Написано кровью моего сердца - Диана Гэблдон

Пила, которую мне принесли, использовалась для разделывания свиней. Крепкая, не острая, в плохом состоянии — половина зубчиков погнулась, и инструмент дергался в моей руке, скрипя по кости. Я стиснула зубы и надавила сильнее, испачканная кровью и по́том ладонь скользила по рукоятке.

Тяжело вздохнув, Джейми резко очутился рядом со мной и забрал у меня пилу, а затем встал на мое место. Он схватил Тенча за колено и нажал на инструмент, погружая его в ногу. Три, четыре, пять раз надавил он вниз, и надпиленная на три четверти кость треснула — теперь была моя очередь действовать.

— Стой. — Джейми, вспотевший и бледный, послушно замер. — Теперь осторожно подними его ногу.

Ножом я сделала длинный и глубокий надрез снизу, чтобы остался лоскут кожи. Простынь намокла и пропиталась темно-красным, но крови было не слишком много. Либо жгут достаточно тугой, либо крови у парня уже не осталось…

— Еще раз пилу, — попросила я, откладывая нож. — Держи ровно! С обеих сторон. — Оставалось отрезать лишь малую часть кости. Была видна внутренняя пористая часть костного мозга, из раны медленно текла кровь. На пилу я не давила — не хватало еще, чтобы кость сломалась под кривым углом. Я разглядывала выложенные на стол инструменты, чтобы найти что-нибудь более подходящее.

— Напильник, — хриплым от напряжения голосом подсказал Джейми и кивнул в сторону стола. — Вон там.

Я схватила орудие с длинной ручкой, обмакнула его в бренди и, повернув боком, вонзила в кость, которая осторожно разошлась до конца. Край остался зазубренным, но целым.

— Он дышит? — спросила я. Я сама едва не задыхалась, поэтому не успевала следить за жизненными показателями больного — понимала лишь, что сердце еще бьется, так как кровь из мелких сосудов выходила толчками, — однако Арнольд кивнул и, склонив голову, внимательно посмотрел на лицо Тенча.

— Он справится, — уверенным громким голосом сказал губернатор, обнадеживая не только Тенча, но и меня. Верхняя часть ноги зашевелилась, и Джейми с силой прижал ее к кровати. Я коснулась пальцами отрезанной голени с дряблой и жесткой на ощупь кожей и тут же отдернула их, чтобы вытереть о кровавый фартук.

Им же я протерла лицо, а тыльной стороной ладони убрала со лба растрепавшиеся волосы. Руки у меня тряслись.

«Чего ты теперь-то трясешься?» — раздраженно подумала я. С дрожью трудно справиться, а на прижигание еще нескольких кровоточащих сосудов, сшивание кожи, перевязку раны и ослабление жгута понадобится много времени. К вони в комнате добавился еще и отвратительный запах паленой плоти, генерала Арнольда чуть не вырвало.

— Вот и все, — сказала я и выпрямилась. — Теперь… — Если я и добавила что-то еще, то уже этого не слышала. Комната вдруг закружилась, перед глазами поплыли черно-белые точки, и наступила темнота.

Глава 118

Второй закон термодинамики

Тенч выжил.

— Не стоило и сомневаться, — сказала я ему. — Вы продержались целую ночь в реке, так что какая-то там ампутация вас не остановит.

После поездки в паланкине на Честнат-стрит у Тенча не осталось сил на смех — он побледнел и тяжело дышал, — но все же скривил губы в подобии улыбки.

— Еще бы… я буду жить, — выдавил он. — Не получат они… такого удовольствия… в виде моей смерти. — Тенч закрыл глаза, его грудь высоко вздымалась. Я осторожно протерла его лицо платком, провела рукой по плечу и оставила отдыхать.

Носильщики подняли его наверх, туда, где раньше была моя спальня, и я закрыла дверь комнаты со смешанным чувством, одновременно ощущая торжество и уныние.

Утро я провела с миссис Фигг и горничной по имени Дорин, помогая им упаковывать оставшиеся вещи лорда Джона — бо́льшую их часть уже отправили в Нью-Йорк, — и сделала перестановку в доме, чтобы на время превратить его в приемный кабинет. Даже если мы скоро уедем в Северную Каролину (чем скорее, тем лучше), надо было разместить Тенча в удобном и чистом месте, где за ним можно ухаживать. Да и больных, которые приходили ко мне в типографию, будет целесообразнее принимать здесь.

И в то же время… находясь в этом доме, я вспоминала о прожитых в оцепенении неделях, когда считала Джейми погибшим. Я надеялась, что рабочая суета и новая обстановка затмят мое горе, однако мне по-прежнему казалось, что я тону, что беспокойные волны уже касаются моих лодыжек.

Ситуацию осложняли не только болезненные воспоминания. Когда я шла из дома номер 17 обратно к Шиппенам, меня стала преследовать шайка ребят. В основном мальчишки, но среди них оказались и крупные парни лет семнадцати, от чьих взглядов становилось не по себе.

Некоторые приближались ко мне и, шепнув: «Шлюха короля!», бросались врассыпную или же, хихикая, пытались наступить на подол юбки.

Кажется, я видела кого-то из них в толпе, когда приводила сюда Хэла. Может, тогда они пошли за мной и, узнав, что я замужем за лордом Джоном, сочли меня отступницей, предавшей мятежников. «Или они просто мелкие хулиганы», — напрягшись, подумала я.

Я развернулась лицом к парням, крепко ухватив зонтик от солнца. Не лучшее оружие, хотя против такого сборища никакое не поможет. Сил у меня сейчас меньше, чем у любого двенадцатилетнего мальчика.

— Что вам нужно? — спросила я, надеясь, что мне удалось изобразить голос моей экономки, хлесткий и ледяной.

Ребята помельче изумленно заморгали и отошли назад, а вот один высокий, напротив, с ухмылкой сделал шаг в мою сторону. Я едва не вздрогнула.

— Не знаю, голубушка, — ответил парень, дерзко осматривая меня с ног до головы. — А что лоялистская леди может нам предложить?

— Могу тыкнуть тебе в глаз, — сурово отозвалась я, показывая на зонтик. — Видимо, я передвигаюсь слишком медленно и загораживаю вам путь. Прошу, идите вперед, джентльмены. — Продолжая грозно смотреть на старшего, я сошла с тротуара и жестом показала, что пропускаю их.

Кое-кто из шайки засмеялся, а лицо крупного парня так порозовело, что его юношеские прыщи стали еще заметнее. Я отступила назад, изображая вежливость, хотя сама просто хотела привлечь внимание других людей.

Мне повезло: по улице ехала телега старьевщика, лошадь стучала копытами по булыжной мостовой, и я перекрыла ей путь. Сонный извозчик приподнялся и глянул на ребят из-под шляпы.

— Какого черта вы, лентяи, делаете посреди дороги? А ну-ка убрали отсюда свои жирные задницы! — Он с угрожающим видом поднял хлыст, и парни, начавшие было окружать меня, быстро ретировались.

Извозчик встал во весь рост, снял шляпу и поклонился мне.

— Добрый день, ваша светлость. Надеюсь, у вас все в порядке. Может, вас подвезти? — Он обратился ко мне так в шутку,