Другое имя зла - Роман Парфененко

– Юрочка, а можно в бассейн пойти? Я потрогала воду, она теплая. Странно.

– Действительно странно. Но, если это так, грех не воспользоваться этой странностью. Ты теперь хозяйка этих хором. Иди, сначала ты, совершишь омовение, а уж потом я. Пока будешь плескаться, попробую, приготовить горяченького.

Она ушла. Я, все еще трепеща, поднес большую каминную спичку к растопке. Огонь занялся сразу. Захотелось запеть гимн Советского Союза, как наиболее торжественное и подходящее к случаю музыкальное произведение, слов только, жаль, не помнил. Огонь, тепло, горячая еда, что еще надо человеку для счастья? Две вещи: Хорошее спиртное и красивая, желанная женщина. Того и другого у меня теперь в достатке. Второе более необходимо, поправил себя. Теперь за приготовление пищи. На кухне нашел большую, цептеровскую кастрюлю налил в нее воды, и вывалил банку тушенки. Это будет бульон. Обложил кастрюлю дровами. Огонь весело облизывал металлические бока. Из головы не выходило второе, вернее вторая, плескавшаяся сейчас в бассейне, русалка. Посмотрел на будущий суп, взвесил все за и против. Второе перевесило. Встал и, раздеваясь, дошел до спальни. Спальню пересек, уже оставаясь в трусах и тельнике. Постучал в дверь, за которой находился бассейн.

– Что-нибудь случилось? – раздался Наташин голос из – за двери.

Но ведь должен же быть, какой то повод, что бы оказаться за заветной дверью?! Он молниеносно нашелся. Со скорость произошедшего озарения метнулся в гостиную, к бару из черного дерева. Схватил первую попавшуюся бутылку вина, откупорил его, наверное, серебряным штопором. Скачками на кухню. Там стряхнул с большого подноса, судя по весу, сделанного из того же материала, что и штопор, разную дребедень. В морозильной камере придирчиво, но быстро обследовал фрукты. В хрустальную вазу навалил яблок, мандаринов, апельсинов. Виноград, к сожалению, весь пришел в негодность. Компенсировал шоколадными конфетами. Натюрморт получился великолепный. Опять в гостиную, прихватив белое полотенце. Расставил на подносе вино, вазу с фруктами, два хрустальных бокала, повесил полотенце на сгиб локтя, и уже осторожно, навыков ведь нет, к комнате с бассейном. Опять постучал свободной рукой. Теперь повод был неоспоримый.

– Юра, ну в чем дело? – капризничает, удовлетворенно подумал.

– Графиня не изволит: вино, фрукты, шоколад, поцелуи? – Старался, что бы голос не дрожал. Но шила в трусах не утаишь. Два "в", волнение и возбуждение, сотрясали не только мой голос, но и все тело.

– Графиня изволит. Войдите! – "Поддерживает мою игру", мысленно потер ладони. Открыл дверь. Жалюзи на единственном окне были закрыты. Повсюду стояли зажженные свечи. Они отражались в зеркальном кафеле, разбрасывая по комнате колеблющееся, причудливое освещение. Малейший сквозняк заставлял тени плясать неистовую тарантеллу. В бассейне у ближней стенки стояла Наташа. Вид, конечно, у меня был нелепый. С подносом, в тельнике, с дурацким полотенцем, и с уже явным, тем самым шилом в трусах. Матрос – балтиец в поисках красивой жизни. Стоял, переминаясь с ноги на ногу, пока Наташка не взяла инициативу на себя.

– На, а где вино? – Поставил поднос перед ней и опустился на колени. Разлил божественную влагу по бокалам. Оно было красным. Трепещущие огоньки свеч, сразу кинулись в него и принялись резвиться в рубиновой влаге и хрустале.

– За любовь, – мое красноречие, куда-то спряталось. Выпили, вино оказало благотворное влияние на мою природную застенчивость. Застенчивость сразу захмелела и упала в неизвестность.

– Слушай. Я, пожалуй, не дождусь своей очереди на водные процедуры. Бассейн кажется достаточно большим, что бы вместить двоих?! – Главное в любом деле это найти повод. Она то же так считала.

– Ну, если будет мало места, я подвинусь, – ответила Наташа.

– А вот этого делать не надо! В тесноте, да не в обиде. – Сказал, снимая с себя тесную одежду. Одежда сопротивлялась, в один момент чуть было не упал, как стреноженный конь, почему-то сразу решивший перейти на галоп. Наконец, удалось завершить начатое, поймав равновесие. Я, стеснялся своей наготы, в первый раз. Как бомба, плюхнулся в воду. Снайперски точные брызги потушили половину свечей, стоявших вдоль кромки бассейна. Все остальное, уже со мной. В мечтах, в воображении, но только сейчас это стало реальностью. Как бы банально не звучали эти слова, в тот момент я был самым счастливым человеком на свете. Хотя, может быть, не настолько банальными, ведь кроме нас никого больше не было на этом свете. Забыл обо всем. О том, что нас окружает непонятный, мертвый город, в котором каждый шаг грозит неизведанными опасностями, почти всегда смертельными. Не помнил, о никогда не наступающем завтра, и ежесекундно страшном сегодня. Обо всем, кроме нас двоих. Я и она, и больше ничего нет, и не может быть. Только я и она, и я в ней, и она со мной. Все это было, как сладостная, истомленная дремота. Из бассейна перенес ее на руках в спальню. В том мире ни одна кровать не смогла бы пережить подобную бурю страсти. Когда удалось прийти в себя, все свечи, кроме самых больших, догорели и оплавились.

– Кушать хочу, – прошептала на ухо моя любимая.

– Черт! Совсем забыл у меня же там суп на огне стоит! – Вскочил и побежал в гостиную. Дрова уже превратились в пепел. Изредка сквозь него сверкали алые капли углей. То, что мне удалось спасти из супа, не годилось даже на роль жаркого. Со стенок эту черную массу можно было собрать, только расплавив кастрюлю в мартене. В общем, плакало мое первое. И я плакал над ним.

– Ну, что там у тебя, милый?

– Да вот, – повернулся к ней. Показал кастрюлю, с остатками проектированного варева. Она стояла и смеялась. В пушистом махровом халате. Вся такая родная, любимая.

– Повар из тебя, конечно, никудышный. За то, кое в чем другом ты на недосягаемой высоте.

– Правда?

– Истинная правда! Хочешь, на Коране поклянусь?

– Спасибо. Но по поводу супа ты не права. Если бы не волшебные чары и твое божественное тело, сейчас бы хлебали горяченький кондер с тушенкой.

– Выходит, что для тебя суп предпочтительнее меня?! – В голосе слышалась наигранная угроза. Никогда бы прежде не смог подумать, что подобные разговоры смогут доставить удовольствие.

– Нет, что ты, разве тебя можно на что – нибудь променять? – Со страхом в голосе ответил.

– Но горячий суп стал моей навязчивой идеей. Он последнее время стал моим кошмаром. Снится и снится, такой горячий, вкусный…

– Ладно, обжора. На твоей совести холодные закуски, напитки. Я займусь приготовлением горячих блюд.

Снова разжег камин, приспособил другую кастрюлю. Нарезал бутербродов. Вытащил из герметичной упаковки зелень, помидоры, огурцы. Достал коньяк, который в прежние времена стоил месячной зарплаты преуспевающего государственного чиновника. Впрочем, они такие коньяки получали в качестве взяток, так что у них была сплошная экономия на предметах первой необходимости. Расставил все это на причудливом журнальном столике, с вычурно изогнутыми ножками, разложил салфетки, вилки и ножи. Красота-залог хорошего аппетита. Наташка сварила суп из имеющихся в наличие продуктов. Приготовила спагетти с острым, пряным соусом. Сон какой– то. Потом было пиршество при свечах. Постоянно ловил себя на мысли о том, что все переживаемое сейчас было когда – то только мечтами. Неужели, для того чтобы мечты стали реальностью, надо сотворить такое с городом. Личное счастье и кошмар вокруг. Возможно ли такое?