То самое чувство - Лия Роач

– Отец из дома выгнал. Мне вообще-то не многое удалось узнать, она все больше рыдала и жаловалась, чем говорила по существу, – тороплюсь сразу поставить точки над "i" и избежать дальнейших расспросов. – Да и поздно уже было, не до разговоров.

– Да, она так же сказала, – улыбается он, и вместо того, чтобы облегченно выдохнуть, я настораживаюсь еще больше: он все же проверял.

Не доверяет ей или знает больше, чем показывает?

Хотя если он давно знает Вику и ее отца, у него точно есть причины сомневаться в том, что в такое состояние ее могут привести разборки с родителем. Я не так близко, как он, знакома с семейством Свяжиных, но о запоях подполковника была наслышана, а вот чтобы Вика из-за этого рыдала и бродяжничала по подругам – никогда. Вот из-за Владика – не раз и не два, и, может, мы все, и Вика, в первую очередь, были слишком наивны, полагая, что Никите об этом неизвестно? Ну а если он знает, то как же..? Почему?..

Так, стоп. Меня это никоим образом не касается. И без них есть чем голову загружать.

– Она не пьяная приехала?

– Нет, – этот вопрос кажется мне безопасным, и я отвечаю уже веселее. – Я даже удивилась. После ее рыданий по телефону ожидала, что она буквально выпадет из такси, но…

Он кивает.

– И я удивился, от нее совсем не пахнет перегаром. Я уж думал, что мне придется на себе ее тащить.

Мы дружно улыбаемся.

– Во сколько она приехала?

– Около двух или чуть позже, точнее не скажу. Вскоре после звонка. Можно на телефоне посмотреть, если хочешь.

– Не надо. Это не важно.

Он тушит окурок в прихваченную мной баночку из-под детского питания – Алиска любит фруктовые пюрешки – и достает новую сигарету.

– Много куришь? – перехватываю я инициативу по задаванию неудобных вопросов.

– Полпачки в день, – он выглядит виноватым. – Знаю, что надо бросать. Собираюсь. Уже полгода, наверное. Поможешь? – резко спрашивает и смотрит на меня в упор.

– Я?! – почти кричу, но беру себя в руки и переспрашиваю значительно тише. – Почему я?

– Ну ты не куришь. Расскажешь, как у тебя это получается, – его явно забавляет моя реакция, но он прячет улыбку за напускной серьезностью.

– Так я и не пробовала никогда, поэтому из меня так себе советчик для заядлого курильщика.

– Ну я все равно готов рискнуть.

Стою в замешательстве и не знаю, что сказать на это неоднозначное заявление. У меня даже мыслей никаких нет, я в полной прострации. Он заигрывает со мной, что ли?.. Но это же невозможно. Зачем ему? И почему я?

– Лучше, наверное, обратиться к профессионалам, – наконец заставляю себя ответить, потому что не могу больше выдерживать его прямой ясный взгляд.

– Ок, – принимает он мой ответ и отворачивается к окну.

Не всем известное английское "окей", а именно "ок" – один слог, две буквы. Так просто и коротко.

– Прикольно жить рядом с парком. Можно бегать вот так по утрам, – он кивает на припозднившихся бегунов.

– Аха, я бегаю. И по вечерам тоже.

– Бегаешь? – он удивлен так сильно, что я снова в замешательстве – что в этом такого невероятного?

Он снова отводит взгляд в окно, но потом резко поворачивается ко мне.

– Почему вы дружите? У вас же ничего общего.

– С Викой? – уточняю я.

Ответ на мой вопрос очевиден, и Никита даже глазом не моргает в подтверждение. А я не знаю, что ответить ему. Никогда не задумывалась почему. Дружим и все. И не понимаю, что в этом необычного. Не всегда друзья – это те, у кого общие интересы, разные бывают ситуации. Тем более друзья такие, как мы – неполноценные, недодрузья. Мы просто сидим за одной партой, это с натяжкой можно назвать дружбой, но другого нормального определения для отношений вроде наших еще не придумали, поэтому мы типа подружки. Конечно, к недодрузьям не приезжают посреди ночи зализывать душевные раны, ну а если настроящего друга у человека просто нет?..

И снова, как и в тот раз, когда примерно то же самое хлестко и грубо сказал о нас Дэн – "ты с этой Викой из разных измерений", – я злюсь на высказанное сомнение в нашей дружбе. Пусть и из чувства противоречия. Но у меня ощущение, что ущербной в этом сравнении нас двоих как раз вижусь я, и меня это бесит.

– То, что вы не видите общее, не значит, что его нет.

– Ты со мной на "вы"? – спрашивает Никита, ничуть не смутившись моим резким ответом и соответствующей интонацией.

– Нет, – я тушуюсь, понимая, что проговорилась и признаюсь: – Ты не один так думаешь.

– Вот в этом я не сомневаюсь, – говорит он с улыбкой, и балконная дверь за моей спиной открывается.

– Ну что, идем? А то Кирка опоздает на контрошу.

8 То самое чувство: Настороженность

Стою в дверях женской раздевалки и жду, пока Вика с Виолеттой будут готовы наконец уйти с физкультуры. Как можно так долго копаться? Одна с волосами возится уже минут десять, вторая макияж поправляет, якобы потекший. С чего бы ему течь? Не стометровку бегали, а легко, без напряга, поиграли в волейбол. И даже не против мальчиков.

– Ну вы идете? – раз в пятый зову я, теряя остатки терпения.

– Да куда ты торопишься? Физра была последней, на урок не опоздаем, так чего дергаться? Дай собраться нормально.

– Еще минутку, Кир. Пожалуйста, – просит Витка примирительно.

И вовремя – я уже собиралась уйти без них. Но после ее слов решаю подождать еще минуту, максимум две, и, запустив секундомер, демонстративно смотрю на отщелкивания секунд. Виктория закатывает глаза, но начинает двигаться активнее.

Обе заканчивают сборы одновременно, за четыре щелчка до истечения отведенного им времени.

– Идем, торопыжка, – и мы неизменной троицей устремляемся к гардеробу.

Вместе же и выходим на улицу, хотя нам всем шагать в разные стороны. Спускаемся по ступеням, я иду последней, когда вдруг утыкаюсь в замершую в центре лестницы Виолетту, удивленно протянувшую:

– О-оу…

Она смотрит поодаль, на забор, точнее, на человека, стоящего возле него. Я следую взглядом за ее и вижу Дэна. На том же месте за тем же занятием. Я на миг прикрываю веки. И потому что сердце нещадно колотится о грудную клетку, как птичка в неволе, и потому что жалею, что таки не бросила их и не увела его отсюда до их появления. Я так и не призналась