороде.
Протекали дни за днями, Антона я избегала, а он шел на поправку. Я уже начала надеяться, что мне удалось убедить его в необходимости расставания навсегда, но как оказалось, Антон не собирался оставлять меня в покое. Уж не знаю, каким таким способом ему удалось перетянуть бабку Тамару на свою сторону, но в этот вечер она наспех засобиралась к соседке. Я, было, собралась спастись бегством к той же соседке за каким-нибудь благовидным предлогом. Но бабка Тамара пресекла напрочь все мои старания:
– Мы хотим поболтать с ней о своем, что тебе молодой с нами старухами делать, – и удалилась. Я покосилась на Антона, ожидая увидеть его довольное лицо, но вместо этого увидела, как он напряжен.
– Я честно пытался оставить тебя в покое, отпустить хотя бы сначала в мыслях, – сказал он, – Но у меня ничего не получается. Я даже представить себе не могу – тебя в чужих объятьях. Я знаю, что неравнодушен тебе, и ты даже любишь меня, но не так, как Яна.
Я оторопела от его слов и открыла рот.
– Если я тебе сейчас скажу, что предоставлю тебе право выбора, то солгу. Я никогда не предоставлю тебе этого. Слышишь? Никогда.
Я даже сказать ничего не могла, настолько меня это поразило и вывело из себя.
– Я не буду тебя с ним делить. И ты останешься со мной.
– Да, ну? – зло бросила я.
– Если конечно, хочешь видеть своего любовника живым и здоровым.
– Ты чудовище – прошипела я.
– Ты мне об этом уже говорила, – усмехнулся он, и я поняла, что он не лжет.
– Ян не младенец. Он боевой офицер. Не боишься, что место покойника на этот раз можешь занять ты?
– Это, наверное, твоя мечта…
– Нет, – испугалась я, – Я никогда не желала тебе смерти.
Его взгляд на мгновенье потеплел, но тут же стал холодным.
– Странный разговор… Мы были с тобой вместе семь лет. И я знаю точно, что пять из них ты была счастлива со мной. Что случилось теперь?
– Теперь мне приходиться жить у чужих людей и не видеть собственного ребенка.
– Ты знала за кого выходишь замуж.
– Ты многое забыл, Антон, – мой взгляд стал резким.
– Все никак не можешь мне простить, что заставил выйти за меня?
Но не это я видела в своих кошмарах, и ему невдомек понять, что это такое.
Антон сильно побледнел.
– Ты ЭТО вспоминаешь?
Я закрыла лицо руками.
– Я не могу забыть, не могу… – Он вздрогнул, и побледнел еще больше.
– Почему, почему ты никогда мне не говорила? Не обвинила меня ни в чем, хотя это только моя вина?
Было десять часов вечера, а бабка Тамара еще не пришла. Но мне уже было все равно. Этот разговор снова разбередил старые раны, и я тщетно пыталась отогнать явление прошлого… Меня била дрожь, и я снова и снова возвращалась туда, в подвал…
– Я не знал, насколько это тяжело для тебя, – я ощутила легкое поглаживание по голове. Что это он меня жалеет? – Я даже не хочу и думать о том, чтобы было с тобой не отзови я свой приказ.
– Минимум психушка, максимум смерть, – безжизненным голосом ответила я.
– Ты очень чувствительная, я не встречал таких, как ты, – проговорил он задумчиво, – Ян был прав…
Я подняла на него глаза. Сегодня он говорил мне такие вещи, которые я и не ожидала от него услышать.
– Ты разговаривал с Яном?
– Нет, – по его лицу пробежала грустная улыбка, когда он увидел мою реакцию, – Как-то он обронил эту фразу, тогда на даче Сизова, я просто услышал.
Тоска и затаенная боль… Вот что я прочитала в его глазах, когда он смотрел на меня, не мигая. Боже, ну сделай так, чтобы он не смотрел так на меня! Пусть он оставит меня в покое, ведь он прав… я все еще люблю его, и прав, что люблю его чуть меньше, чем Яна. Единственный выход, это уехать от них обоих подальше, боюсь я никогда не смогу определиться кто из них мне важнее.
Он все еще продолжал меня гладить по голове, так ласково, что у меня слезы на глаза наворачивались.
– Тошь, пожалуйста, уйди, оставь меня одну…
– Я причинил тебе боль, я и буду зализывать твои раны.
Это было просто невероятно, он никогда так со мной не разговаривал, откровенно и…
– Да, я изменился, – ответил он мне с улыбкой на мой изумленный взгляд, – Если бы ты знала, через какие круги ада мне пришлось пройти, чтобы тогда показать свое равнодушие к тебе, к сыну…
– У тебя это получилось, я поверила.
– В это поверили все. Даже такой умник как Сизов. Мне денно и нощно приходилось притворяться, но я не спускал с тебя глаз…
– Ты хоть понимаешь, что это было бесполезно! Мой отец…
– Твой отец отвечал сам за себя! – резко сказал мне он, – Когда все это началось, мне недвусмысленно дали понять, что если я встану не на ту сторону, то пострадаете вы: ты и сын.
– Так Влад ошибался? И Ян тоже? – сегодня точно ночь сюрпризов.
Антон усмехнулся:
– Я никогда не хотел, чтобы Сизов был, скажем так в правящих кругах. Слишком круто для такой мрази, как он. Я только потом, когда разыграл весь этот спектакль, сообразил, что на самом деле им нужен был не я, а ты. Сизов решил разыграть карту и с помощью тебя заставить Казанцева встать на его сторону. Но твой отец уперся, несмотря на угрозу. Тогда он пустил вход еще один козырь – заставил бояться меня за твою жизнь.
– И тогда ты принял решение…
– Да, одно единственно верное решение, – стальной блеск в его глазах загорелся вновь, как в ту ночь, когда он убил Сизова. Я невольно отшатнулась, хотя понимала, что это из-за меня, он готов порвать на кусочки каждого… Любого, кто причинит боль…
– Не бойся меня, – тихо проговорил он. Я тихо застонала. Из-за меня убили человека.
– У меня не было выхода, он бы не погнушался ничем, чтобы добиться своего.
– Я думала, что ты женился на мне из-за моего отца.
Антон дернулся как от удара, развернулся и пошел прочь от меня. Настал мой черед его догонять, мне нужно было ему все объяснить. Я остановила его и развернула к себе лицом.
– Пойми, – начала я и увидела такую беспредельную муку и в тоже время злость в его глазах, что невольно замолчала.
– Я все понимаю, – с яростью сказал мне он, – Даже больше, чем хотел бы. Я даже понимаю, что нам действительно нужно расстаться…
Да, именно этого я и хотела. Но почему мне тогда нестерпимо больно? Я никогда не умела скрывать своих чувств, и эта боль отразилась на моем лице. Постепенно удивленный взгляд Антона превратился в ликующий.
– Ты не хочешь этого! – радостно воскликнул он и, приподняв меня, закружил. Я смотрела на него испуганно и просто не знала, что мне на все это сказать. Наконец он меня поставил на землю, но также держал меня за талию на расстоянии вытянутой руки и как будто рассматривал.
– Ты не хочешь со мной расставаться, и все еще любишь меня, – заключил он, – Ну, признай это, Лен, хоть раз в жизни!
– Да, – очень тихо сказала я, и опустила глаза. Мне невыносимо было смотреть на него, слезы так и наворачивались. Я не сдамся! Я все равно уйду, ради сына, ради самой себя.
Я не имела право на ошибку, я не имела никакого права остаться с ним или быть с Яном, потому что единственный человек, о котором мне стоило думать и заботиться это мой сын. Кем он вырастет под влиянием такой жизни? Одним из них? Жестоким, самонадеянным, не признающий закон… убийцей… Я вздрогнула. Этого не должно быть, и мне нужно найти способ уйти от Антона, сам он меня не отпустит, он будет преследовать меня до конца моих дней, и возможно, в один из таких дней я сдамся, или он приблизит мой конец. Сама эта мысль приводила меня в состоянии ступора, нечеловеческий страх заползал ко мне в душу, мешая спокойно думать. Антон животное, в данный момент прирученное к рукам, но кто знает, сколько я смогу удерживать этого хищника?
Он все еще смотрел на меня ликующе, почти счастливо, я снова сказала то, что он так жаждал услышать: я – зависима от своих чувств к нему, и помоги мне Бог, он был хорошим манипулятором. Антон всегда старался добиваться своей цели, не признавал слово «нет», а если что-то не подчинялось ему – брал силой. Я должна что-то придумать, я не должна проиграть, иначе это болото затянет меня глубже. Но если даже предположить, что он отпустит меня, то наверняка он не отдаст мне сына… Нет! Не думать об этом! Я должна что-нибудь придумать….