Плюсик в карму 2 (СИ) - Штефан Елена

Тырин отчаянный вой застал их в тот момент, когда они пересекли защитный периметр. Найти обезумевшую щену не составило труда — она плакала над бессознательным Пашкой. Рядом лежал еще один пострадавший, на которого медикус, впрочем, внимания не обратил — травмы, несовместимые с жизнью, и становую жилу проверять не надо, и магический сканер запускать — мешок костей. Маленькая щена в боевой форме — та еще кобылка. Впрочем, раздавленная грудина — это вторично. Тыря попала бивнем точно в яремную ямку, а на бивне — яд. Где-то в виварии бесновался осиротевший нгурул, однако лавэ было не до него — зверя жаль, но… Важнее уговорить щену подпустить медикуса к Павлу. Тыря стояла в боевой форме, выставив вперед бивень, и утробно рычала. Более наглядно дать понять, что чужака она не пропустит, невозможно. Даже прямой приказ Свапа не подействовал.

Так было потеряно еще пять драгоценных минут, а кровь все текла.

Ольга не сразу их нашла — пока домчишь из караулки. Она, как обещала, излагала на бумаге свою программную речь. Сначала на русском, потом перевод. Призыв Тыри поверг ее в ужас, а уж то, что щена видела перед собой… К месту драмы Ольга добралась, уже почти потерявшись в панике — Пашенька, мальчик родненький, сыночек! Золотистый загар как будто вылинял на посеревшем лице. Добежала, рухнула на колени, беспорядочно зашарила руками по неподвижному телу…

Дрири не был менталистом, но эту пациентку он знал лучше, чем себя самого. Сложносоставное успокоительное заклинание сделало свое дело быстро, и Оля смогла взять себя в руки, а там и пробиться к сознанию нгурулы — нужно отойти, маленькая. Отойти и чуть-чуть подождать! Вот так, давай я тебя обниму! И все будет хорошо, все будет как раньше. В своего доктора Ольга верила как в бога.

От великого ли ума, от спеси ли, или просто от потрясения и побоев — Варгу и от Тыри вскользь досталось — двое подельничков не сдвинулись с места преступления, так и маялись у стеночки, пялясь на внезапно появившегося командира и неизвестного в форме медицинского департамента. Хотя куда бы они от Тыри делись, если бы рванули прятаться? Видимо, просто достало соображалки не бегать и не усугублять свое и без того незавидное положение. Они же всего-то и желали — чуть напряжение снять. Одичали маленько на лоне природы. А как вы хотели — сутками жить инстинктами своего зверя? Ну не дотерпели чуток до борделя, убивать их теперь? Из-за какой-то подавальщицы? А новенький сам нарвался — без году неделя, а уже старшим перечить вздумал, да еще троим сразу. Кто ж знал, что он по крепости со своей нелепой зверушкой расхаживает? Это он виноват — натравил своего нгурула на сослуживцев. Вот! И вообще, раз медикус здесь, то и проблемы нет. Вылечат придурка. А что товарищ погиб — не повезло, бывает. У тех, кто ходит в подпространство, планида такая — можно сгинуть в любой момент.

Осталось убедить в этом разгневанного господина попечителя.

Господин попечитель убеждаться в невинности своих подчиненных не торопился. Если бы два насильника вдруг осознали, в какую пучину проблем ввергли своего командира, сами бы от него на каторгу заныкались. Там всяко попроще было бы, без риска изменения приговора в сторону поставок свежего материала для опытов юных менталистов.

Наконец щена угомонилась, и попечитель обратил внимание на подчиненных. Так глянул, что те без команды подниматься начали, стараясь не слишком кряхтеть — новичок оказался неприятным противником.

— Тело убрать в холодный подвал. — Благодаря изысканиям Ольги лавэ точно знал, что в крепости такие есть. — И под арест. Каждый в свою комнату.

— Мы? — совершенно искренне изумился Варгу, нервно оборачиваясь на труп. Он все время старался встать так, чтоб не видеть тела товарища-неудачника.

— Умели нагадить, умейте и дерьмо за собой прибрать!

— А как? Куда?

— А как хотите. Маги вы или кто? Хоть под мышкой уносите, но чтоб через минуту в жилом коридоре трупа не было! И не вздумайте никого подпрячь из обслуги! Рядом с трупом под арестом сидеть будете! Марш! Хватит отвлекать медикуса!

Про то, что им бы тоже целителя нужно, Варгу промолчал — зачем нарываться?

Дрири не подвел, даже кровь с каменных плит убрал как-то незаметно. Пашка с поля брани ушел, можно сказать, на своих двоих. Ну, как ушел? Тыря (за иголки парень держался сам) перенесла его в караулку — а куда еще? Это место, ставшее усилиями Павла и Ольги почти уютным, доктора потрясло. Разве он мог предположить, что его уникальную пациентку поселят в развалинах? Землянка лишь отмахнулась:

— Если у вас есть силы из-за глупостей страдать, Малику нашу осмотрите.

— Еще успокоительных влеплю, если дерзить будете, — пригрозил Дрири не очень-то и шутливо.

— Э нет. Мне сейчас нужна ясная голова! — Взгляд Ольги впился в лицо лавэ. Что бы он ни задумал делать с теми двумя, Ольга будет присутствовать. Точка!

У Малики хватало травм физических: помимо внутренних разрывов трещина в лучевой кости у са́мого запястья, крепко держали, сволочи; ссадины и синяки, синяки, синяки по телу, а главное — на голове! Это как же надо было за волосы тянуть, чтоб под кожей сосуды полопались? Повреждения, в общем-то, поверхностные. Ольга хорошо помнила, как изящно и быстро целитель устранил ее ожог. Драгоценный Дрири на то и целый интэ, чтобы резерв иметь немалый. За физическое состояние Малики можно было не волноваться. А вот психологическое… Для начала женщину пришлось тупо усыпить — и так страху натерпелась, пока за ее дверью дрались.

Целитель, уже не такой бодрый, настоятельно советовал выделить бедняжке другую комнату, чтоб не навевало дурных воспоминаний. Ольга пошла дальше — прямым текстом потребовала от лавэ подтереть подавальщице память. Не начисто, а так, вскользь — приглушить самое болючее. Как когда-то притупили ее собственные воспоминания о доме и семье. О дочери. Она, Ольга, о тех чувствах печалится, а здесь и сокрушаться не о чем — все на пользу. Жалко же девочку!

Раиму особо жалко не было, не привык он в подобные мелочи вникать. Но не оставлять же за спиной еще и эту проблему — недовольную Ольгу. И Раим согласился. Только шельмы знают, как ему не хотелось соприкасаться с той мерзостью, что клубилась в снах спящей женщины. Да придется потерпеть, усилий, если честно, требуется совсем немного. Это с Ольгой работал мастер — приглушены глубинные эмоции о драгоценных воспоминаниях. А тут… Да и времени прошло всего ничего. Поверхностные чувства — они самые острые и яркие, но и работать с ними — как застывший жирок с остывшего мяса сокрести. Вот лицо Малики неуловимо изменилось — на смену горести пришла расслабленность, сопутствующая настоящему отдыху. От этого на душе полегчало, как будто лавэ сделал что-то правильное. Приятное чувство. А еще приятнее была признательность в глазах помощницы.

— Мне, надеюсь, память подчищать не станете, господа наездники? — чуточку неловко пошутил медикус. — Мало ли. Сочтете, что я слишком много видел.

Лавэ в ответ и слова не сказал, только ноздрями дернул.

— Ваша голова слишком ценна, — озвучила Ольга их общее с начальством мнение и подмигнула, — чтобы утратить из нее хоть одну, даже самую глупую мыслишку. Да и куда вы денетесь с подводной лодки, драгоценный доктор? А если серьезно — я ваша вечная должница. Не только за себя, но и за Павла.

— Вы были очень интересным экземпляром, моя дорогая. Это отличная компенсация за труды. Мальчик не так интересен, на редкость крепкий организм, даже скучно. Не стоит о нем беспокоиться. Крови много потерял, но это восполнимо. Спать он будет долго, и это хорошо. Проснется — будет голоден, как зверь зимой. Ему бы…

— Знаю, знаю, — слабо улыбнулась Ольга. — Красное мясо, яйца, фрукты.

Дрири поворчал что-то про то, что неплохо бы побольше таких просвещенных пациентов, да где их взять? Один раз вылечил, и дальше никакого удовольствия. Даже Раим, уж на что у мужика жгучая запара образовалась, чуть улыбнулся этой сентенции.

Тревожный зов альфы прервал короткий отдых. В вольере бесновался зверь погибшего парня. Причем Свап звал скорее Ольгу, чем своего наездника. Она и рванулась на выход, но была остановлена, как ни странно, медикусом. Интэ отлично читал по лицам и был, как и всякий целитель, не лишен эмпатии. Ему ли, с его-то опытом, не распознать Ольгин страх и одновременно решимость. Что бы там ни случилось — она пойдет. И будет делать что до́лжно. Да хоть шельмам пустоты кудри рвать!