Назад в СССР - Валерий Рожнов

Врач закончила писать, отложила ручку и подняла бледное лицо:

– К сожалению, в нашем стационаре нет одноместных палат, где мы могли бы держать таких, как вы. Поэтому мы переводим вас в другую больницу, с более строгим режимом.

– А нельзя меня оставить здесь? – спросил Антон. – Терапия шла мне на пользу. Я уже чувствовал улучшение.

– Вы споили до бессознательного состояния персонал клиники, совершили побег. Будете отрицать?

– Нет.

– Вы – опасный пациент, – заметила врач. – Для вашего содержания нужны особые условия и терапия.

– Одноместная палата? Трепанация черепа? Шокотерапия?

– Да – одноместная палата. И минимальный контакт с больными и персоналом. Возможно, шокотерапия.

Антон покачал головой. Дело принимало серьезный оборот:

– А если я скажу, что сейчас 1975 год? Что тогда?

На лице женщины в белом колпаке залегли глубокие морщины, губы стали тоньше, а глаза темнее. Она нажала на кнопку под столом. Вошел трезвый санитар из новой смены. Антон его не знал.

– Машина пришла? – спросила врач.

– Пришла.

– Счастливого пути!

Антон встал и пошел к выходу из кабинета вслед за санитаром.

В коридоре его переодели в одежду, в которой он поступил, и, взяв с двух сторон под руки, повели на улицу. Больные провожали его долгими взглядами, дед вжался в дверь своей палаты, но в остальном все было спокойно – ненормальные жили своей нормальной жизнью.

На улице Антона передали двум другим санитарам.

– Смотрите за ним в оба, – сказал санитар из клиники. – Он буйный.

– Да ладно, мало ли мы психов перевезли, – ответил один из них. – Ну, что, псих, поехали? – спросил он у Антона.

– Поехали, – ответил он и залез в темно-зеленый «уазик» с красным крестом на борту.

Один из санитаров сел вперед к водителю, а другой – в салон вместе с Антоном. Машина тронулась и выехала за железные ворота клиники.

Вскоре за окном стали проноситься зеленые улицы и площади Углеца. Транспаранты, красные флаги, желтые бочки с квасом и дети в красных галстуках – все было на своем месте, и где-то там в этих улицах затерялась Наташа.

Антон долго смотрел в окно, потом повернулся к санитару, сидевшему напротив на деревянной скамейке. Тот мучился с похмелья. Антон почувствовал в нем родственную душу.

– Мы с ребятами вчера хорошо погуляли, – как бы между прочим заметил Антон.

– Слышал, – буркнул санитар.

– Хорошо время провели. По три бутылки уговорили на брата. Прикинь?

– Угу…

– Я вижу, ты тоже время зря не терял?

– Угу…

– Что пил?

– «Агдам».

– Мы тоже…

Машину потряхивало на разбитой дороге.

– Долго ехать? – спросил Антон.

– А то ты не знаешь?

– Как насчет бухнуть?

– Бухнуть?

– Я знаю, где взять.

– Нельзя.

– Можно.

– Нельзя.

– Это нам по пути – на Затонной. Тут рядом.

Пауза.

– Круг.

– Зато там у меня есть кирево, – сказал Антон и отвернулся, словно разговор ему наскучил.

– Врешь, – ответил санитар.

Антон повернулся всем телом и подался вперед:

– Давай поедем заберем. Жаль, добро пропадает. Когда я еще выберусь…

– Нельзя, – замотал головой санитар. – Нельзя…

– А срать в штаны можно? – закричал на него Антон.

– Что? – удивился санитар.

– А я сейчас это сделаю. Прямо тут. А потом нассу.

– Зачем?

– Я сумасшедший! Какой с меня спрос? А если ты не соображаешь, когда тебе предлагают хорошее дело, тогда будешь ехать и нюхать. Усек?

– Нет.

– Кто из нас псих? – спросил Антон.

– Ты.

Антон покачал головой:

– Нет, это ты псих. А я не псих, потому что живу по другим правилам. Там, где ты говоришь нельзя, я говорю – можно. Это свобода, чувак. Философское понятие.

– Не понял.

Санитар помотал головой. Видно, что он честно пытался сообразить, но что-то в нем перемыкало, и вся цепь не работала.

– Давай снова, – предложил Антон.

– Ну.

– Выпить хочешь?

– Ну.

– Ты вот что любишь?

Антон наклонил голову и приблизился поближе.

– «Агдам» люблю, – заметил санитар.

– И я люблю «Агдам».

– Ух ты!

– А у меня там три бутылки. «Агдама». Ехать долго. По дороге и выпьем. Ну как?

Санитар задумался. Видимо, в этот раз все сработало, и цепь замкнулась. Он постучал в переднее окошко, отделяющее салон от водительской кабины. Там появилась голова другого санитара.

– Серега, надо на Затонную заехать. Кирева взять, – сказал первый. – Говорит, припас у него там.

Второй санитар внимательно посмотрел на Антона, потом на водителя.

– Семеныч, ты как? – спросил он.

– Как, как… С утра уже трубы горят!

– Ну так давай, – с обидой закричал санитар, – заворачивай! Чего спишь?

Водитель резко дал по тормозам – все в салоне полетели на пол. Потом радостно крутанул руль, и «уазик» практически развернувшись на одном месте, помчался в обратную сторону, подпрыгивая на кочках и завывая мотором.

Вскоре впереди показался продуктовый магазин. Антон крикнул, чтобы рулили прямо к нему. Перед магазином «уазик» затормозил всеми четырьмя колесами и встал как вкопанный.

– Все, приехали, – сказал Антон, и они все, включая водителя, выбрались на улицу.

– И где тут кирево? – спросил первый санитар.

– В магазине. Я тут грузчиком работал. Пошли, у меня там есть заначка.

Вся компания зашла внутрь пустого магазина и остановилась в центре зала.

– Ждите тут, а я сейчас все организую, – сказал Антон.

Он подошел к Валентине, одиноко стоящей за прилавком:

– Привет.

– Привет, – Валентина понимающе покачала головой. – Собутыльников привел?

– Пошептаться надо, – сказал Антон, понизив голос до шепота.

Валентина придвинула голову в белом чепце:

– Ну?

– У тебя здесь есть черный ход?

– Ну, есть.

– Выпусти меня незаметно.

Пауза.

– А что мне за это будет?

– Все, что захочешь!

– Все?

– Да.

– А если я захочу побывать в раю?

– Я тебе это устрою, – сказал Антон и махнул рукой своим друзьям – мол, все в порядке, сейчас будет!

Валентина оценивающе посмотрела на Антона. Тот приосанился и повернул лицо в профиль, потом обратно. Опять придвинул лицо:

– И еще мне нужно три бутылки «Агдама». Ребят подогреть. Я потом отработаю.

Валентина немного отстранилась и поправила блузку на пышной груди.

– Тебе это будет дорого стоить, – заметила она скучным голосом.

– Договорились!

– Договорились? – переспросила она.

– Да. Я постою здесь, а ты вынеси две бутылки. Скажи – третью, мол, не нашла. Хорошо? И запасной ход открой. Ладно?

– И когда теперь тебя ждать?

– На днях появлюсь.

– Ладно-о… Стой тут.

Она медленно, с достоинством повернула свое большое и красивое тело и пошла в подсобку, на ходу поправляя прическу и поглядывая на санитаров. Антон сразу вернулся к ним, а она скрылась в подсобке, прикрыв дверь в зал.

– Сейчас вынесет.

Прошло несколько томительных минут.

– Что-то долго, – заметил один из санитаров.

– Сейчас, сейчас выйдет! – успокоил всех Антон.

Через минуту появилась Валентина и протянула Антону две бутылки «Агдама». Он передал их водителю.

– Ты сказал, что будет три бутылки, – заметил тот.

Санитары закивали головами.

– Я нашла только две, – ответила им Валентина.

– Как насчет двух бутылок? – спросил Антон.

На лице одного из санитаров появилась боль:

– Обманывать нехорошо, – сказал он. – Ты обещал три бутылки.

– Третья, наверное, закатилась, – предположил Антон.

– Я все обыскала. – Валентина сделала круглые глаза и развела руками.

– Я знаю, где она. Нести? Или двух хватит? – спросил Антон.

– Неси! Только быстро.

– Я мигом, – сказал Антон и исчез в подсобке.

Антон прошелся по коридору, заглянул в бухгалтерию и увидел бутылку «Агдама» на столе. Он подошел, взял ее в руки и посмотрел на телефон. Поставил бутылку на стол и набрал номер своего офиса.

Тишина.

Антон положил трубку, подхватил бутылку и быстро вышел. Немного постоял, прислушиваясь. Из торгового зала раздавались негромкие голоса санитаров, потом громкий хохот Валентины. «Ну, вот и хорошо», – сказал Антон себе и рванул к черному выходу. Пробежав рысцой по коридору, он распахнул дверь и увидел длинную улицу с тополями по краям. Ее переходила рыжая кошка. Посередине она остановилась и лениво почесала лапой себе спинку. Чувство свободы захлестнуло Антона, как порыв свежего ветра, и он помчался что есть сил вперед.

До вечера Антон прятался за туалетами в городском парке. Одна из женщин его увидела. Она вскрикнула и заслонила лицо руками от испуга. Она вообразила, что это насильник, караулящий женщин. Когда она открыла глаза, Антон уже исчез. Он забрался глубоко в кусты сирени и безвучно допил бутылку «Агдама». Сидел тихо и про себя матерился. Женщина ушла, поправляя юбку и все время оглядываясь. Она была привлекательная и знала себе цену, что редко встречается в таких малых городишках.