Суфлёр - Владимир Ераносян

Она остановила машину на Воробьевых горах. В эту ночь здесь было немноголюдно, а луна светила так, словно работала прожектором на съемках клипа. Здесь любила бывать Кристина, она частенько смотрела на Москву с высоты птичьего полета, словно не догадываясь, что находится на самом дне мегаполиса. С ее младшей сестренкой, которая так сюда просилась из их умиротворенной, но скучной Астрахани, произошло нечто ужасное. Жизнелюбивой, озорной, мечтательной Кристинки больше нет. Почему? Инессе была уверена, что знает. И так же четко знала, что не уверена, как остановить эту череду ужасных событий, которые спланированы очень влиятельными людьми...

Глава 10. Сладкий мальчик

В терминале «А» аэропорта «Барселона» Эрнста Фридмана и его сладкого спутника встретил управляющий виллами телебосса. Дядюшка Эрнст приобрел за счет «откатов» от рекламы и производителей сериалов целых две летние резиденции в Испании– в Марбелье и Санта-Сусанне.

Четырехчасовой перелет утомил Фридмана, хоть он и летел на отдых первым классом. От одной мысли, что до Санта-Сусанны еще ехать около часа, его стошнило.

- Милейший, - обратился он к своему «управдому», - Мы, пожалуй, подышим пару часиков в центре. Отвези нас к бульвару Ла Рамбла. В самолете кусок в горло не лез, перекушу в каком-нибудь каталонском бистро. Мне нравится местная «Кава»[16]и манера его пить из «поррона»[17].

Мраморный пол аэровокзала сменился вымощенной дорожкой центральной аллеи столицы Каталонии.

- Как красиво! – восхищался молодой человек, очутившийся в сказке за чужой счет.

- Видишь эти статуи? Они живые. Вот так, без движения, целый день стоят. Чем только люди на жизнь не зарабатывают, - покачал головой Фридман, подставляя ногу чистильщику обуви.

Надраив туфли до блеска, бородатый каталонец благодарно улыбнулся, получив монету в евро:

- Грациас!

Утолив голод в забегаловке неподалеку от памятника Колумбу, Эрнст Фридман пришел в хорошее расположение духа. Только за границей, далеко от суетной Москвы, он мог по-настоящему и без лишних глаз расслабиться, почувствовать себя хозяином жизни. У него теперь было все. Включая бунгало с бассейном и депозиты в Женеве, Базеле и Люксембурге. Не было только спокойствия. Сохранить его, работая в России, было невозможно еще со времен опричины. При этом дядюшка Эрнст резонно полагал, что времена всегда одинаковые. В этом он был согласен с Познером.

В отличие от своего убитого на заре рекламного передела предшественника, Фридман достиг своего положения бескровно. То есть только потом, но никак не кровью. На нем не было этого греха. А за безобидные шалости не наказывают смертью. Совсем наоборот. Он даже думал, что компромат на него – это и есть его надежная индульгенция. Ибо потревожить могут только тех, кто безупречен. Те, у кого рыльце в пушку, всегда сговорчивы, а следовательно, не опасны…

Но и они ошибаются, когда договариваются не с одним, а с несколькими покровителями. В периоды безвластия, брожения, кризиса трудно определяться. Трудно, но надо. И следует сделать правильный выбор. Он всегда один.

Эрнст не верил в фатальность. Его уверенность в своих сверхспособностях была безграничной. Заносчивость и высокомерие являлись нормой его поведения. Даже политики лебезили перед ним, когда на носу были выборы. Целый штат политологов и обозревателей кормился на телестудиях Фридмана. Он научился одним словом управлять руслом той реки, что зовется «независимыми комментариями».

Но он был человек, а значит боялся. Страх кратковременно улетучивался лишь за пределами России. Москва кишела форс-мажорами. Передел собственности, казалось, не закончится никогда. Оказывая услуги одной финансовой группе или политической группировке, Фридман автоматически становился оппонентом другого клана. Пока они мерились могуществом, пока призывали в союзники Кремль, он мог «попасть под раздачу», сделай он неправильный выбор. Однако, ему везло. И все свое везение дядюшка Эрнст сводил к своей прозорливости.

И все же мысли о работе не отпускали его даже здесь, в солнечной Каталонии. Не покидала и тревога. В последнее время на самых влиятельных телеканалах творилось что-то неладное. Не только общий спад в теле-производстве из-за уменьшения потоков «рекламных денег» беспокоил телебосса. Бывали моменты, когда Фридмана одолевало предчувствие, что он теряет контроль.

Продюсеры и главы производящих компаний успокаивали его. Уверяли, что он преувеличивает опасность. Но Фридман слишком трепетно относился к собственной интуиции, зато отличался параноидальной недоверчивостью к своему окружению. Причина его тревоги крылась в следующем: Фридман считал, что в Москве появилась могущественная тайная организация, которая поставила перед собой цель завладеть основными телеканалами, в том числе Национальным. Этот клан, по мнению Фридмана, скрупулезно претворял свой план в жизнь, не останавливаясь ни перед чем…

Сперва он думал, что цель этих людей - растворить аналоговое телевидение в цифровом, в появлении множества веб-ресурсов, способных конкурировать с телевидением. Потом, он понял, что это произойдет не так быстро, то есть еще есть время , чтобы вписаться в новые рамки. Следовательно, эти люди собирались предпринять нечто другое, что предстояло выяснить и чего действительно стоило бояться.

Череда таинственных смертей владельцев телекомпаний, прокатившаяся по России, не имела никакого отношения к несчастным случаям и внезапным обширным инфарктам. Фридман был так же уверен, что убийство звезды Миная Сергеева, его протеже – дело рук все тех же людей, а не найденного оперативно-следственной группой «стрелочника» - сумасшедшего фаната писателя, интервью с которым заставили показать по всем каналам. Придурок с пеной у рта доказывал, что стрелял в Миная по приказу «Духлесса». А когда его спросили, кто конкретно является заказчиком покушения, то основной подозреваемый, против которого были все улики, на полном серьезе ответил, что «Духлесс» - это сам Сергеев, и что именно он приказал казнить самого себя. Таким образом он, возможно, ошибочно предполагая, что рай для него наглухо закрыт, собирался проникнуть в медиарай. Потом подозреваемый по секрету добавил, что медиарая не существует в отличие от медиаада…

Фридман поругался со следователями. Прокурорские хамы в синих мундирах настаивали на официальной версии и заключениях судмедэкспертов. Уже на следующий день после похорон звезды они взяли подозреваемого. При этом Кремль оставался в стороне, занятый своими проблемами по удержанию национальной валюты. Дистанцировались. Видимо, не посчитали происшествие из ряда вон выходящим. А ведь этим прокурорам нельзя давать спуску. Иначе они возомнят себя неприкасаемыми.