То самое чувство - Лия Роач

и, не исключено, что у них имеются запасы алкоголя, которые они продолжат уничтожать, и звоночек в моей голове трезвонит всё громче и назойливее. И долгое молчание Дэна перед этой странной встречей, и такой тревожащий взгляд Михаила… Я не могу с ними поехать. Я должна отказаться.

Но и отказаться страшно. Боюсь показаться мнительной трусихой, маленькой девочкой, недостойной их внимания. А мне так хочется казаться взрослой.

А еще это, возможно, последний шанс поговорить с Дэном и узнать, что он имел в виду своим " А ты подумай" при нашей последней встрече. И почему опять надолго пропал, а появился вот так… с сомнительной группой поддержки.

Уже почти готовая сказать "да", я некстати – или же совсем наоборот – вспоминаю маму и ее предостережения насчет подобных предложений. В ее ведомстве сотни, если не тысячи заведенных дел по итогам таких "да". Я не должна стать очередным делом в папке на столе моей мамы. Она этого не переживет.

Парни смотрят на меня и ждут ответа. Оглядев их еще раз, я принимаю решение.

9 То самое чувство: Стыд

– Ты совсем бесстрашная, Кира Владимировна? – спрашивает Анечка Сергеевна с явным осуждением во взгляде.

– А что? – спрашиваю, на самом деле прекрасно понимая, "что".

– У тебя мама прокурор… помощник прокурора, – сверкнув глазами, исправляется соседка, увидев, что я открываю рот для возражения, – а ты не в курсе криминальной обстановки в стране в целом и нашем – ладно, вашем – конкретном городе в частности? Ну нельзя же быть такой наивной, Кир.

– Я не наивная, – не соглашаюсь я, – просто он же не совсем незнакомый. Я его знаю…

– Сколько? – теперь уже Алька не дает мне договорить. – День? Два? А, целых три…

– Ну и что, да хоть десять минут. Я не чувствовала в нем угрозы. Ну были и были с ним друзья, я же не с ними поехала, а с ним.

Тут я, конечно, сильно лукавлю, и, приняв решение все же сесть в машину к четырем парням, трусила отчаянно. Но теперь, когда все уже позади и оказалось, что бояться было нечего – никаких гадостей по отношению ко мне парни не замышляли, – все страхи сразу улетучились у меня из головы. Сейчас я помнила только свои колебания и считала, что правильно сделала, рискнув-таки поехать с ними. Это приключение мне понравилось и запомнится еще надолго.

Мне как девочке первой дали порулить, научили заезжать на эстакаду с остановкой, как это требуется на экзамене на получение прав, на которые я пойду учиться весной. Показали, как делать полицейский разворот и даже объяснили разницу между полицейским и бутлегерским – про второй я никогда и не слышала. А виртуоз Миша похвастался навыками в дрифте и даже покрутил пончики вокруг меня, начертив шинами широкие полосатые круги. Прежде я такие фокусы видела только в кино! И не подозревала, как кружится голова и захватывает дух у того, кто находится в центре "пончика". Правда, подозреваю, что по большей части в головокружении повинны сильнейший запах и долго нерассеивающийся дым от жженной резины. Но ощущения незабываемые, как в далеком детстве перед прыжком с десятиметровой вышки в городском бассейне.

Единственное темное пятно на том солнечном дне – в отношениях с Дэном ничего не прояснилось. Поговорить наедине не удалось, да, если честно, я бы и не смогла начать разговор, даже предоставься мне такая возможность. Что бы я ему сказала? Или что спросила? Что ни придумай, это по-любому выглядело бы глупо. Я бы выглядела глупо. И нелепо.

Но предаться своим мыслям и очередному анализу поведения Дэна соседки мне не дают, продолжая коллективно стыдить и вразумлять. Я уже жалею, что пришла к ним узнать, как приживается на новом месте наш подкидыш, и излишне разоткровенничалась. Я думала, расскажу им, и мы вместе посмеемся над моей мнительностью. Больше мне и поделиться-то, по сути, не с кем. Близкая подруга Юлька сейчас где-то в Бразилии, участвует в съемке лукбука для израильского бренда, а школьные подруги еще не простили мне моей скрытности.

– Вы слышали? Угрозы она не чувствовала, – ёрничает Альбина. – Компания пацанчиков на папиной тачке, одухотворенная обильным количеством как минимум пива, а может, и не только. Ты же девочка – божий одуванчик, даже запаха травки не знаешь и не способна ее учуять и опознать.

– Не было у них никакой травки, и не пили они. Почти…

Алька разочарованно качает головой.

– Кирюх, давай еще раз, – произносит тише и более мирным тоном. Употребление ею излюбленной формы моего имени совершенно точно указывает на то, что она уже не сердится, что не может не радовать. – Четыре парня, троих из которых ты видишь впервые в жизни и ничего о них не знаешь. Характерный запах, обозначающий, что они или выпили до встречи с тобой, или пьют прямо в машине. Зовут поехать в какое-то Богом забытое место. Тебя одну. Каких еще штрихов к портрету тебе не хватает, чтобы почуять угрозу и понять, что затея дерьмовая?

Я понуро молчу. На помощь неожиданно приходит Лелька.

– Да чего вы на нее накинулись, ястребицы? Всего неделю назад радовались, какого клёвого парнишу Кирка встретила, умилялись, как он на нее смотрит, как котенка подобрал и прочие ми-ми-ми. А сейчас уже в маньяки записали. Может, и друзья его тоже из общества любителей животных.

– А как он на меня смотрит? – игнорируя всё остальное в Лелиной речи, спрашиваю я, едва она замолкает.

Анна закатывает глаза, но потом смеется.

– Как надо смотрит. Круче не бывает. Влюбился или нет, не скажу, но увлечен тобой заметно.

– Да влип он, однозначно, – фыркает Алька.

– Ты думаешь? – сомневаюсь я. – А что же тогда ведет себя так странно?

– Что тебе кажется странным?

– Ну… – я мнусь, стыдясь выложить свои детские – девчонкам они наверняка таковыми покажутся – страхи и сомнения.

– Выкладывай давай, – подгоняет меня хозяйка квартиры. – Сейчас разберем все твои странности.

– Этого я и боюсь, – признаюсь честно и улыбаюсь.

Они молчат, больше меня не подталкивают, но ждут. Даже постоянно занятая и редко выходящая из комнаты Алена присоединяется к нам на кухне.

– Ну когда мы вместе, я тоже думаю, что нравлюсь ему, но потом он на несколько дней пропадает, совсем, и вдруг появляется без предупреждения и объявления войны. И никак не объясняет этой тишины в эфире, – заявление "тебе позвонить – почти жениться" я технично опускаю. – Это же не девяностые, когда со связью было значительно хуже.

– Ну это вообще не