Комплекс хорошей девочки - Эль Кеннеди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У нас с Эваном есть привычка читать мысли друг друга, и если я обладаю хотя бы крупицей самообладания, то он даже не понимает смысла этого слова. Поэтому он выпаливает:
– Вы по-прежнему общаетесь с ней?
Алана колеблется. Стеф открывает рот, но ее прерывает появление Хайди.
– В чем дело? – спрашивает она, внимательно оглядывая нас, а затем кивает. – А, Купер рассказал вам.
Женевьева почти забыта, и теперь все взгляды устремлены на меня.
– Что рассказал? – требует Стеф.
Я отмахиваюсь. Поэтому, естественно, Хайди, не теряя ни секунды, объявляет всем, что застала меня и Маккензи в объятиях друг друга у входной двери.
– Должна признаться, Куп, я не думала, что ты зайдешь так далеко. – Алана поднимает пиво в знак почтения. – Я впечатлена.
– Кстати, я передумала. – Хайди смотрит на меня сквозь пламя. – Я полностью согласна с этим планом. Мне не терпится увидеть выражение лица этой бедняжки, когда она поймет, что ты сделал.
– Как ты собираешься это провернуть? – взволнованно спрашивает Стеф.
Это первое развлечение для девчонок, с тех самых пор как они засветились на машине какого-то клона после его побега с бикини Аланы, пока та загорала на пляже.
– Да, нам нужно обсудить самое важное – как все произойдет, – задумавшись, произносит Эван. – Было бы обидно упустить такой шанс.
– Ага, – соглашается Хайди. – Ты должен собрать ее и Кинкейда в одном месте, дать ему увидеть вас двоих вместе, а затем прилюдно ее бросить. И сделай это эффектно. – Хайди сегодня в ударе. Знаю, в этом виноват я, но понятия не имею, как исправить отношения между нами. – Может, даже устроим вечеринку.
Стеф брызгает пивом в огонь.
– Нет, слишком скучно. Это должно произойти на их территории. Никакого веселья, если Кинкейда не унизят перед себе подобными.
– Я знаю, где достать пару ведер свиной крови, – шутит Алана, и остальные смеются.
Я смеюсь вместе с ними, подыгрывая. Потому что несколько недель назад мне было бы наплевать, что случится с девушкой какого-то богатого мудака, который перешел мне дорогу.
Но теперь я познакомился с Мак, и… она мне искренне нравится. Она не заслуживает их презрения только потому, что связана с таким придурком, как Кинкейд. И после этого поцелуя я уверен – между нами появилось что-то настоящее, даже если она этого боится. Однако я не могу сказать своим друзьям, что передумал. Они точно устроят мне выволочку.
Теперь, когда они почуяли запах крови, то не успокоятся, пока не отведают плоти.
Глава пятнадцатая
МАККЕНЗИ
– Три дня подряд этот негодник хлопает дверью перед моим лицом в том смузи-кафе. Ни разу не извинился. Я начинаю думать, что он делает это нарочно. Я старомодна, ясно? Ценю манеры. Открой дверь для дамы, в чем сложность-то? Итак, на четвертый день я вижу, как он подходит. Я уже приготовилась. Стою внутри кафе и хватаюсь за дверь, пока он не открыл ее, а потом щелкаю замком. Весь чертов смузи-бар заперт, потому что я не собираюсь впускать этого парня. Только через мой труп.
Утро понедельника, и мы с Бонни обе бездельничаем. Она кричит из ванной, нанося макияж, пока я готовлю нам кофе на кухне. Я слушаю вполуха и умудряюсь пролить молоко на футболку.
– Как долго это продолжалось? – кричу я в ответ из своей комнаты, пока переодеваюсь.
Я должна встретиться с Престоном чуть позже за обедом у него дома, поэтому стоит убедиться, что одежда на мне подходящая. Не для него, а для его матери. Я ей очень нравлюсь – кажется? – но она очень… особенная дама. Майка и джинсы не подойдут для Коралин Кинкейд.
– Достаточно долго, потому что выскочил менеджер и потребовал, чтобы я выпустила посетителей. И я бы с удовольствием, говорю, но как только этот парень извинится или уйдет. В конце концов он понял, что я не шучу, поэтому отступил и ушел. На следующий день он не впустил меня в закусочную, пока я не согласилась пойти с ним на свидание. Так что… он заедет за мной в пятницу вечером.
– Отлично, – громко говорю я, а после поворачиваюсь и понимаю, что Бонни стоит прямо за мной и держит две термокружки с кофе. – Ой, прости.
– Ты как будто на взводе. – Она подозрительно меня оглядывает. – Скрываешь что-то.
– Вовсе нет.
Ее глаза превращаются в широкие голубые блюдца.
– Ты целовалась с парнем.
Настоящая ведьма.
– Кто он? – допытывается она.
Нет никакого смысла отрицать. Я полностью уверена, что у Бонни есть сверхспособности. Она будет мучить меня, пока я не сдамся.
– Да так, он из города, – произношу я. В принципе, это правда. Ей необязательно знать, что парня зовут Купер.
Ох, даже одно упоминание его имени заставляет мое сердце стучать в бешеном ритме.
Что же я наделала? Поцелуй на фестивале? В этом я могу винить сахарный передоз. Но то, что случилось на пороге его дома?
Этому нет оправдания.
Я плохой человек. Ужасная, эгоистичная, отвратительная девушка для такого замечательного парня, как Престон.
Ничего из того, что я сотворила в пятницу вечером, не исправишь. Я знаю это. И все же, несмотря на чувство вины, противно расползающееся сейчас в моем животе, одна глупая маленькая бабочка продолжает порхать внутри, возрождая воспоминания о жадных губах Купера и его возбужденном взгляде.
О его настойчивом языке у меня во рту.
О том, как мои пальцы скользили по очерченным мышцам его невероятно привлекательной груди.
Однако в моей памяти задерживаются не только ощущения от близости с ним, но и все то, что было до них. Разговоры о наших семьях в его мастерской, прогулка по набережной и беззаботное веселье. Когда я с ним, мне не нужно притворяться. Строить из себя приличную, безупречно воспитанную леди, какой меня ожидают видеть. Рядом с Купером я чувствую себя самой собой. И это… пугает меня.
– И все? – Голос Бонни вырывает меня из тревожных мыслей. – Не-а, я так не думаю. Я требую подробностей.
Я неловко пожимаю плечами.
– Да больше и сказать-то нечего. Так случилось.
– И так случится снова? – Судя по ее выражению лица, она надеется на положительный ответ.
– Нет. Точно нет. Я чувствую себя ужасно. Престон…
– Ему необязательно знать об этом, – заканчивает за меня Бонни. – Ничего хорошего от того, что ты ему расскажешь, не будет. Даже если это ошибка, или же нет – у девочек должны быть свои секреты. Поверь мне.
Я знаю, она не имеет в виду ничего плохого, но я уже столько всего скрываю от Престона. Вся эта ерунда с Купером зашла слишком далеко. Я не лгунья, и я в жизни не думала, что способна поцеловать кого-то, кроме своего парня. Это просто унизительно – обнаружить, что ты не настолько морально добродетельна, какой себя считала.
Бонни ошибается. Престон должен знать, что я пустила все под откос.
Правильным решением будет сказать правду и смириться с последствиями.
Чуть позже Престон забирает меня на ланч. Весь день я репетировала, что же скажу. Каким образом открою ему правду. Но как только он целует меня в щеку и обнимает за талию, я принимаю решение держать язык за зубами.
– Ты классно выглядишь, – одобрительно кивает он.
Меня накрывает чувство облегчения. Слава богу. Пришлось перемерить три наряда, прежде чем я решила надеть шелковую блузу и синие чиносы[40]. Даже моя мать не заставляла меня так нервничать.
– Фредди готовит баранью рульку, – добавляет Престон. – Надеюсь, ты голодна.
– Еще как, – лгу я.
Он направляет свой «Порше» на парковку футбольного стадиона Гарнет и притормаживает. Как настоящий джентльмен, он выпрыгивает из кабриолета и бежит открывать мне дверь. Престон протягивает руку, я ее принимаю, и мы идем к вертолету.
Ага. Его вертолету.
В большинстве случаев именно так он добирается до колледжа. Его семья установила вертолетную площадку за футбольным стадионом еще на первом курсе. Это немного нелепо даже для нашего круга, и вид блестящей белой вертушки заставляет меня задуматься, что сказал бы Купер, если бы увидел…
Нет. Не-а. Не думаю об этом. Сегодня я признаюсь.
Вскоре мы пролетаем над поместьем Кинкейдов, огромной закрытой территорией, расположенной на побережье. Бесконечные лужайки и дубы простираются на акры, участок отделен от океана огромным белым особняком. Есть бассейн, теннисные корты, баскетбольная площадка и оранжерея. Все это поддерживается по крайней мере дюжиной сотрудников, двадцать четыре часа в сутки, ежедневно.
На заднем дворике нас встречает его мать. Как всегда, она одета с иголочки. В Prada с ног до головы. Не знаю, почему она так
