Другое имя зла - Роман Парфененко

– Да. Вот по Марсову полю, мы бежали и ничего…-

– Подожди, до Марсова поля мы еще доберемся. Так вот, тебе казалось, что мост безопасен, но я настоял идти по льду. Потому, что мост казался опасным мне. После того, как ты попыталась удержать меня, помнишь, с веревкой?..

Она кивнула. Я продолжил:

– Первой с этого момента пошла ты.

Замолчал, она не стала перебивать. Калейдоскоп разрозненных мыслей начал выстраиваться в более четкую картину.

– Слушай… Что же получается? Если бы ты не устроила этой истерики на льду, первым, по– прежнему, шел бы я. Тогда первым в полынью затащило бы меня. Получается, что в этом случае, почти со сто процентной гарантией, погибли бы оба. А что ты почувствовала, когда стащило со льда?

– Сейчас смутно все это. Но меня именно схватило, не просто смыло, а вцепилось и потащило на дно. Оно крепко сжимало, а потом как-то сразу ослабило хватку и отпустило. Как ты меня вытащил, не помню. Очнулась только, когда мы отбежали от воды.

– Наташа, у меня такое чувство, что это, чем бы оно ни было, просто обозналось. Ловушка была расставлена на меня. Тогда все объясняется. Поэтому пошли не по мосту, а по льду. У меня не возникло никаких сомнений по поводу безопасности этого маршрута. Это меня здорово удивляет и настораживает. Я ведь всегда во всем сомневаюсь. А здесь ни тени…

Когда оно поняло, что обозналось, взяло и отпустило. Ты ему была не нужна.

Вот только что это – оно? И, еще, почему я, если наши выводы верны, являюсь ключевой фигурой этой головоломки? Как я этого не хочу!!! Последние мысли не стал озвучивать. Очень хотелось верить, что ошибаюсь.

– Я не знаю, кто это – оно? Но во всех наших рассуждениях есть одно слабое звено. Веревка. Мы ведь были связаны ею. Тебе не кажется, что если бы оно действительно охотилось на тебя, ему бы ничего не стоило, продолжать тащить меня до тех пор, пока и ты бы не оказался в воде?

– Да, веревка. А может, оно не знало, что мы повязаны. Ведь и на старуху бывает проруха? Оно ведь могло и не подозревать о веревке, или не просчитать ее. Тем более что идея связаться, пришла в голову почти перед самым выходом на лед.

– Ты хочешь сказать, что оно умеет читать мысли?!!

– Все наши рассуждения могут оказаться, досужими домыслами. Мы ведь ничего не знаем о нем. Все может быть и гораздо проще, оно хотело достать нас обоих, но что-то пошло не так. И этих "может" мы без особого напряжения напридумываем столько… Единственным бесспорным фактом является одно – ОНО существует и представляет для нас угрозу. Это еще мягко сказано.

Умышленно подчеркнул, что оно представляет угрозу, для обоих. Хотя сам придерживался об интересе этого "оно" к моей персоне. Очень не хотел нанести какой – либо ущерб нашим отношениям исходящей от меня опасностью. Пусть она думает, что опасность нечто абстрактное, чем постоянно мучается, оттого, что спит рядом с магнитом притягивающем смерть. Надо переводить разговор на другое.

– В общем, в следующий раз если возникнут какие– либо разногласия в выработке маршрута, будем решать их коллегиально. По крайней мере постараемся.

Вспомнил свои ощущения перед путешествием через реку. Если нечто подобное повторится, изменить свое мнение будет очень нелегко.

– Переходим к следующему вопросу повестки дня. К рассмотрению предлагается насущная тема, о разнице физиологических ощущений.

Попытался разрядить напряжение шутливой фразой.

– Ты это про вкус?

– И про вкус, и про все остальное. Кстати сейчас проведем маленький эксперимент. Ты ведь не курила раньше?

– Наверное, не курила, но наверняка, пробовала.

– Прекрасно. Значит, с техникой этого дела, знакома. Это упрощает задачу.

Поднялся с кресла, подошел к бару взял пачку Мальборо. Вытащил сигарету, достал зажигалку, внутри все переворачивалось от желания закурить. Прежде, чем дать прикурить сказал?

– На всякий случай, вдруг тебе только кажется, что умела курить. Втягиваешь дым в себя, потом делаешь вдох и пропускаешь дым в легкие. Выдыхаешь.

– Ну, давай, скорее. Мне уже не терпится стать подопытной крысой.

Чиркнул зажигалкой, дал ей прикурить. Вероятно, раньше она действительно курила, но потом, скорее всего, бросила из – за беременности. Была в ней какая– то жертвенность, так не присущая мне. Затянулась и закрыла глаза. Задержала дыхание. Потом выпустила дым из легких. Для меня запаха не существовало.

– Вспомнила! Я курила до беременности, но потом бросила. Это вредно для ребенка.

– Ничуть не сомневаюсь. Ну, а вкус то, вкус чувствуешь?!

– Да и вкус чувствую. И голова уже закружилась. Легко так стало.

Как я ей позавидовал. Как никому и никогда.

– А запахи, ты, различаешь?

– Запахи, они как – будто догоняют. Я их чувствую, но как бы вспоминаю. А когда вспомню, они появляются.

– Тогда давай попробуем следующий эксперимент. И потуши, пожалуйста, сигарету. Видеть человека способного получать удовольствие от курения выше моих сил. Не забывай, что ты возможно опять беременна и для нашего (тщательно подчеркнул – нашего) ребенка это то же вредно.

Она посмотрела на меня с крайней степенью изумления. Быстро загасила сигарету в хрустальной пепельнице.

– Ты решил извести меня своими опытами? – произнесено это было игриво.

– Ну что ты. Просто завяжу глаза и буду подносить тебе к лицу что – нибудь с акцентированным запахом.

– Хорошо, извращенец. Завязывай мне глаза. Но никаких вольностей не потерплю.

Сказала Наташа, улыбаясь. Завязал ей полотенцем глаза, проверил, чтобы повязка сидела плотно. На всякий случай предупредил:

– Только не подсматривай. Надо бороться за чистоту эксперимента.

Первой поднес к ее лицу банку с растворимым гранулированным кофе. Старательно несколько раз втянула воздух и через продолжительное время сказала с запинкой:

– Это кофе.

Для системы, взял с комода причудливый флакон с духами и немного вылил себе на руку. Опять через какое– то время:

– Духи, и очень хорошие.

Ее лицо было настороженным и сосредоточенным. Наклонился и поцеловал ее в губы.

– Ну, это просто! Это ты! Всё, опыты над живым человеком закончены? Могу снять повязку?

– Можешь. Эксперименты закончены, но прояснили они для нас немного.

– И что же они прояснили для нас?

– Во-первых: у тебя совершенно нормальное вкусоощущение. Вкус приходит без опозданий. Вовремя. В отличие от меня. Второе, ты различаешь запахи с запозданием, но все – таки различаешь. Для меня мир запахов скончался. Третье – я родившийся, выросший и проведший в этом городе всю сознательную жизнь забыл все названия, за редким исключением. Кроме Петербурга и Невского проспекта ничего не помню. По-прежнему прекрасно ориентируюсь в городе. Помню откуда, куда и как можно пройти и все. На этом мои знания о топографии города иссякают. А вот ты, приехавшая в город в командировку, помнишь все названия, ну не все, а в рамках своих знаний о городе.