Птицы небесные или странствия души в объятиях Бога. Книга 1 - Монах Симеон Афонский

– Понятно, матушка, постараюсь этого не делать, с помощью Божией!

– Ну, тогда с Богом!

Боже мой, вот пред Тобой плоть моя – оставляю ее зеленым лесам. Пред Тобой душа моя – пусть горные просторы поглотят желания и мечтания мои. Вот дух мой, жаждущий Тебя, – оживотвори его чудом вечной жизни и возьми его навеки Себе, в безконечные Небеса Твои, чтобы стал он тем, каким Ты Сам видишь Его, как Ты умеешь творить и знаешь, что вложить в непостижимые глубины его.END_

ПШИЦА

Чистое сердце всегда будет стремиться обрести Истину и истинное счастье, в котором нет тьмы эгоистических привязанностей и представлений. Ибо оно радуется непреходящему счастью – счастью пребывания в Самой Истине.

Всего лишь миг, Господи, длится жизнь моя, и все события ее и жизнь всей Вселенной сопричастны этому мигу! Что было до него, что будет после, не волнует ее, ибо все это душа моя оставит, как прах, уносимый осенним вихрем. Ты один влечешь ее не волнением бурных страстей, а безстрастием блаженства Твоего и полнотою любви Твоей!

Каждый промах в отношении наших ближних навечно отпечатывается в наших сердцах, поэтому очистить память от наших ошибок можно только пожизненным покаянием.

Я вернулся в скит один, без братьев. Когда я проходил мимо дома Ильи, раздался громкий выстрел. Илья Григорьевич стоял на крыльце с дымящимся ружьем в руках.

– Это я от радости выстрелил, что вы вернулись! Извините! Думал, что вас уже не увижу…

Старики озабоченно выслушали все новости, которыми я чистосердечно с ними поделился. Раздав лишние инструменты и рабочую одежду на Псху, я призадумался. Ничего дорогого в доме мы не держали, часть богослужебных книг я спрятал под камень в лесу, продуктов тоже не было, кроме червивых макарон. Созрели огурцы и помидоры, вызревали кукуруза, картофель, поспели тыквы. Где все это держать? Поэтому я принялся ломом бить слежавшуюся землю для погреба в пристройке, намереваясь хранить в нем хотя бы картофель. Но это дело оказалось нелегким. Под тонким слоем почвы обнаружились крупные валуны. Один большой камень я не смог даже приподнять и пока оставил рытье погреба. Александра наперебой приглашали в гости, и пока он наслаждался радостью общения на Псху.

Во дворе мне давно казалось странным какое-то земляное возвышение, густо поросшее травой и мхом. Когда я начал расчищать лопатой землю, то нашел старые каштановые столбы и перекладины, превратившиеся от времени в нечто, подобное по крепости кости. Похоже, это был упавший лет пятнадцать назад навес для пчелиной пасеки. Очистив столбы от мха, я вкопал их в землю и укрепил большими камнями. Осиновые стволы, оставшиеся от строительных трудов архимандрита, я обтесал топором, расколол клиньями на горбыли и оббил ими стойки, оставив место для окна и двери. Из перекладин сделал стропила и сэкономленной дранкой покрыл крышу. Получилась неплохая летняя кухня в горном стиле.

Илья Григорьевич, в благодарность за ружье, принес мне косу:

– Батюшка, без косы весь двор зарастет травой! Умеете косить?

– Умею, – ответил я, полагая, что это дело нехитрое.

– Ну, Бог в помощь!

По пути на пасеку ко мне заглянул пчеловод и, увидев мое сооружение, одобрительно кивнул головой:

– Это правильно, теперь здесь будем пить чай. Когда-то у моего отца тут стояла пасека. Приятно видеть, что опять жизнь зарождается на Решевей. Нужно еще летнюю печь сложить, скажу печнику. У меня поблизости и могилки есть, поминайте мою родню! Пойдемте, покажу…

В лесу, неподалеку от ручья, он показал мне несколько могил. Мы выкосили густую траву возле них и поправили кресты. Я пообещал следить за ними и поминать усопших. И снова взялся за погреб.

Ручей возле дома мы теперь использовали лишь для стирки и мытья овощей. Когда наше братство охватила «грибная лихорадка», от которой остались десяток банок с засоленными грибами, у всех нас началось странное расстройство желудка. Сначала мы предполагали, что в этом виноваты червивые грибы. Но причина крылась в чем-то другом. В раздумье я отправился исследовать истоки ручья. Метрах в двухстах от дома я не поверил свои глазам: свиньи устроили себе в нашем питьевом ручье грязевые ванны. Сладко развалившись, с десяток свиней нежилось в воде, выкопав глубокие ямы. Пришлось ходить за чистой водой с канистрой к роднику, который нас выручал зимой.

Как я ни бился с валуном, вытащить его мне не удавалось. Илья Григорьевич, заметив, что я мучаюсь над тяжелым камнем, помог мне. Он подложил под него доски, срубил два молодых ясеня и из них сделал два рычага. Один протянул